Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A
В ходовой рубке. Капитан атомохода Борне Макарович Соколов (слева) и капитан-наставник Георгий Осипович Кононович
На суше и на море. 1962. Выпуск 3 - i_078.jpg
Атомоход делает околку льда вокруг каравана судов, помогает своему дедушке «Ермаку»
На суше и на море. 1962. Выпуск 3 - i_079.jpg
Начальник радиостанции Владимир Петошин исправляет антенну на грот-мачте
На суше и на море. 1962. Выпуск 3 - i_080.jpg
Лаборанты Валентин Верещагин и Леонид Лопатин производят очередной радиохимический анализ

На отмелях и у берегов лед образуется быстрее. Примерзший к берегу лед называют припаем. В тихую и морозную погоду он растет очень быстро, а поднимется волнение — отрывается и уносится в открытое море. Так возникают плавучие льды. Если их площадь более одной морской мили — их называют ледяными полями. Между такими полями быстро образуется лед и в открытом море. Поля растут все больше и больше с усилением зимних холодов. Поля многолетние, многометровые ученые и моряки называют паком.

В рейсе атомоход захватил начало арктической зимы, и мне посчастливилось посмотреть самому всю эту метаморфозу. Лед растет очень быстро и в толщину. Помню результаты заморов. При морозе минус двадцать пять градусов за сутки лед прибавлял до трех сантиметров. С каждым днем ломать его было все труднее. Упомянем еще несколько ледовых терминов. Ропак — это одиночная толстая льдина, вставшая на дыбы и в таком положении вмерзшая в окружающее поле. Торосы — ледяные валы, образующиеся при сжатии ледяных полей. Иногда торосы достигают высоты в несколько десятков метров и представляют собой серьезное препятствие даже для самых мощных ледоколов. Обломок тороса, плавающий в море, называют несяком, а севший на мель — стамухой.

Вот кратко, с чем может встретиться в пути корабль, лопавший в Арктику. Короткое лето, еще более короткие весна и осень и длиннющая зима. Это и есть Арктика. К зиме, когда ледовая броня крепчает, все корабли должны своевременно покинуть моря, иначе затрет в белых полях, и тогда дрейфуй до весны. Никогда еще ни одно судно не отправлялось в высокие широты с началом зимы и не вырывалось из них зимой. Никогда, и вот…

На борт «Ленина» поступила телеграмма. В ней лаконично излагалось новое важное задание атомному кораблю. Предписывалось принять с идущего на запад ледокольного парохода «Леваневский» зимовщиков СП-10 с полным снаряжением будущей станции; затем взять курс на восток, пересечь море Лаптевых, Восточно-Сибирское море, вблизи острова Врангеля повернуть на север и войти в тяжелые льды Айонского массива. У семьдесят пятого градуса северной широты с борта корабля должна быть произведена высадка станции СП-10 на разведанную с воздуха льдину. В короткий срок с помощью экипажа судна на льдине нужно построить взлетно-посадочную полосу, которая будет промежуточной базой авиасвязи со станцией СП-8[45]. Дрейфуя, она в ту пору оказалась относительно нас по ту сторону полюса. Такой была первая часть задачи.

Выполнив ее, атомоход с участниками экспедиции «Север-13» должен был отправиться в еще более высокие широты и, следуя на запад вдоль границы паков, установить на них пятнадцать дрейфующих радиометеостанций и радиовех. Эта работа очень сложна и необычна, ведь корабль должен производить ее в условиях полярной ночи. Еще никогда в истории в такую пору суда не ходили по Арктике.

Через час о предстоящем походе было объявлено всему экипажу. Состоялось общее собрание. Рейс единогласно решили посвятить XXII съезду Коммунистической партии.

