От места обвала через всю бухту в океан прошла волна средней высотой около 20–30 метров и с отдельными заплесками до 60 метров. Она также «сбрила» всю растительность на берегах. Долгое время спустя бухта была плотно забита плавником и глыбами льда.

В момент землетрясения в бухте Литуя находились три небольших рыболовецких катера. Один из них, с владельцем катера и его семилетним сыном на борту (Е, рис. 2), стоял на якоре у южного берега бухты, недалеко от выхода в океан. Рыбак проснулся внезапно в 10 часов вечера оттого, что катер сильно раскачивало волной. Выскочив на палубу, он понял, что началось землетрясение. Как он потом рассказывал, через две с половиной минуты после первых толчков в заливе Гильберт раздался оглушительный взрыв и вскоре там появилось нечто вроде гигантского водяного облака. Из этого облака вынеслась огромная волна, через две-три минуты достигшая катера. В момент подхода к катеру волна имела высоту около 20 метров и ее фронт был очень крутым; перед фронтом же какого-либо возмущения уровня воды не наблюдалось, за исключением вибраций, вызванных землетрясением. Якорная цепь катера лопнула, и он, подхваченный волной, устремился на сушу, но затем обратным течением был отброшен к центру бухты. Гребень волны был сравнительно узким (7—15 метров), а задний фронт пологим. Другие два катера перебросило волной через входную косу. Экипаж одного из них спасся на лодке; другой катер погиб вместе с находившимися на нем двумя рыбаками.

После прохождения гигантской волны в бухте наблюдались беспорядочные, метавшиеся от одного берега к другому волны высотой до 6 метров. Через полчаса все успокоилось.

События 1958 года заставили более внимательно изучить историю бухты Литуя. Оказалось, что разрушительные волны, подобные описанным, возникали в ней неоднократно, а именно в 1936 году, с высотой всплеска до 150 метров, в 1899 году — до 60 метров, в 1874 году — до 2,5 метров и в 1853 или 1854 году — до 20 метров. Причины возникновения этих волн не установлены; известно, во всяком случае, что к последней из них — волне 1936 года — никакое землетрясение не причастно. Таким образом, эта пустынная бухта хранит еще не одну неразгаданную тайну природы.

СУЩЕСТВОВАНИЕ на любом космическом теле высокоорганизованной жизни, сходной (но не обязательно идентичной!) с земной и немыслимой без участия в ее создании белковых и прочих органических веществ, зависит от подходящей атмосферы, влажности, температурных условий и средств питания. По этому поводу современные научные данные говорят следующее.

Температурные условия южного полушария Марса, особенно вблизи его экваториальных областей, могут обеспечить существование органической жизни. В летние дни экваториальные зоны днем имеют температуру поверхности, поднимающуюся до плюс 20–30 градусов, а умеренные — до плюс 10–20 градусов. Зимой температура тропиков падает до плюс 10 градусов, а умеренных широт до нуля и минус 10 градусов. Днем во время летнего солнцестояния интенсивность солнечного облучения примерно такая же, как и на Земле. Зато ночи на Марсе очень холодные, и температура понижается даже летом до минус 20 градусов. При этом температура темных областей Марса («морей») выше, чем светлых, на 8—10 градусов. На полюсах Марса всегда очень холодно, как в Антарктиде.

Вода и водяной пар прямыми астроспектроскопическими наблюдениями на Марсе пока еще не обнаружены. Но о том, что вода, вероятно, все-таки есть, свидетельствуют полярные шапки и их сезонные изменения, а также облачные образования белого цвета (белые облака), не могущие быть пылевыми облаками. Интересно сообщение Пикеринга, еще в 1894 году наблюдавшего в некоторых местах поверхности Марса поляризацию. Это позволяет предполагать возможность на планете пространств, покрытых жидкостью (водой).

