Велиал, видимо, понял, что со мной происходит, потому что изменился в лице. Мигом сдуло его надменность и самоуверенность.

— Плохо, — прошептал он, глядя мне в лицо. — Ты всё ещё чувствуешь свою душу, значит…

Он не договорил, посчитав, что мне не нужно знать его мнения об этом всём.

— Отдай… — я сама уже не понимала, что говорю. Пустота внутри сводила с ума. Мне хотелось разорвать его тело на тысячу кусочков и забрать то, что некогда принадлежало мне, что сейчас является мною. Пусть даже он обманом заполучил её. Это неправильно, она ни при каких условиях не может принадлежать этому мерзкому чудовищу. — Верни! Это ведь не твоё…

— Эй-эй, — повторил он.

Я упала на колени перед ним. Ненавижу его, но это движение можно рассматривать как просьбу о сострадании. Как бы сильно я не желала ему несчастий, сейчас я стою перед ним на коленях, будто прося смиловаться надо мной и передумать о своём договоре, пойти мне на встречу, вернуть часть меня из небытия.

Лицо демона, которое с секунду назад было лишено всяческих эмоций, разом наполнилось страхом: ему стало страшно от того, что я заставляла его испытывать. Он не привык к человеческим переживаниям, ему не было никакого дела до них многие века, а тут одна маленькая несмышлёная девчонка ввергала его разум в нечто, похожее не безумие. Безумие не потому, что её мысли путались, как раз наоборот — для него мысли этого ребёнка были понятны, он сам знал, что есть страх, ужас, отчаянье. Он прожил много тысяч лет на этой земле, не то, что эта девчонка! Тем не менее, кем бы ты ни был: человеком или ангелом, пусть даже падшим, ты знаешь, что такое страх. Ангелы не позволяют себе испытывать и использовать подобные эмоции — их долг служить Отцу, пусть даже они сложат за приказ головы, сотни жизней, но они знают, что такое страх. Так уж получилось, что все божьи твари знают это чувство, вот только люди подвержены ему больше всех, и теперь Велиал, который оказался по своей глупости связанным с человеческой девчонкой, в полной мере понимает, что есть настоящий животный страх. Королю не подобает прятать голову в песок, поэтому единственной его реакцией оказывалась ладонь, сжатая в кулак. Однако он не ударил меня, желая успокоить. Он молча взирал на меня сверху вниз. Я всё ещё стояла перед ним на коленях, по щекам текли слёзы. Я понимала, что все мои мольбы к нему — бессмысленная трата времени: он не знает пощады, я словно попалась в мышеловку, и теперь пути обратно нет.

— Успокойся, будь добра, — практически прошипел он, хмурясь. — Я слышу все твои мысли, и да, ты права, душу назад ты не получишь. Поверь, я бы сам был не прочь избавиться от тебя: вернуть её обратно и прикончить тебя, но… увы.

Неожиданно он улыбнулся так, словно только что произнёс приободряющую речь, однако это заставило меня взвыть, из-за чего в читальный зал вбежал Станиславский.

— Что тут у вас происходит? — он бросился ко мне, однако тут же получил от меня удар: не хочу, чтобы меня трогали демоны. — Мисс, почему вы плачете?

— Не трогай меня! — снова крикнула на него, будто это он виноват во всём произошедшем со мной.

— Да хватит тебе уже истерику устраивать! — вот теперь Велиал не выдержал и отвесил мне пощёчину…

К счастью, он правильно рассчитал свои силы и не снёс мне при этом голову. Признаться честно, это меня и отрезвило.

 — То, что ты делаешь… — он нагнулся ко мне и зашипел. — Нам обоим от этого только хуже. Твои эмоции не дают мне нормально мыслить. Резонанс же нас и убьёт. Будешь так реагировать во время боя — мы оба трупы. Понимаешь? Трупы! Мёртвые, и, мать твою, холодные. Поэтому будь добра, сохраняй своё и моё спокойствие. Ошибка в бою может оказаться фатальной.

