— Уходите, дайте мне уже умереть! Пусть охотники пристрелят меня, всем от этого будет только проще! — завыла я, пытаясь сбросить с себя его руки. — Убирайтесь! Я больше так не могу… Не могу… Вы всё уничтожили! Всю мою жизнь уничтожили!

— Казадор, блять! — Марбас тряхнул меня настолько сильно, что я ударилась затылком о стену, но должного эффекта это не возымело, потому что я просто кричала. Это походило на те звуки, что издают гхоры. Не плакала, просто кричала и царапала себя, но не чувствовала боли. Я вообще ничего не чувствовала, и это пугало ещё больше. — Посмотри мне в глаза, дурочка! Казадор! Эй!

Но я едва ли его слышала. Мне хотелось ощутить хоть что-то: неважно, что бы это было — боль или радость — но внутри была абсолютная пустота, которая заставляла меня метаться по земле. Наёмник неожиданно одёрнул руку и зашипел, стряхивая с неё серебряные искры.

— Ты что, решила поиграть в феникса и сжечь себя заживо? — зарычал он, скалясь и отвешивая звонкую пощёчину, но и это оказалось бессмысленно. — Казадор, тебе нельзя использовать такую магию! Ты прикончишь себя, идиотка!

— Убирайся! — бессильно закричала на него я.

— Окей, раз так ты меня слушать не хочешь, придётся по-плохому… — наёмник схватил меня и притянул, проводя языком от подбородка наискосок. Я попыталась было ударить его, но он перехватил мою руку, придавил к стене и другой схватил за подбородок, заставляя терпеть это издевательство. Мне было омерзительно подобное поведение с его стороны, и в то же время меня сковывала апатия. Невероятная апатия, но и она оказалась ничтожной, стоило мне понять, что меня только что обслюнявили. Но всё же это возымело некоторый эффект: я перестала биться в истерике и теперь пыталась вытереть лицо краем юбки, морщась.

— Так, я ничего не видел! Я в этом не участвую! Нет-нет, если ты хочешь покончить с собой посредством травли короля, то делай это, не втягивая меня, пожалуйста, — протестующе поднял руки Седит и, развернувшись, ушёл к краю крыши. Но действия Марбаса заставили меня замолчать. Когда он прекратил свои издевательства, я просто смотрела на него так, словно ничего сейчас не произошло. Не ругалась на него, не проклинала, не пыталась ударить.

Марбас, усмехнувшись, ободряюще погладил меня по плечу:

— Не совсем то, на что я рассчитывал, но ты хотя бы перестала выть, как гхора во время гона, — его лицо было слишком близко. Он пах приторно-сладко и в то же время с какой-то металлической ноткой. Кровь. Это запах крови. Человеческая кровь. А те мясные ошмётки, вероятно, чьи-то мозги. Точно, они же там играют с охотниками.

— Ты идиот, — вздохнула я.

Кое-как найдя в себе силы, поднялась с холодного бетона и шатающейся походкой приблизилась к Седиту. Марбас молча шёл следом, но в то же время было видно его напряжение. Конечно, и дураку понятно, что прыгнуть с крыши мне попросту не позволят, но то и дело он оглядывался по сторонам и кому-то что-то говорил на непонятном языке Братства. Внизу развязалась односторонняя драма: охотники пытались, как они думали, сдержать ассасинов, а те же вяло изображали агрессию. То и дело кто-то из людей попадал под меч или нож, но чаще, приблизившись слишком близко и будучи попросту схваченным за руку или плечо, охотник падал замертво на траву.

— Как-то эпичности не хватает, что ли, как думаешь? — помощник Марбаса хрипло вздохнул. Магия исказила даже этот звук. — Унылое зрелище.

— Воспринимай это как аперитив, чувак. Нам нужно всего лишь дождаться ангелов. Заган же ясно сказал, что как только они появятся, сразу срываемся с места, — слышала я за спиной голос наёмника и обернулась, на что он рассмеялся, закуривая сигарету. — Солнышко, твоё любопытство сильнее всякого стресса, как я погляжу.

— Куда вы пойдёте? — поинтересовалась я. Человеческая, изувеченная предательствами сущность внутри меня всё ещё пыталась переживать за людей вокруг. Я ненавидела себя за это, и в то же время не знала, как поступить: вырезать это чувство, выдрать с корнем, или остаться человеком в волчьем обличии? Проклятой паршивой овцой из паствы, которую будут пытаться прирезать при каждом удобном случае пастухи.

