— Не пытайтесь меня запугивать, Асмодей. Вы сейчас находитесь в печати, и вся ваша сила ничего из себя не представляет, раз вы до сих пор её не нарушили.

— Он, может, в печати, зато мы — нет, — раздался у нас за спинами голос Велиала. Я хотела было обернуться, но заклятие едва позволило мне повернуть голову. Краем глаза я уловила двух падших: он пришёл в компании с Заганом. Второй король держал Анну, кончиком чёрной иглы касаясь её горла. Сестра понимала, что это существо не будет медлить с расправой, и поэтому терпеливо подчинилась и не дёргалась.

Судя по тому, как кровь отхлынула от лица Маргарет, она осознавала, что это далеко не рядовые падшие, но старалась оставаться внешне равнодушной настолько, насколько могла, глядя на нас с Асмодеем, словно бы королей в помещении не было. И всё равно то и дело кидала нервный взгляд в сторону дочери, словно проверяя, жива ли та до сих пор.

Велиал лишь хмыкнул на подобное поведение со стороны охотницы, но вслух никак комментировать не стал. Теперь силы были в какой-то степени равны: меня и Роберта удерживает Маргарет, Анна же в руках Загана и Велиала. Всё, о чём я сейчас мечтала, это чтобы ни у кого не сдали нервы, хотя не похоже, чтобы падшие сильно переживали по поводу происходящего сейчас в кабинете.

— Нозоми, я не ожидала от тебя такой низости. Связаться с демоном, заключить контракт, принять их сторону, да, ко всему прочему, ещё и сдружиться с этим оплотом Тьмы и разврата! — тётя показала на уже бывшего школьного библиотекаря. Тот снова тяжело вздохнул: ему явно не доставляет удовольствия, когда его называют «оплотом Тьмы и разврата». Маргарет же наконец-то снова удостоила меня взглядом.

— Это не так… — хотела было объяснить я, но получила оплеуху.

— Заткнись! В тебе ни капли чести охотника! Хотя бы ради своего отца… Даже ради Патрика…

— Я пыталась его воскресить! — закричала я, неожиданно для самой себя теряя самообладание. По щекам снова текли слезы, но теперь уже от обиды, а не от страха. Правда, я совсем не понимала, на кого обижаться в нынешней ситуации: на себя или на тётю, которая не хочет меня даже выслушать, просто вычеркнув меня из списка людей сразу, как ей стало понятно, что я дружу с Робертом. — Я хотела, чтобы он был жив! Я просто хотела быть с отцом! Как ты этого не понимаешь? Я скучаю по нему.

Рука тёти замерла у моего лица. Она сжала ладонь в кулак и одёрнула себя, поморщив лицо. Хотела ударить ещё раз, но почему-то не смогла.

— Восхитительное хладнокровие для матери. Сплошное удовольствие за вами наблюдать, — снова подал голос Велиал. — Но так уж получилось, что я её обманул, — развёл руками он, улыбнувшись. — Сыграл на преклонении перед собственным отцом. Знаете, дети обычно очень преданны своим родителям и всячески возводят их в ранг святых. Вероятно, это божественная шутка, которая появилась в коде мироздания задолго до вашего сотворения. Меня всегда занимал этот феномен. Даже у самых мерзких существ, которых с трудом можно назвать людьми, дети тянутся всем сердцем к этой биомассе, и готовы последовать за ней едва ли не в Бездну. И в то же время, как-то не по-матерински это: не прощать своё дитя, вы не находите? — король, продолжая говорить, прошёлся вдоль края барьера туда-сюда, проводя ладонью по невидимому барьеру, от чего из-под его пальцев расползались серебряные паутинки магии. После активации теперь она была видна любому: белая тонкая светящаяся линия, очерчивающая идеальный круг ровно посередине кабинета. — Надо же. Впервые за много лет вижу столь идеальную печать. Много времени потратили на работу?

— Человеческие отношения не касаются такой твари, как вы! — отрезала тётя Маргарет, игнорируя его вопрос касательно барьера.

— Ох, как грубо, — отозвался падший с обидой в голосе, но чувствовалась фальшь — на самом деле ему было плевать на реакцию тёти. — Вообще, мне не нравятся вот как раз-таки во всём этом человеческие отношения. Вы любите Анну больше, чем Нозоми?

