- Они мертвы, - словно отчаянная прошептала я. И повторяла это раз за разом вместе с выстрелами и звоном шпаг.

Словно я слышала, как сталь проходит сквозь кожу, как разрывает их внутренности и выходит обратно, оставляя лишь потоки крови.

Все они мертвы.

- Они будут исследовать дом. Они поймут, что вас там нет.

- Они?

Проще закрыть глаза и окунуться в бездну.

- Люди графа Сен-Жермена, - ответила Деверо, помогая мне встать на ноги. А я же словно лишилась воли, тела и контроля над жизнью.

- Они разгромили Флорентийский Альянс и теперь явились за вами, чтобы подстроить все так, словно это Грегор, глава Альянса, убил вас.

Ее лицо прояснилось всего на секунду, чтобы я увидела искреннее сожаление в ее глазах. Она плакала, как плачет любой человек. Эта закаленная временем и жизнью женщина, что считала правила и этикет самыми важными составляющими нашей жизни.

- Я не понимаю…

Я вырвала руку из хватки своей гувернантки и сделала шаг назад. Голова кружилась. Взрывалась. Умоляла упасть в пустоту – от того подкашивались ноги, застигнутые слабостью тела и духа.

Но я не падала.

Стояла на ногах, когда за спиной огонь все сильнее заполнял Манор Хаус. И почти с каждым моим вздохом я слышала, как взрываются бочки с порохом, что совсем недавно привезли в поместье.

По просьбе давнего друга.

По просьбе человека, которому поклоняются люди сегодня и будут поклоняться еще три столетия.

Граф Сен-Жермен.

Спичка, что зажгла наш сад, выращенный, как оказалось… на порохе.

- Альянс остался без предводителя. Сен-Жермен атаковал поместья всех людей, которые были так или иначе причастны к Флорентинцам. Это бойня, миледи, - она развела руки в сторону, но словно охватила меня своей стальной хваткой. Словно перекрыла воздух – желудок свело и легкие иссохли.

- Какое это имеет отношение к нам? – прошептала я, заранее зная ответ. Графу не стоило создавать таких спектаклей, для того, чтобы устранить меня. Но он не мог жить иначе, чем помпезно. Оттого и убийства он планировал так же.

- Граф хочет стать бессмертным с помощью крови путешественников. Но его бессмертие прекратится в момент вашего рождения. И лишь ваша смерть вернет все на свои места.

Она говорила, а я не слышала. Все слова казались бессмысленными. Словно колыбельная на неизвестном мне языке.

- Разве ваш муж не знал об этом?

Я уже хотела ответить. Рассказать, что мне ничего не было известно о планах Сен-Жермена, хотя я и пыталась это выяснить вместе с дедушкой. Прежде, чем пропала здесь.

Но все эти мысли перебила другая, главная.

Бенедикт!

Даже не успев осознать, я понеслась в сторону дома, в сторону мужчин со шпагами, игнорируя крик мадам Деверо. Все мое тело захватил лишь страх, что он уже может быть мертв. Что пламя добралось до нашей спальни и превратило его тело в пепел.

Стало плевать абсолютно на все. Лишь бы был жив Бенедикт…

Но внезапно чьи-то руки стальной хваткой обхватили мою талию, не давая двигаться дальше. Я визжала, как ненормальная, пытаясь снова вырваться, и легкие сжимались от боли, горло начинало гореть.

- Бенедикт! – орала я, ногтями впиваясь в кожу противника, понимая, что вот-вот шпага проткнет мое тело, как протыкала тела слуг – словно нож в масло. Крик переходил в слезы, но я продолжала бороться – мне нельзя сдаваться так просто.

- Гвендолин, прекрати! – услышала я голос, но в безумии даже не поняла, реален ли он. Это был душевный взрыв – он умолял меня остановиться, вернуться в сознание и начать думать светлой головой, а не эмоциями. - Нам нужно бежать в лес! – продолжал кричать Гидеон, все сильнее обхватывая мое тело. И если бы я не боролось, ему бы это удалось.

Только я не могла.

Там в доме все еще был заперт Бенедикт.

- Отпусти меня! Мы должны спасти его!

Просто помочь. Просто помоги мне, Гидеон, и я вернусь с тобой в 21 век. Он должен жить.

