Подобные шуточки с его стороны были вполне уместными — он и вправду был красив собой, с этим не поспоришь. Если бы не заострённые кончики ушей и красные глаза с вертикальными, как у кота или змеи, зрачками, падший был бы совсем похож на человека. Собранные в хвост длинные чёрные волосы открывали изящную шею. Чёрная татуировка на правой руке в виде переплетения тонких цепей, вместо звений в которых были какие-то символы, изредка вспыхивала едва заметными золотыми переливами.

— Мисс, вам стоит поесть, — подал голос Станиславский, снимая фартук и, взяв свою чашку чая, сел на край широкого подоконника.

Поколебавшись ещё минуту, я всё же решила от еды не отказываться. Асмодей явно старался и сразу готовил с расчётом на меня.

— Насчёт чтения мыслей… — прошептала я, макая кусочек тоста в яичный желток. — Давно вы этим занимаетесь?

— А? — библиотекарь удивлённо посмотрел на меня. — Давно? Мисс, порой без этого можно попасть в очень неприятную ситуацию. Я хоть и живу с людьми давно, но до сих пор не всегда понимаю, что ими движет при принятии того или иного решения. Порой они сами не знают, что от себя ожидать, а тогда на принятие решения остаются доли секунды. Это может спасти жизнь. Не мне, им. Я сильнее человека, пусть даже слаб, как падший. Я могу ударом переломить позвоночник и вырвать сердце, если понадобится. Человек может не распознать, что действует рефлекторно, а падший успеет это «прочесть». Рефлексы и преднамеренные поступки — вещи разные, и убивать из-за одного лишь желания выжить, которое заложено с момента создания вида, не всегда разумно.

— Вечно ты с людьми милуешься, — снова проворчал Велиал, откусывая кусок от щедро смазанного маслом куска поджаренного хлеба. — А в том, что ты слабый, так сам виноват.

— Как это? — решила проявить хоть какое-то подобие любопытства я.

— Он должен заключать договоры. Исполнять желания. Давать людям то, что им не дано судьбой. Власть, богатства, любовь, здоровье, разрешение всякого рода проблем и всё такое прочее, что только можно придумать. Даже подобие бессмертия. Да что мне тебе объяснять, сама же заключила со мной контракт.

Я снова с трудом удержалась, чтобы не выбить ногой из-под самодовольного демона стул.

— Он ненавидит этим заниматься. А так был бы феей. Асмодей, где твои стрекозьи крылышки и волшебная пыльца?

Библиотекарь никак не отреагировал на этот укор, словно это была любимейшая тема Велиала и не раз уже поднималась при каждом удобном случае.

— Ну, во всяком случае, он наконец-то себе нашёл контингент. Молодец, ученых много нынче. Правда всегда тянет до последнего с их частью договора, — подал голос Заган, переключая каналы в поисках чего-то более интересного и менее жизнерадостного, чем «Today» по NBC. К счастью, в общежитии было спутниковое телевидение и можно было найти передачу практически на любой вкус. Очень скоро начал доноситься голос немецкого диктора. Судя по всему, падшие могли разговаривать на всех языках мира, потому что иной причины такого выбора канала я не видела.

— Он их разводит, как кроликов, что ли? — сострил король, чем мгновенно вывел библиотекаря из себя. Асмодей до последнего старался сохранять хладнокровие, но, видимо, колкости по отношению к людям всегда были его слабым местом.

— Я им помогаю! — на мгновение повысил голос Асмодей, но тут же себя одёрнул. — Не могу видеть, как люди проживают свои короткие жизни настолько бессмысленно. После Потопа они сильно сдали в скорости развития. А у меня появился шанс им помочь после изгнания сюда.

— Изгнания? — переспросила я. Мне почему-то всё время казалось, что Станиславский бродил по моему миру, исключительно потому, что искал темницу Велиала.

— Меня изгнали из Геенны.

Демон кисло улыбнулся и отпил чаю. Похоже, что эта тема была ему явно не по душе.

— Какое-то сборище аутсайдеров, честное слово, — пробормотала я. — Ну ладно, господин Станиславский. Ваше величество, вы-то, почему вы до сих пор тут?

