— Это гхоры, не стоит их бояться. Тебя они не тронут, — услышала я его спокойный голос.

Марбас, тем временем, вышел на открытую местность, держа руки поднятыми. Небольшая группа людей, стоящая у ворот, взвела оружие в его сторону, но падший проигнорировал это. В сумерках я с трудом различала мужчин и женщин, подростков, оставшихся рядом с родителями, желая им помочь и взяв в руки оружие, и пожилых, но всё ещё способных на что-то людей. Он же следил за каждым из охотников долгие годы и наверняка знает всех присутствующих тут поимённо.

— Меня зовут Марбас, — представился он, на что послышалось недоброе шипение и чертыханье со стороны охотников. — Да-да, это я тот самый мерзавец, который часто приходит к вашим изувеченным родственничкам в кошмарах. А может быть, и к вам лично. У вас сегодня уникальная возможность прикончить меня. Можете нападать скопом или по одному. Ведь зверь всегда может убить того, кто желает убить его, в этом вся ёбанная ирония естественного отбора, — он сунул правую руку под плащ и вытащил что-то продолговатое. Ещё секунда и площадку озарил фаер, окрашивая всё зловещим красным. Через мгновение такие же вспыхнули в огромном множестве вокруг нас и за нашими спинами. — А это мои друзья. И они будут мне сегодня помогать.

Он вытянул руку и разжал пальцы, позволяя фаеру упасть на траву, и пнул в сторону охотников, на что без малейшего промедления послышались звуки снимаемого с предохранителей оружия. Марбас же с демонстративным безразличием развернувшись к ним спиной, материализовал прямо из воздуха крупный череп какого-то животного и надел себе на голову словно шлем, становясь таким же безликим, как и все члены Братства:

— И да начнётся же Дикая Охота! — разнёсся его громкий голос за мгновение до того, как раздался первый выстрел.

Я не сопротивлялась, когда Седит перенёс меня на крышу второго корпуса, подальше от того, что началось внизу. Велиал принял такое решение сразу, стоило ему остановить перед самым моим носом с десяток выпущенных охотниками пуль. Они чётко наметили себе жертву этой ночью. Всё происходило ровно так, как и говорили падшие: теперь Орден попытается меня убить во чтобы то ни стало. Короли же с Робертом остались внизу, и последнее, что я тогда видела перед тем, как очутиться на крыше, был Заган, запрыгивающий на гхору и натягивающий поводья, разворачивая это фантастического вида нечто в сторону членов Ордена с одной-единственной целью.

А после я не вздрогнула, когда услышала рёв охотничьего горна. Всё, на что меня хватило, — это сползти вниз по стене и, обхватив себя руками, просто смотреть в пустоту перед собой. Мне было абсолютно наплевать, чем всё закончится: кто умрёт, а кто выживет сегодня. Единственное, что я чувствовала в этот момент, это что дыра внутри, казалось, заполнила всё тело. Не было больше ни сил, ни желания плакать. Хотелось лишь одного — исчезнуть. Раз и навсегда. Если существует реинкарнация — то пусть её не произойдёт в моём случае, пусть весь этот божественный замысел даст осечку.

— Эй, охотница, — услышала я исковерканный магией голос помощника Марбаса. Не сразу, но всё же подняла на него взгляд.

— Не называй меня так, — сипло отозвалась я.

— И как же мне тебя называть? — поинтересовался Седит, делая вид, будто ему это и вправду интересно. Рядом из тьмы вынырнуло ещё несколько ассасинов, кто-то из них растворился практически сразу, кто-то остался. Я не считала, сколько их вокруг: они выглядели какими-то нереальными, действительно сгустками чёрного тумана, как из-за одеяний, так и из-за магии, которая их окружала. Казалось, попытайся я сейчас коснуться хотя бы одного из них — рука пройдёт сквозь это марево.

Сначала хотелось ответить, что у меня есть имя, но через мгновение я поняла, что мне не хочется слышать даже этого. Может быть, по этой же причине Велиал поменял своё имя? После всего, что произошло, имя казалось якорем, который удерживал меня, не давая забыть о том, что это всё произошло со мной. Именно со мной, а не с кем-то другим.

— Я не записывался в психологи для девчонки, — объявил неожиданно Седит, глядя куда-то в сторону. — Марбас, ты с ней дружишь, ты и разгребай всё это дерьмо!