— Полагаю, что провожать вас, — ответил за наёмника Седит. — Ты думала, Охоту затеяли просто так? Заган та ещё тёмная лошадка. Возможно, он выглядит спокойным и сдержанным, но он прекрасный стратег. Велиал доверился ему уже не раз, не прогадал и сейчас.

— Мне казалось, что Дикая Охота — это легенда, — пропустила я мимо ушей хвалебные речи ассасина. То, что Заган не так прост, как кажется, я поняла уже давно. Со стороны может показаться, что он молчалив и держится на максимально возможном для его статуса расстоянии от всего, на деле же, находясь в тени Тёмного трона, он умудрился выстроить план полноценного дворцового переворота, объединив под своим знаменем множество разрозненных групп падших. — Это он вам обещал за помощь?

— Какая ты сообразительная, — рассмеялся Марбас, запрыгивая на парапет и делая вид, что пытается удержать равновесие. — Право на Охоту может дать только король, и то раз в жизни. У Загана единственного оно осталось: видимо, хранил на всякий случай. Если коротко, то вся соль в том, что во время Охоты мы можем поглощать души без заключения контрактов, — он уставился на меня, выпуская колечко сигаретного дыма и ожидая какой-либо реакции на сказанное, но ответить я не успела.

Неожиданно за спиной раздался звук выстрела, которого я не ожидала. Мне казалось, что вокруг полно Теней и к нам никого не подпустят, но, обернувшись, я увидела мужчину средних лет с винтовкой руках.

— Она на крыше второго корпуса! — прокричал он в рацию, висящую у него на плече, а после, чертыхнувшись, понимая, что промазал, он попробовал перезарядить оружие, но удар о стену выбил из него весь дух. После чего послышался хруст ломаемых костей и чвакающий звук разрываемой плоти.

— Эй-эй! — Марбас одёрнул Седита. — Ты что, не собираешься его съесть? Ну бля… Фу бля! Ну ты реально пидор. Что не съем, то понадкусываю?

— Предпочитаю девушек, — отозвался тот, и охотника неестественно выкрутило, словно тряпку, которую отжимают от воды огромные невидимые руки. — Они куда милее стонут перед смертью, чем такие вот мешки говна.

— Ты ебанутый, Сед. Порой твоей ебанутости хватит на десяток таких, как я, — вздохнул Марбас. Рядом появился незнакомый ассасин, который сейчас скорее походил на колебание сгустка чёрного тумана, чем на что-то реальное и осязаемое. — Кир, отдай это какой-нибудь гхоре… Хотя нет, погоди, — Тень было дёрнулся в сторону трупа, но остановился, готовый выслушать распоряжение главы Братства. — Брось его на лестнице, ведущей сюда. Думаю, они захотят с ним повидаться. О, да вы только гляньте! Не прошло и полгода.

Я задрала голову и поняла, о чём говорил Марбас: небо изменилось — оно ожило. Звёзды, до этого сиявшие достаточно ярко, даже несмотря на засвет от фонарей, теперь едва проглядывались сквозь колышущиеся разноцветные яркие всполохи зелёного, жёлтого и розового. Полярное сияние? Откуда в Атланте полярное сияние? Теперь происходящее полностью походило на сон. У меня дыхание перехватило от такой красоты. До этого я никогда в жизни его не видела и теперь понимала, почему в языческие времена люди так им восхищались. Да что уж говорить, восхищаются до сих пор. Оно было завораживающим.

Внизу разом всё стихло. Кинув торопливый взгляд вниз, я поняла, что все Тени пропали, словно их никогда и не было. Королей тоже не видать: лишь охотники опасливо озирались по сторонам и пялились вверх, тыча пальцем на природную аномалию, что сейчас разворачивалась в небе, да мёртвые, отсюда напоминавшие скорее бесформенные чёрные кучи, валялись тут и там, не проявляя уже никакого интереса к происходящему.

— Казадор, тебе это понадобится сейчас, — Марбас одёрнул меня, разворачивая к себе и стягивая со своих плеч плащ. Стоило ткани коснуться кожи, как я почувствовала магию, которой она пропитана: сырая, словно спустился в погреб. Пропитывающая каждую клеточку тела, с которой контактирует. В жаркий день такая бы была спасением, но сейчас от неё становилось слишком зябко. — Ангелы с минуты на минуту будут здесь, и лучше тебе не попадаться им на глаза, — он накинул капюшон мне на голову. Тот был достаточно глубокий и скрывал едва ли не половину лица.