Велиал посмотрел на меня каким-то совсем не хорошим взглядом, в котором явно читалось желание свернуть мне шею, правда, я ещё не понимала, из-за чего такая реакция.

— Казадор, не зли меня, — чуть ли не по слогам произнёс он.

— Мне просто интересно, когда вы исчезнете из моей жизни.

— Казадор!

Я охнула, потому что внутри меня невидимая лапа сжала сердце, не давая возможности дышать. Велиал с секунду скалился от злости, а потом неожиданно сам закашлялся, схватившись за грудь.

— Да твою ж… — прохрипел он. Неприятное ощущение резко исчезло. Король, ощутив на себе то же самое, передумал продолжать.

— Резонанс, Велиал, резонанс, — с укором в голосе, словно нашкодившему ребёнку, напомнил Заган.

— А то я не заметил, — рыкнул в ответ король и злобно посмотрел на меня, словно это я была виновата в произошедшем.

Асмодей решил, что пора вмешаться, иначе дела могли стать ещё хуже. У короля слишком быстро менялось настроение. Интересно, это всегда так было, или после заточения?

— Пока его величество отсутствовало, трон занял другой. А именно, Самаэль. Он сразу убрал всех верных его величеству Велиалу подальше от Тёмного трона и, если честно, то мне повезло, что он счёл меня скорее неудобным, чем опасным для себя. Поэтому меня сослали в Гайю, запретив возвращаться. Учитывая, что сейчас творится в Геенне, то не очень-то и хотелось.

— Самаэль убьёт Велиала при первой же возможности, когда он в нынешнем состоянии. Жажда власти всегда его манила. Когда брат пропал, Самаэль объявил его погибшим и все посчитали, что это правда, потому что иных версий произошедшего не было. Сейчас Велиал ослаб после заключения и не представляет для него угрозы, тем более, когда тот окружён королевской гвардией, — Заган, которому явно надоело, что мы ходим вокруг да около, решил выложить всё начистоту.

— Но ведь он законный король, разве нет?

— Право на престол в Геенне отличается от земного, — Асмодей поправил очки и, ловя на себе недовольный взгляд самовлюблённого Велиала, всё же пояснил: — Корону можно заполучить, лишь вызвав действующего короля на бой и доказав, что ты сильнее и его, и иных претендентов. Это как в львином прайде: правит тот, кто чуть не убил, но в последний момент пощадил, или убил предыдущего короля. Звучит грубо, но это наиболее приближенное к реальности сравнение. Любой может заявить о своём желании занять трон, но может и отдать за это свою жизнь, в случае, если переоценил себя.

Король, который всякий раз пытался казаться всесильным, сейчас стал выглядеть в моих глазах совсем иначе.

Жертва обстоятельств?

В глубине сознания промелькнуло что-то отдалённо похожее на жалость. Всё, что сейчас с ним происходит — вина моего рода. Возможно, он не так ужасен, как его изображали во всех писаниях. Нет, он, конечно, не светлый и добрый ангел, более чем распущенное создание, но, после знакомства с Марбасом, могу утверждать, что он полностью отдаёт себе отчёт и может контролировать свои желания.

— Асмодей просил объяснить тебе, в чём заключается сила падших, — голос Велиала чуть было окончательно не заглушался телевизором, но я всё же слышала его. — Мы обладаем физическими телами. В отличие от ангелов, которые остались в Эдеме, у нас постоянные физические формы. Мы оказались отрезанными от благодати и единственный способ, который позволил нам тогда выжить — создание физического тела. Его проще поддерживать, потому что всё, что ему нужно: еда, вода и тёплая кровать. Сила же, которая заменяет нам благодать, для всего остального, будь то бессмертие, вечная молодость или то, что люди по наивности называют магией, мы черпаем из человеческих душ.

— В человеческой душе колоссальное количество энергии. Люди не научились ею пользоваться, огромная её часть растворяется в небытие. Нам запрещено поглощать души, не заключая контракта. Иначе бы это привело к чудовищному дисбалансу, а падшие, ведомые жаждой большей силы, вырезали бы человечество, словно волки стадо овец, — мне показалось, что библиотекарь смутился от собственных слов. — Падшие не идеальные, даже будучи по природе своей ангелами, они подвержены страстям не меньше людей.