— С манерами проблемы, — констатировал он. — Кто же так с королём общается-то, ммм?

Он грубо схватил меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Ну вот, разбил тебе губу. Зачем, спрашивается, уродовать столь милое личико ранами раньше времени? — я почувствовала, как он провёл большим пальцем по нижней губе, потом посмотрел на испачканный палец и медленно, с некоторой циничностью слизнул кровь. — Что же мне с тобой сделать? С вами, людьми, долго не поиграешь. Вы такие хрупкие и чуть что – мрёте, как мухи. А у нас ещё вечность впереди. Последний отпрыск проклятой семьи, тебя не учили нас убивать?

Я молчала. Что мне ему сказать? Признаться в том, что отец решил завершить на себе династию охотников?

— Очень жаль, — вздохнул Велиал. — Раз попробовать остаться в живых ты не хочешь, то придумать, чем тебя занять, придётся мне. Будь хорошей девочкой.

Мужчина дёрнул меня за руки и вновь повалил на алтарь, запрыгнул и навис сверху. Его дыхание скользнуло по моей груди, потом по шее. Губы едва касались кожи. Я попыталась вырваться, но он ещё сильнее сжал руки. Коснулся губами моей щеки, потом, слегка высунув язык, скользнул им по моему уху:

— Если бы ты знала, как я тебя ненавижу… Сколько усилий стоит мне не вырвать тебе сердце голыми руками прямо сейчас… — прошептал он мне. Его крылья опустились на престол, закрывая его.

— Прекрати… — выдохнула я, понимая, что это вряд ли что-то изменит в его планах.

— Ваше Величество, — долетел до меня чей-то знакомый голос.

— Да твою же ж… — чуть ли не зарычал демон, отрываясь от меня. — Ну что ещё?

Повернув голову, я увидела тех, кого меньше всего ожидала здесь видеть: в проходе, меж разбитых лавок, стоял Роберт Станиславский, а за его спиной маячили Яколь, Мишель и Ван.

— Приветствую, прошу простить, что отвлекаю, — Роберт опустился на колено, не смотря на грязь под ногами. — С возвращением в наш мир.

— А, Асмодей! — Велиал словно забыл о моём существовании, потому что перебрался через меня и спрыгнул на пол. — Давно не виделись, милый. Смотрю, ты похужал и возмудел. Почему такой болезненный вид?

— Плохо ест, — вместо библиотекаря ответил Заган. Наконец-то я смогла его рассмотреть: крупный и выглядел старше своего «брата» на десяток лет. Несколько грубые черты лица, хотя в этом был свой шарм. С короткой бородкой и двухнедельной щетиной. Недлинные волосы были зализаны назад. Внешне он походил на уставшего от жизни человека. Мне даже показалось, что у него были мешки под глазами, хотя, скорее всего, это была игра теней. В отличие от Велиала его кожа была не такой белоснежной, словно он только недавно вернулся с однодневного отпуска: несколько смуглый, одетый в широкую чёрную рубаху, утянутую чуть выше локтей и в поясе, в чёрные штаны, заправленные так же, как и у Велиала, в сапоги. На плечи был наброшен плащ с меховым воротником, украшенный серебряными фибулами.

— Тю… Ну я же столько раз тебе говорил! — мой мучитель сложил руки на груди и перевёл взгляд на детей. — Вы трое, как вас зовут?

— Я — Андрас, а это Агалиареп и Уфир, Ваше Высочество, — назвался Яколь. Они, как и Станиславский, склонились перед королём.

Голос ребёнка был неожиданно недетским.

— Агалиареп? — Велиал растерянно посмотрел на Загана, а потом повернулся ко мне, потому что я попыталась сползти с престола. — Что-то знакомое. Ну куда же ты, милая.

— Ученик Асмодея, мой повелитель, — смущённо напомнил Мишель и зажмурился, словно ожидал удара.

— А. Точно-точно! — король пригрозил мне пальцем, и тут я поняла, что у меня отнялись ноги.

— Собираетесь её убить? — послышался тихий голос Станиславского. На мгновение мне показалось, что я услышала в его голосе то ли сожаление, то ли недовольство происходящим.

— Ну разумеется, собираюсь, хотя пока не решил, как именно. Я столько всего придумал, пока проторчал в этой долбанной темноте, что уже не знаю, с чего начать. Жаль, что у неё всего одна жизнь и такое хрупкое тело, — признался Велиал. — Заган, спровадь малышню отсюда куда-нибудь, они меня отвлекают. И отблагодари их за смелость, что ли… За столько лет никого лучше не смогли найти?

