Двадцать дней. В стандартной комнате обычной казармы пилотов. В гордом одиночестве, поскольку мои будущие соседи все разлетелись по домам. Но оно и к лучшему. Я успею облазить Академию и найти для себя удобные местечки. Никогда не знаешь, когда и где тебе придется прятаться. И главное, от кого. Или от чего.

Форму я получил почти сразу. Все мои вещи помещались в сумке через плечо, так что нести с собой еще и упаковку с двумя комплектами формы, двумя комбинезонами, бельем и двумя парами обуви было не так уж и трудно. Резкой перемены температур на станции не предвидится. На планетарной части Академии перепадов тоже нет. Так что все значительно упрощается. Что не могло меня не порадовать.

Огорчало одно: Трау меня оставил. Хоть и обнадежил, что видеться мы будем. В конечном итоге, должен же он проследить, чтобы со мной все было в порядке. Это странно: я видел в его глазах чувство, близкое к сожалению. И искренне сожалел в ответ. Я привык к нему за эти несколько дней. Привык… ни о ком из тех, с кем я бок о бок прожил почти всю свою жизнь, я не скучал. А ему только стоило помахать мне рукой – и в душе поселилось тянущее болезненное чувство утраты.

Я не должен грустить. Слишком многое мне предстояло. Да и подготовиться перед началом учебного года – всяко не помешает. Значительно легче повторять пройденное, чем учить по новой. Так что, явившись в расположение, ознакомившись за пару дней с окрестностями, коридорами, залами, библиотекой и стартовыми площадками, я принялся вгрызаться в гранит наук.

Никогда бы не подумал, что для того, чтоб пилотировать истребитель, нужно иметь шесть лет высшего образования. Оказалось – надо. Только не для всех пилотов, а только командирам звеньев, очень специальной спецуре и тем, кому предстояло занять руководящие посты во флоте. Академия выпускала не просто пилотов. Академия выпускала офицеров, способных летать на всем, что для полетов приспособлено.

Аппараты для полетов в атмосфере, аппараты для пилотирования в верхних слоях атмосферы, корабли для полетов в пределах одной солнечной системы, челноки всех мастей, истребители, малые корабли дальнего следования. И это все мне предстояло впихнуть в память.

О, присягаю, я не жалуюсь. Мне даже нравится. Все эти слабо обозримые горизонты я нашел восхитительными. На Бете меня и близко не подпустили бы к таким массивам информации и к подобным знаниям. Здесь же это был минимум. Минимум, который позволит мне поступить на службу.

В качестве программы-максимум я выбрал для себя рукопашный бой – крав-мага, пилотирование грузовых транспортов и… рисование. Я так давно хотел научиться рисовать. Почему бы не заняться этим теперь?

Все эти бытовые в сущности мелочи увлекли меня. Все для меня было ново, начиная от похода в столовую корпуса, заканчивая прогулкой в клубы по интересам. О, эти клубы – совершенно отдельная история. В одних собирались только младшие курсы, с первого по третий. В других – только старшекурсники. В третьих - считалось неприличным явиться в компании «малька». А некоторые принимали только членов определенных факультетов. Здесь слушали музыку, смотрели фильмы, болели за любимые спортивные команды… совершенно потрясающий пласт кадетской жизни. И все это была Академия. Восхитительный мир, частью которого я стал.

Из эйфории новой жизни меня выдернуло письмо, полученное по дипломатическим каналам. Для того, чтобы его получить, мне пришлось явиться лично на прием к декану Хиллсу. Забавно, но именно там я впервые за минувшие полторы недели увидел Трау.

Майор, как ни в чем ни бывало, сидел за длинным столом для совещаний, потягивая кофе, от аромата которого у меня едва не закружилась голова.

- Хэйвэн, - кивнул мне альфа.

Несмотря на неформальное обращение, я все же вытянулся во фрунт и четко кивнул декану и своему бывшему партнеру.