ЭКСПЕДИЦИЯ НАЧАЛАСЬ

У мыса Челюскина атомоход встретился с «Красиным», который с трудом пробивался по проливу, ведя за собой «Леваневского». Наш исполин встал впереди каравана и вывел его на западную кромку льда. Началась перегрузка оборудования станции СП-10. На борт атомохода стрелами подавались сотни ящиков, бочек с горючим, тюков, строительные материалы, тракторы, ледорезная фрезерная машина. Работали все без исключения. За полтора суток в глубокие трюмы корабля и на палубы было размещено более четырехсот тонн груза. На площадку над кормой ровными штабелями сложили сборные домики, тут же опустился, перепорхнув с «Красина», камовский вертолет, пузатенький, ярко-красный, похожий на попугайчика. Из него вылез кожаный бородатый человек с добрыми, чуть удивленными глазами — Иван Иванович Гуринов.

Интересная биография у этого летчика. В Арктике он всего второй год. До этого жил в Крыму, и главным его делом было аэроопыление виноградников. Но слава о мастерстве Ивана Ивановича, о его виртуозном управлении винтокрылыми машинами разнеслась далеко. Полярная авиация пригласила Гури-нова в 1960 году на одну навигацию. С делом справился отлично. Теперь его попросили принять участие в экспедиции. Он с радостью согласился — Арктика понравилась южанину.

Среди груза СП-10 оказались четыре небольших ящика. Они появились перед отправкой экспедиции неожиданно. На верхней крышке было написано: «Полярникам СП-10» и в скобках: «Осторожно, яйца». Обратный адрес: «Омск, Сибниисхоз, лаборатория птицеводства». И посылка дошла.

Яйца! Многие отнеслись с подозрением к содержимому ящиков. «С момента их отправки прошло уже много времени, не иначе, испортились», — рассуждали полярники, не решаясь распаковывать посылку. Все выяснилось, когда об этом доложили начальнику экспедиции «Север-13» Дмитрию Дмитриевичу Максутову.

— Грузите, останетесь довольны, — сказал он и улыбнулся в мою сторону. — Помните?

Ну, конечно, я хорошо помню разговор с Львом Натановичем Вейцманом — руководителем лаборатории птицеводства Сибниисхоза. Он заходил ко мне незадолго до отъезда. В эти же дни в Москве был и Максутов. Узнав, что готовится высадка СП-10 (тогда еще предполагалось транспортировать СП-10 на самолетах), птицевод предложил прислать полярникам тысячу цесарских яиц — ведь они не портятся. Я рассказал об этом Дмитрию Дмитриевичу Максутову. Он ответил, что это было бы очень кстати, так как в рационе СП-10 есть только яичный порошок — куриные яйца не поддаются длительному хранению.

Такова история четырех ящиков из Омска. В них оказалось около тысячи яиц. Подарок сибирских птицеводов пришелся по вкусу полярникам. После первой же дегустации они отправили благодарственную телеграмму в Сибниисхоз.

Рано утром девятого октября атомоход двинулся на восток в свой необыкновенный рейс. Набирая скорость, «Ленин» дал прощальный гудок, ему ответили «Красин» и «Леваневский» — последние корабли на дальней дороге. Теперь уже никто не мог встретиться. Навигация кончилась.

Как изменился вид ледокола с прибытием экспедиции! Впереди, на баке, сплошь бочки с горючим. На палубах ящики с мудреными надписями, тракторы, дюралевые каркасы для палаток. Изменилась и жизнь на корабле. Теперь в центре внимания оказались четырнадцать полярников СП-10. Это в основном молодой, но видавший виды народ, уже позимовавший в Антарктиде либо в Арктике. Начальнику станции Николаю Александровичу Корнилову тридцать один год. Самому старшему в группе инженеру-метеорологу Георгию Андреевичу Хлопушину — сорок четыре, а младшим (их двое), актинометристу Николаю Макарову и аэрологу Василию Митрофанову, — по двадцати пяти.

Не сидится полярникам на месте. На следующий же день они начали хлопотать на вертолетной палубе. Нечего ждать — ведь домики можно собрать тут же на корабле, а на льдину опустить готовыми. Все стали предлагать свои услуги. К «охотникам» сначала отнеслись благосклонно, но вскоре начали гнать — проку мало. Правильно собрать домик — большое искусство, и оно дается далеко не каждому.

вернуться

45

Дрейфующая станция СП-8 просуществовала до начала марта 1962 года. Ее сняли самолетами, так как льдина разрушилась.

75
{"b":"576904","o":1}