— Ладно, ребята, — сказал он с большим чувством. — Значит, мы пока не потеряли никого на Меркурии. И не потеряем, если всегда будем готовы к неожиданностям.

День шестьдесят четвертый. Полдень.

Неожиданное случилось. Отряд прошел от пирамиды мили полторы, направляясь к кораблю, как вдруг побежал обратно. Капитан Атвелл сообщил нам, почему. Сбоку появился ревущий поток, как показалось, расплавленного металла. Они едва успели добежать до пирамиды, снова вскарабкались на нее и стали смотреть. Всю местность вокруг залило металлическим озером.

Но это был не расплавленный металл, а ртуть. Целый глетчер ее находился милях в пяти отсюда, у края холодной Ночной стороны. Когда слабая либрация подставила его под более горячие лучи Солнца, он растаял.

Вообразите себе эту картину. Кубические мили серебристого металла залили все вокруг — целый океан. Атвелл и семь человек снова в ловушке на вершине пирамиды. Им остается только наблюдать, как уровень ртути медленно повышается.

Из всех неожиданностей это самая ироническая: нам угрожает тот самый металл, который носит имя Меркурия!

Это настоящая угроза. Все обычные металлы плавают на ртути благодаря ее высокой плотности. Поэтому наш корабль, подхваченный ею как пробка, отброшен в сторону. Мы с Карсеном почувствовали себя, как в самом бурном из морей.

Ртутное течение унесло пас далеко к Дневной стороне. Оно только что выбросило корабль на высокий металлический берег. Наша холодильная установка работает на полную мощность. Мы разделены теперь полсотней миль. Атвелл и его коллеги на пирамиде, мы с Карсеном на краю пылающей Дневной стороны. Наша задача — соединиться.

Двигатель испорчен сильными толчками. Карсен лихорадочно исследует его. У меня повреждена рука. Как только станет возможным, мы произведем ремонт и полетим к пирамиде, чтобы собрать всех вместе. Тревожит еще одна мысль: наши запасы горючего остались на дне этого ртутного моря. Как мы достанем его, чтобы лететь обратно на Землю?

Это будет моей последней передачей. Ваш последний сигнал получен так слабо, что я сомневаюсь, дойдет ли наш до вас. Мы будем посылать обычные мощные сигналы дважды в сутки — в полдень и полночь но Земному времени.

Через три месяца возобновим связь, если все будет в порядке. Если мы как-нибудь выручим свое горючее, то вернемся при благоприятном моменте для отлета. Наше единственное утешение в том, что мы никого не потеряли — пока.

Желаем удачи, Марсианская Вторая! Надеемся? у вас нет никаких затруднений. До свидания, Земля!

Первая Меркурианская экспедиция кончила.

День сто сорок пятый.

Привет с Меркурия, Земля!

Первая Меркурианская экспедиция возобновляет радиосвязь после трехмесячного перерыва. Радист Джиллуэй на ключе.

Ну, мы никого еще не потеряли! В экспедициях на Марс и Венеру моим печальным долгом было сообщать о погибших: пятеро на Марсе, четверо на Венере. Для нас на Меркурии стало почти законом сохранить всех. Мы хотим вернуться все десятеро!

Или останемся все десятеро на планете, если не удастся спасти наше спрятанное горючее. Оно вое еще погребено под озером металлической ртути, как я сообщал три месяца назад.

Повторяю: восемь человек были отрезаны на пирамиде, окружены морем серебристой ртути с Ночной стороны, залившей все, как растаявший ледник. Она унесла наш корабль, с Карсеном и со мной, далеко на Дневную сторону и, наконец, выбросила на берег.

Там мы и оказались, а у восьми человек на пирамиде остались в баллонах совсем небольшие запасы воздуха.

Кажется, я сообщал, что двигатель корабля был испорчен. Карсен лихорадочно искал повреждение. У него только одна рука — другую он потерял на Венере. До отъезда с Земли был разговор о том, чтобы заменить Карсена кем-нибудь. Но он знает ракетные двигатели от альфы до омеги.