- Вольно, кадет, - вздохнул декан, жестом приглашая меня присесть. Я решил, что разговор будет долгим, и не стал отказываться от приглашения. И был прав. По приказу декана мне принесли чашку настоящего какао с настоящими шоколадными конфетами. Один этот факт меня порядком напряг. Но бежать некуда. Позади меня – только Бета. – Сегодня мы получили письмо из… от… в общем, из посольства Беты. Вернее сказать, мы получили два письма. Одно – для вас. Второе – сопроводительное, для ректора и меня.

- Меня отзывают, сэр? – я порадовался, что не прикоснулся к чашке, иначе она звенела бы о белоснежное блюдце.

- Нет, об этом речь не идет. Во всяком случае, в письме, адресованном Академии, - покачал головой полковник.

- Я не совсем понимаю…

Полковник улыбнулся одними только уголками губ.

- Вы – омега, Хэйвэн. Майор Трау просветил меня на тему тонкостей бетанского этикета, физиологии омег и того, почему вы покинули родную планету. Только после этого мне стал понятен смысл просьбы того… вашего… посла.

- Просьбы? – изумился я. Мне, увы, со стороны не увидеть выражения своего лица. Но судя по реакции полковника, он не на шутку озаботился моим душевным спокойствием.

- Вы пейте, Хэйвэн. Какао – прекрасный напиток для того, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, - улыбнулся он.

- Именно просьбы, - кивнул Трау. – Видишь ли, тот, кто Говорит Вовне просит ректора и декана факультета, на который ты поступил, проследить за тем, чтобы ты получил возможность видеться со своими соотечественниками. И в частности, со своей альфой.

Я медленно выдохнул. Понятия не имею что в том письме, что адресовано мне. Но ситуация, в которую меня старательно загоняют, мне совершенно, абсолютно не нравится.

Я выдохнул еще раз. Без всякого аппетита сжевал предложенную конфету и залпом выпил какао. Вкусно, конечно, но мои нейроны были заняты обработкой информации, а не данных вкусовых рецепторов.

Наконец, выдохнув в третий раз, я поднял взгляд на Трау и сказал:

- Хэймэ Трау, я, Хэйвэн Ларк, омега-дарк, прошу вас о Союзе Созерцания, сроком на два стандартных года.

- И почему я не сомневался в том, что ты утворишь? – вскинул бровь мой партнер.

- Это значит да? – невольно улыбнулся я.

- Это значит да.

- Союз Созерцания? – нахмурился Том.

- Да… гм… я думал, ты ради интереса перечел энциклопедию.

- Ну, вообще-то я не вдавался в такие подробности, - пожал плечами Хиддлстон, запаузив очередную «страницу записи». – Что такое «Союз Созерцания»?

- Начнем с того, что это один из самых регламентированных Союзов, - Крис прошелся по кабинету и достал из одной из своих «нычек» жестяную коробку с печеньем. – Он оговаривает все. Время посещений партнеров, форму одежды, цвета, продолжительность и содержание бесед, место проведения бесед, тех, кому дозволено присутствовать… в общем, это сущий кошмар. Но я могу понять, почему малыш озвучил именно это партнерство.

- Почему же?

- Оно ни при каких обстоятельствах не подразумевает близкие отношения. В смысле, никакого намека на секс. Исключительная идеальная благопристойность. Подчеркнутая вежливость. Болезненная четкость и соблюдение протокола возведенное в абсолют.

- Иными словами, Хэйвен сделал так, что кроме него никто не может установить с кем и при каких обстоятельствах малыш будет встречаться?

- Именно, - кивнул Крис.

- Гениальный мальчик! – Том усмехнулся.

Глава 5

Хэйвен Ларк Академия Объединенного Звездного Флота. Деканат

- Немного не улавливаю, - в полной мере осознать фразу «Его чело избороздили морщины глубокой задумчивости» я сумел только глядя на декана Хиллса полчаса спустя.

Вообще-то с нашими тонкостями – кто угодно запутается. Не каждый на Бете вообще задается целью разобраться во всех Союзах, а так же связанных с ними правах и обязанностях обеих сторон. Более того, как правило и альфы и омеги знают максимум пару десятков Союзов, остальным же попросту не забивают голову. А жизнь, как оказывается, весьма забавная штука. И, клянусь всеми духами космоса, она играет нами так, как заблагорассудится какому-то высшему разуму.