- Он должен жить… - прошептала я вслух, но не успела еще раз попытаться вырваться, как руки Гидеона перестали держать меня на месте. Вместо этого он стоял рядом и смотрел на приближающихся к нам мужчин, чьи лица больше напоминали морды зверей, чем человеческие. Они были вымазаны в саже, а их одежда испачкана кровью. Не их кровью.

Все существо людей Сен-Жермена орало об опасности и безжалостности. Эти люди уже давно лишились души, отправив ее на служение Дьяволу, оттого улыбались так широко. Это пугало до дрожи, подгоняло в никуда – все, лишь бы не видеть это желание в их глазах – желание убивать и наслаждаться криками людей, коим не посчастливилось встретить их на своем пути.

Они подняли свои шпаги. Все разом.

Все четыре шпаги, поднятые вверх, сияющие в свете пламени.

Гидеон тут же кинулся в их сторону, удивляя неожиданной решимостью. Таково было негласное правило.

Убивай, иначе убьют тебя.

Он вновь и вновь замахивался шпагой, уклонялся от резких выпадов противников и, хотя они и задевали его кончиками, оставляя на теле раны, Гидеону удавалось ранить их больше: один из убийц повалился на землю, корчась от боли, хватаясь за живот, куда пришелся удар.

Все это пробудило меня от спячки и заставило действовать. Воспользовавшись ситуацией, сначала неуверенно, а затем, разогнавшись, со всех ног понеслась в сторону горящего здания. Позади меня слышался гром – это Гидеон кричал так, что разрывались перепонки.

- Гвендолин! Нет!

На секунду я обернулась, отчего волосы ударили по щекам.

Он уже убил четвертого мужчину, и пока тело падало на землю, словно безжизненная кукла, которой порвали нитки, Гидеон уже бежал в мою сторону.

- Прости, - шептала я, прося прощения за то, что любила, за то, что собиралась жертвовать всем, чтобы спасти человека, душу которого забрать никто не мог. Потому что она принадлежала мне.

И просила прощения за то, что не буду ждать.

Я развернулась и кинулась к дому, где все еще шла драка – это Джордж, камердинер Бенедикта, дрался с одним из нападающих. Не раздумывая, я схватила с земли шпагу, окрашенную в алый – чья-то кровь все еще стекала по лезвию – и кинулась в сторону его противника.

Лезвие тут же вошло в тело.

Словно нет ничего проще, чем разрезать кожу и лишить жизни.

Испустив последний вздох, он упал к моим ногам. Не дожидаясь реакции Джорджа, я вновь уже бежала вверх по лестнице к входной двери, что смотрела на меня, словно пасть ада.

Внутри все пылало от огня.

Балки, поддерживающие стены, падали вниз, превращаясь в угли.

- Гвендолин, умоляю тебя, не делай этого! – все еще кричал Гидеон позади. Но вот не судьба, на его долю всегда находился очередной противник. И вот уже его плечо орошает кровь – это один из уцелевших убийц протыкает руку парня шпагой.

Именно в эту секунду я влетаю в горящее здание, едва успевая проскочить – за моей спиной тут же летит вниз балка, перекрывая выход обратно.

Огонь тут же опаляет кожу. Воздух температуры «добро пожаловать в преисподнюю» тут же приникает к телу и на секунду останавливает меня своей интенсивностью.

Я не могла дышать. Задыхаясь, чувствовала, как огонь жжет кожу, как больно босым ногам от осколков и горящих углей, и как едкий дым иссушает глаза. Но стоять, не было времени, оттого я заставила себя бежать дальше, прикрывая лицо рукой.

Коридор вдруг стал бесконечным. Но я продолжала двигаться, хотя все мои инстинкты умоляли вернуться обратно, на улицу.

Но тут мой взгляд наткнулся на чье-то обугленное тело. Не нужно было даже напрягаться, чтобы узнать это зеленое льняное платье, которое теперь пожирал огонь. Наша экономка раскрыла рот в предсмертном крике, лежа на каменном полу, вытянув руки вперед, словно стараясь кончиками пальцев почувствовать холодный воздух улицы.

Я зажала рот руками, стараясь не закричать от ужаса. Слезы застилали глаза, стараясь отогнать от меня этот кошмар – скрыть от меня последствия внезапного пожара. Не знаю, сколько бы я так простояла, если бы дом не продолжал рушиться. Поэтому я двинулась дальше, стараясь миновать самые жуткие очаги возгорания.