Я заморгала, скосила глаза на Асмодея. Тот, заметив, что я на него смотрю, кивнул в знак согласия с королём. Велиал был раздражён, но держал себя в руках. Я же… Да, да, я вела себя как последняя истеричка! Мне было стыдно за это, и в то же время я искала какую-то отговорку для себя: что это нормальная реакция для человека, что так и должно быть. Мне страшно, и хуже всего то, что я ни с кем не могу разделить тяжесть произошедшего: моя семья не имеет права об этом знать, так же, как кто-либо ещё. Велиал был окружён теми, кому он мог доверять, я же была одна. Наедине со своим горем и своей болью.

— Казадор, — король похлопал по дивану, призывая сесть рядом, но я не повиновалась — осталась сидеть на полу, на что демон лишь вздохнул, но принуждать не стал, — давай договоримся, потому что иначе добром это всё не закончится.

— Д-договоримся? — я всхлипнула. Опять какой-то контракт предложит заключить, что ли? Мало ему того, что натворил?

— Да, такое маленькое соглашение между мной, моими подданными в лице Загана и Асмодея, и тебя.

Я подозрительно посмотрела сначала на короля, потом на Асмодея: тот делал вид, что его это не интересует — собирал книги, разбросанные, по всей видимости, Велиалом. Я мысленно хмыкнула: король читал детские энциклопедии. Забавно, но вполне логично. Сейчас его знания о современном мире и техническом прогрессе на уровне маленького ребёнка, и самое простое — начинать с нуля. Однако я слишком сильно увлеклась, представляя себе Велиала с серьёзным лицом, читающего детские книги, вроде сказки про прожорливую гусеницу, потому что перед моим носом резко щёлкнули пальцы демона.

— Казадор! Прояви хоть толику уважения и обуздай свои пошлые фантазии! — рявкнул король, раздражённо откидываясь на спинку дивана.

Я вздохнула. Любое предложение Велиала совершенно не выгодно для меня. Он эгоист и поэтому чего-то положительного от него ждать не стоит.

— Простите…

— Мне понятны твои терзания, но давай будем честны: человеческие эмоции слишком плохо контролируются, и от этого я отгородить себя не смогу. Во всяком случае, пока. Впрочем… Так, я понял, — Велиал поднялся с дивана и пошёл в сторону выхода из читального зала.

— Вы куда? — я бросила короткий взгляд на господина Станиславского, который нашёл на подоконнике последнюю оставленную там королём детскую энциклопедию и теперь расставлял книги обратно по полкам. Судя по его выражению лица, подобное занятие его расслабляло и, возможно, даже поднимало настроение. Он что-то бормотал себе под нос, периодически постукивая пальцами по корешкам стоящих аккуратными рядами книг, и едва заметно улыбался.

— К тебе в комнату. Давай, шевели булочками, Казадор. И не забудь подарок Асмодея, а то он расстраивается, — напомнил мне демон, дожидаясь, когда я его нагоню.

Мы покинули библиотеку, и Велиал не шутил насчёт того, что он направляется ко мне. Телепортироваться туда он отказался, сославшись на моё самочувствие. Изредка мы останавливались, чтобы я могла перевести дух, потому что голова ощутимо болела и, судя по выражению лица короля, он испытывал то же самое: боль явно приносила ему дискомфорт.

Погода в последний день каникул выдалась просто великолепная: солнце приятно грело, шумели на лёгком теплом ветерке листья деревьев. Над лужайками то и дело порхали бабочки, стрекозы и птицы. Школьники, проживающие в общежитии, уже все прибыли, и теперь развлекались кто на что горазд: небольшая группа подростков играла на центральной лужайке, бросая друг другу фрисби. Кто-то читал и рисовал сидя в тени большого старого дуба, посаженного ещё прадедом миссис Дэвис. Его раскидистая крона давала столько тени, что не соблазниться посидеть под ним было очень тяжело.

На выходе из главного корпуса мне встретились мои одноклассницы — Кэйт и Пэтти. Судя по всему, они направлялись в библиотеку. Мы здоровались, когда встретились за завтраком, поэтому сейчас просто обменялись сдержанными улыбками и разошлись каждый в своём направлении. Велиал пропустил меня вперёд, сохраняя дистанцию в пару футов, чтобы успеть отойти в сторону, появись вероятность столкновения кого-либо из прохожих с ним.

— Тяжело быть белой вороной, да? — услышала я его, когда девчонки уже скрылись на лестнице, ведущей на второй этаж.