— Я ей не родная, чего ты от неё ждёшь? — хрипло отозвалась я, не понимая, что за игру он начал. — С каких пор приёмышей любят больше родных детей?

Мне было уже плевать на то, что тётя придёт в бешенство от осознания того факта, что я не только с Асмодеем сдружилась, но и с обоими королями в целом нашла общий язык.

— Так она ещё и не в курсе, ко всему-то прочему, — король засмеялся и всплеснул руками. — Ну же, расскажите ей всё, Дэвис. Нельзя вечно скрывать такие вещи.

— Что ты имеешь в виду? — я впёрлась в него тяжёлым взглядом, потому что он как раз обошёл печать и теперь оказался за спиной у Маргарет и смотрел мне в глаза. С такого ракурса он походил на демона, который должен был сидя на плече подбивать хозяина на всякие не богоугодные делишки.

— Заткнитесь все! — внезапно рявкнула тётя Маргарет и выстрелила в потолок, пытаясь продемонстрировать, что не потерпит всего этого фарса, происходящего вокруг, но король даже не вздрогнул, лишь улыбался теперь ещё шире.

— Маргарет — твоя биологическая мать, — Велиал наклонил голову, наслаждаясь мой реакцией, ведь никого, кроме меня, это, кажется, не удивило. — А Анна, получается, твоя родная сестра, так ведь?

— Ч… Ч-что? — я ошарашенно посмотрела на «мать».

Она не ответила.

— Это правда?! — мои нервы были натянуты до предела. Казалось, ещё секунду и я сама уничтожу печать голыми руками: уже не получалось контролировать даже свой голос. Он сорвался на какой-то истеричный тонкий писк.

— Это долгая история, — тётя Маргарет отвернулась и бросила недовольный взгляд на Велиала, не желая обсуждать со мной всё, что всплыло на поверхность секундами раньше. Словно это не имеет никакого значения, так мелочно, что не стоит её времени. А король взял и явил мне правду: непринуждённо, изящно загнав всех в угол и теперь наслаждаясь представлением, которое разыгралось по его воле. Глядя на него казалось, что он рассчитывал на такой исход с самого начала.

Правда иногда бывает отвратительной, так ведь?

В глубине души я молилась, чтобы это всё было безумным сном, чтобы это всё было неправдой. Хватит с меня потрясений. Я не хочу ничего знать. Я хочу проснуться. Пожалуйста, разрешите мне проснуться! Разбудите меня кто-нибудь!

Но падшие решили иначе:

— Я думаю, мы все готовы выслушать вашу историю, — Велиал вернулся к брату и демонстративно уселся на стул у входа, который раньше занимала Анна, теперь он играл с телефоном моей уже родной сестры, делая снимки всего происходящего в помещении и явно куда-то отправляя. — Лично я никуда не спешу, поэтому очень вам советую не упускать деталей.

Директриса нервно крутила в руках пистолет, не зная, как поступить. В ней боролось огромное множество чувств, она смотрела на меня, и я понимала, что она меня ненавидит. А потом она смотрела на Анну, и я видела, как она тянется к ней всем сердцем. Сестра не издавала никаких звуков, словно происходящее её не пугало. Но это было не так. Я знала, что ей страшно, но Анна боролась с ужасом и будто ждала какого-то сигнала от своей матери, команды к чему-то.

Неожиданно Маргарет начала свой рассказ. На мгновение показалось, что она сдалась, но по интонации было ясно, что это не так. У Маргарет внутри стальной стержень, который не так-то просто сломить.

— Когда родилась Анна, Патрик был счастлив — у неё не проявилось никаких ваших генов, а сам Патрик считал этот дар проклятием. Оставил охотничье дело сразу, как мы поженились, и я забеременела, — на этих словах меня едва не повело в сторону, потому что я поняла, что речь обо мне. — Я умоляла его продолжать служить на благо человечества, но он говорил, что детям не следует расти среди боли, насилия и ужасов, которые сеют порождения Тьмы. Да и демонов тогда уже почти не появлялось на Земле. Но когда родилась Нозоми, кровь демона дала о себе знать. Все эти… Признаки… Начали проявляться уже на первом году жизни. Тут-то наши пути с Патриком окончательно разошлись. Он отказался отдавать мне Нозоми, думая, что сможет так уберечь её от участи охотника. Я же вернулась в Америку и растила Анну одна. По его завещанию, даже случись что с ним, я не должна была заставлять Нозоми стать охотником…