Наёмник неожиданно отозвался на это возмущение со стороны своего помощника, появляясь рядом с нами. Череп на его голове был уже тёмный от крови, с него что-то свисало. Полагаю, что ошмёток кожи, но мне совершенно не хотелось интересоваться природой этого лоскута.

— Казадор, опять сопли распускаем? — он снял череп с головы и оценивающе окинул меня взглядом. — А нет, не плачешь, надо же. Ну и хули ты меня отвлёк от ужина? — недовольно посмотрел он на помощника.

— Тебе говорили, что ночные перекусы вредят здоровью? — невозмутимо парировал Седит. Их манера общения была несколько занятной: Марбас щедро осыпал его оскорблениями, а его помощник едва ли на них реагировал, умудряясь ещё и парировать совершенно беззлобно в ответ. А осознание того, что Седит явно работает с этим падшим не первое тысячелетие, вызывало, пожалуй, чувство уважения.

— То есть то, что я бухаю, как последняя мразь, и шмалю всем, чем не попадя, тебя нихуя не смущает, а то, что я перекусить решил парочкой людишек, это сразу катастрофа? — Марбас кинул череп Седиту, тот ловко его поймал и теперь заботливо отряхивал от налипших алых кусочков невесть чего, а сам же присел на корточки рядом со мной. — Окей, солнышко. Чем наша нежность не довольна в данный промежуток времени?

Я перевела взгляд с черепа в руках Седита на Марбаса и медленно отрицательно покачала головой. В голове было пусто. Казалось, что в ней эхом отдаётся каждый звук. Чаще всего это были крики, раздающиеся то и дело со стороны главного корпуса школы. У охотников нет ни единого шанса, но они всё равно выступили против падших.

— Уходите, — выдохнула обречённо я, откидываясь спиной на стену. — Уходите, пожалуйста. Хватит с меня всего этого. Вы слишком жестокие. Вы и так всё уничтожили, а вам всё мало.

— Там Велиала, походу, подстрелили, — долетел до нас голос кого-то из ассасинов, стоящих на краю крыши и наблюдающих за творящимся внизу побоищем. То ли он ошибся, то ли я действительно сейчас ничего не чувствую, потому что боль не перекинулась на меня из-за резонанса. — Мне кажется, или он какой-то слишком рассеянный?

— Ну так помогите ему, кретины! — рявкнул в его сторону глава Братства. — Так, солнышко, ты должна взять себя в руки. Седит, убери отсюда лишние уши, — Марбас положил руки мне на плечи и терпеливо ждал, когда на площадке останемся только мы втроём, после чего начал: — Ты решила сдохнуть сегодня, а заодно утянуть Велиала за собой?

— Ты не понимаешь, я уже ничего не чувствую… Вообще ничего! Марбас, я умерла внутри! — я закрыла лицо руками, смеясь так, словно сошла с ума. — Для меня ничего не изменится, если я сдохну сейчас.

— Полагаю, что у нас вместо свадьбы будут похороны. Одно радует — там тоже наливают, — прокомментировал моё состояние Седит.

Марбас промолчал, видимо, думая о том, что мне будет лучше сказать. Он прекрасно знал, как на Велиале отражается моё состояние, и сейчас этот приступ истерии был совсем не к месту. Ни сейчас, ни потом, когда Велиал сцепится за трон с Самаэлем. Оружие охотников — ничто по сравнению с силой, которой располагает последний. И речь даже не об охране, которой он себя наверняка окружил. Чтобы удерживать власть в Геенне, нужно быть выше всех на голову, а то и две: сила, хитрость, ловкость — это синонимы демонической короны.

— Солнышко, может, мы как-нибудь договоримся? Ну, хочешь, я куплю тебе вискаря, только прекрати это нытьё. Ну, ящик? Хочешь ящик бухла? — застонал Марбас, потирая голову и понимая, что я нахожусь буквально на грани помешательства. — Да мать твою за ногу! Ведёшь себя хуже, чем всякая тёлочка после новости о том, что её бросили… Бля, ну ты же обещала меня убить, в конец-то концов. Я тут уже всё распланировал, как всё это будет происходить, речь пишу, а ты вон чего удумала.