Как только Карсен нашел неисправность, он кончил дело быстро. Я помогал мало, у меня сломана рука. Получилось замыкание в системе распределителей. Ну, а человек с двумя руками, но без головы Карсена не нашел бы этого замыкания достаточно быстро, чтобы спасти восьмерых, оставшихся на пирамиде. Карсен сел и за управление; его единственная рука так и летала по рычагам. Он поднял корабль, повел его и посадил близ пирамиды. Пирамида осталась единственным, что возвышалось над этим странным металлическим морем.

Радостно махая руками, все восемь слезли по склону до уровня ртутного озера и побежали к кораблю. То есть попробовали бежать. Это было смешно. Фон Целль, спустившийся первым, должен бы был знать о ртути больше как химик. Ноги у него разъехались, как у плохого конькобежца. Он упал ничком, и было похоже, что сильно ушибся. Оказывается, ртуть упруга, хотя и жидка. Это все равно, что упасть плашмя на воду с высокого трамплина.

Остальные мудро следили за фон Целлем. Он осторожно поднялся на ноги, погрузившись по щиколотку в густую жидкость. Когда он приподнял одну ногу, чтобы шагнуть, другая поехала назад. Трения не было, как на очень гладком льду. Наконец, в отчаянии, он встал на четвереньки и пополз к кораблю. Думая, что изобрел лучше, он лег плашмя и покатился. Похоже было на катание по скользкой подушке.

— В вашем-то возрасте! — поддразнил его Тарнэй по шлемофону. Все смеялись.

Но они перестали смеяться, когда попробовали сами. Мы кинули фон Целлю веревку, когда он был уже близко, и втащили его. Остальные добрались таким же способом.

Один за другим они вошли в воздушный шлюз, потом в каюту и сняли скафандры. В опустевших баллонах кислорода почти не оставалось.

Парлетти потерял сознание, но быстро очнулся от глотка чистого кислорода. Капитан Атвелл и Маркерс внесли Линга, лицо и руки у него были обожжены при близкой встрече с изрыгающим жар драконом. Он был слаб, но ободряюще улыбался. К его ожогам немедленно приложили целебную мазь. Парлетти наложил мне шины на сломанную руку. Все очень радовались тому, что снова вместе и в безопасности.

Все, кроме Суинертона. Он грустно смотрел в иллюминатор.

— Вот досада, — проворчал он. — Этот дракон тоже погребен здесь. Я хотел анатомировать его. Новая форма жизни — кремний вместо углерода! Черт возьми!

Он биолог до мозга костей.

— И дракон, и наше горючее, — напомнил капитан Атвелл.

При этом все притихли. Без горючего невозможно было покинуть планету.

Алло, Марсианская Вторая! Рад слышать, что у вас еще не было никаких затруднений благодаря нашей подготовительной работе, как вы говорите. Спасибо, что считаете за нами столько заслуг.

День сто сорок шестой.

На следующий день, отдохнув, мы обсудили наше положение. Нам каким-то образом нужно извлечь свое погребенное горючее. Осторожно действуя двигателями, мы подвели корабль к этому месту. Он шел легко, едва рябя поверхность ртутного озера. К счастью, капитан Атвелл предусмотрительно приказал Маркерсу отметить положение хранилища и по Солнцу, и по ориентирам. Мы знали, что плаваем не дальше пятидесяти футов от места. Но как добраться до него через тридцатифутовый слой металлической ртути?

Сначала нам казалось, что это легко. Ртуть не твердая. Нетрудно послать человека вниз либо в скафандре, либо в кессоне. Так и попробовали. На спуск вызвался Тарнэй. Но вспомните, как растет до разрушительной силы давление воды на глубине. Давление в ртути из-за ее плотности в четырнадцать раз больше, чем в воде. Даже сделав поправку на малое тяготение планеты, получим огромную величину.

Мы сделали сварной скафандр высокого давления, сломав переборку между кладовой и главной рубкой. Вся трудность была в том, как заставить человека в скафандре опуститься!' На ртути плавает даже свинец. В конце концов мы связали вместе несколько металлических реек и стали толкать Тарная вниз. Тарнэй опускался, пока ртуть не запузырилась у пего под шлемом, а потом отчаянно закричал.