— Андрас, Агалиареп, Уфир, — Заган поманил мальчиков пальцем. — Благодарю за работу. Как и обещал, ваша награда.

Он достал из-за пояса небольшой кожаный мешочек и бросил детям. Яколь ловко его поймал и поклонился в знак благодарности.

— Насытитесь вы душами людскими и разделите часть силы моей, — проворчал он, наблюдая за тем, как те восхищённо крутят в пальцах колбы с чем-то чёрным внутри.

— Ты считаешь, они достойны твоей крови? — Велиал неодобрительно фыркнул. — С каких пор ты раздаёшь свою силу направо и налево?

— Пока тебя не было, брат, очень многое изменилось. Надо ценить союзников, а теперь они совсем уж редкость. Ну всё, всё, проваливайте, — для пущей убедительности он жестом попросил детей уйти. Те поклонились и растворились в воздухе. Я чуть было протёрла глаза, потому что решила, что это обман зрения. Но их действительно больше не было в помещении. Станиславский поднялся, отряхнул рукой штанину и поправил очки. Он неотрывно смотрел на меня всё это время.

— Итак, — демон хлопнул в ладоши. — Девчонка!

Завидев, что я снова пытаюсь отползти от него, Велиал схватил меня за волосы и с силой ударил головой о столешницу, едва не разбив мне нос, но, видимо, вовремя вспомнил, что куда сильнее любого человека. Его рука вновь нырнула под сарафан.

— Ваше величество, — снова подал голос библиотекарь.

— Ну чего ещё? — мужчина уже не считал нужным прерывать свои грубые ласки.

— Я хочу Вас попросить не делать этого.

— А? — Велиал замер, а потом медленно повернулся к поляку. — Асмодей, не расстраивай меня своим человеколюбием. Оно сейчас неуместно.

— Я не могу и не буду просить Вас о пощаде, но хочу попросить лишь о быстрой и безболезненной смерти. Прошу прислушаться к моей просьбе.

Заган громко прокашлялся в кулак, переключая внимание уже начинающего злиться короля на себя:

— Ты ему обязан своим освобождением. Думаю, что если ты просто отрубишь ей голову — это будет лучшая благодарность своему советнику за проделанную работу. Поверь, я в курсе, о чём говорю.

— Просто отрубить голову? — задумчиво повторил Велиал и покосился на лежащий справа от меня свой сотканный из огня меч. — Хорошо, я подумаю. Можешь идти. Да-да. Проваливайте оба. Не надо мозолить мне глаза. Я хочу побыть наедине с этим нежным созданием.

— Р-роберт… — я протянула ему руку. Мне не хотелось верить, что все эти годы его улыбки были лживыми, его советы давались, лишь бы я замолчала и убралась восвояси вместе с книгой. Он просто не может быть таким же… Он не чудовище.

Не бросай меня, пожалуйста…

Станиславский отступил на границу света и тени, отвёл взгляд, поклонился и растворился чёрным туманом. Заган тоже куда-то пропал. Воцарилась тишина: лишь шум непогоды и ветра, упорно стучащей веткой растущего вблизи дерева, доносился снаружи. Неожиданно шум ливня стал просто оглушающий, словно на небе кто-то открыл вентиль: давящий, будто я снова попала под летний дождь, когда играла на ферме у друзей тёти Маргарет. Мы с Анной накрылись тогда жестяным тазом, чтобы не намочить волосы. Такой же глухой навязчивый стук водяных капель, превратившийся в грохот.

Блеснула молния и раскат грома заставил меня вздрогнуть.

Велиал больше не держал меня. Даже позволил мне сидеть. Я испуганно прижимала руки к груди, глядя на того, от чьей руки я сегодня погибну. Демон смотрел на меня долгим и тяжёлым взглядом.

— Вот она, справедливость, нравится она тебе такой или нет. Потому что у каждого она своя. Для меня справедливость — твоя гибель. Для тебя, наверно, моя. Лично мне ты никакого вреда не приносила, но ты подобна отвратительному насекомому, которые вы, люди, скорее всего сразу бы прихлопнули и благополучно забыли, — заговорил он и протянул ко мне руку, от чего я испуганно зажмурилась, однако, вместо того, чтобы ударить меня, он погладил меня по щеке. — Можешь помолиться, кстати. Многие так делают. Правда, это не поможет. Ты никуда не денешься от меня и никто тебя не спасёт. Я тут уже битый час, но на Небе, видимо, на тебя начхали. Не расстраивайся, они так постоянно делают, уж я-то в курсе.