Сейчас можно почти не сомневаться, что на Марсе имеется растительность. Астроном Г. А. Тихов, создатель астроботаники, приводил немало соображений по этому поводу. А не так давно Синтон обнаружил в спектре отражения темных областей Марса полосы поглощения с длиной волны около 3,5 микрона, отвечающей колебаниям молекул органических веществ, имеющих С — Н группу. Это поглощение сходно с наблюдаемым у земных мхов и лишайников. Что же касается условий питания растений, то есть бесспорные данные о присутствии в атмосфере Марса углекислого газа в количествах больших, чем на Земле. Таким образом, не исключается возможность существования на Марсе растительности, питание которой происходит за счет фотосинтеза (высшие растения) Однако этот процесс необязательно должен происходить с помощью хлорофилла, так как на расстоянии, отделяющем Марс от Солнца, для этого требуется поглощение более длинноволновых лучей. Советский астроном Н. А. Козырев предполагает, что растительность Марса черного цвета. По-видимому, это мнение подтверждается темной окраской «морей» Марса.

Присутствие кислорода в атмосфере Марса с достоверностью обнаружить не удалось. Но иногда в спектре его полосы удавалось наблюдать. Еще в 1908 году, при исключительно благоприятных условиях, Слайфер обнаружил кислород, а в 1926 году Адамс и Джон нашли, что его там до 7 процентов, то есть в три раза меньше, чем на Земле. Но в последующем тем же авторам эти наблюдения воспроизвести не удалось.

Сейчас на основе довольно гадательных расчетов предполагается, что кислорода в атмосфере Марса меньше 0,1 процента. А присутствие азота и инертных газов не может быть обнаружено методами современной астроспектроскопии.

Все соображения относительно содержания инертных газов чисто умозрительны и, видимо, очень далеки от действительности. Зато много данных непосредственного наблюдения говорит о том, что в атмосфере Марса должны быть вещества, необычные для Земли или обычные, но находящиеся в необычных состояниях. Об этом можно судить на основании того, что на Марсе, во-первых, низка отражательная способность полярных шапок; и, во-вторых, существует загадочный «фиолетовый слой» на расстоянии 10–15 километров от поверхности планеты. Этот слой интенсивно поглощает фиолетовые и ультрафиолетовые лучи. О природе его имеются лишь догадки.

Резюмируя все сказанное, можно сделать вывод, что на Марсе есть для поддержания жизни такие условия, как температура, влажность и средства питания. Что касается атмосферы, то имеющиеся данные на первый взгляд кажутся мало утешительными. Ниже мы постараемся показать, при каких допущениях можно представить себе, что атмосфера Марса, весьма существенно отличаясь от земной, может обеспечить жизнь даже разумным марсианам.

Хотя на Марсе отсутствуют горы высотой более двух километров, есть предположения, что там существуют крупные понижения глубиной до 10 и даже 20 километров. К таким местам мы относим «моря» Марса, которые представляются нам глубокими низинами между очень полого спускающимися плоскогорьями. Но определить фактическую глубину «морей» Марса чрезвычайно затруднительно. Дело в том, что диаметр планеты, получаемый на фотографиях при помощи самых мощных телескопов, не превышает пяти миллиметров. Поэтому при диаметре Марса в 6780 километров впадина, даже в 20 километров глубиной, будет иметь на снимке величину, лежащую за пределами разрешающей способности фотоматериала.

Размеры Марса и его небольшая масса обусловливают и меньшую силу тяжести, составляющую около 40 процентов земной. Это должно сильно сказываться на условиях жизни на планете по сравнению с Землей. Совершенно своеобразно должны протекать там физические, химические, а также и биологические процессы. Меньшая сила тяжести должна накладывать свой отпечаток на все, что происходило и происходит на этой планете, и не дает права переносить земные условия и представления на Марс, даже в качестве первого приближения. Очень часто мы недопонимаем этого и недостаточно ясно представляем огромное значение такого фактора.