- Ты просто невозможен! Это всего лишь разговор! – яростно прошипела девушка, отчего рядом стоящие господа уже заметили ссору между супругами и то и дело оглядывались, и шептались, не совсем понимающие из-за чего разгорелся скандал вокруг хозяев дома, - Бога ради, Бенедикт…

- Я не доверяю ему. И ты тоже.

- Я же не закатываю истерики каждый раз, как вижу твою очередную бывшую любовницу!

- Так получается, что он не просто твой друг?

- Просто друг!

Не выдержав, Гвендолин взмахнула руками и, вперив руки в бока, сердито уставилась на пол. Ее выводило из себя то, что ей приходится отчитываться за каждое свое действие.

- Черт, у меня скоро разовьется аллергия на чушь. В следующий раз просто швырни в меня камень, эффект будет тот же!

Она развернулась на каблуках и тут же врезалась носом в Гидеона, подходящего сзади к ним. На секунду ей даже показалось, что вся комната вспыхнула. Только от того, как он прекрасен вблизи.

Де Виллер не ожидал, что Гвендолин так резко развернется и, не глядя куда идет, окажется у него в объятьях. От этой неожиданной близости, которая внезапно обострила все органы чувств, помутилось в голове – только глаза, только ее глаза. Если бы небо знало эту синеву и глубину, то оно бы умерло от зависти. В этот момент Гидеон даже забыл, как дышать.

- Ну и что ты тут стоишь, Парис*? - все еще не отодвигаясь от него, прошептала Гвендолин, забывая о том, что вокруг столько людей. Вот бы улучить момент и убежать с ним куда-нибудь. Но едва она подумала об этом, как за руку ее схватил Бенедикт, разворачивая в свою сторону.

- Удачное время, чтобы вспомнить Шекспира, - съязвил Бенфорд, гневно взирая на Гидеона и слыша, как люди хихикают из-за этого пикантного момента.

- Надеюсь, никто не собирается убивать друг друга, - прошептала Гвен, вырвавшись из рук своего мужа и схватив бокал пунша у мимо проходящего слуги, - Я в ближайшие годы помирать не собираюсь.

Она залпом осушила стакан и, схватив парней за руки, потащила их в сторону, чтобы гости прекратили смотреть на них так, словно они устроили цирковое представление.

- Ах, Шарлотта, милая, а не представите ли нас этому прекрасному незнакомцу? – внезапно выделилась маркиза Уэнтворт из толпы дам, наблюдавшие странные действия графини. Графиня Бенфорд вообще в их узком кругу считалась не от мира сего, которая себе оттяпала одного из самых завидных женихов Лондона, что уж говорить о качествах Бенедикта, как любовника! Но раз у нее водятся в знакомых не менее обольстительные незнакомцы, почему не полебезить перед ней? Тем более, когда amant** маркизы только вчера расторг их отношения и на всех порах ускакал во Францию.

“Опять эта сумасшедшая,” - тут же подумала Гвендолин, с негодованием уставившись на выскочившую буквально из ниоткуда маркизу Уэнтворт. Та самая дама, которая считает вопрос “сколько вам лет” тем же самым, как если бы ей на голову уронили канделябр. Пару раз Гвендолин так и хотелось это сделать, наблюдая за тем, как та клеилась к ее мужу.

- Конечно, Арабелла, - милым елейным голосом начала она, - Это граф Гидеон де Велидер. Самый великолепный мужчина, которого вам довелось встретить, и, какое счастье на вашу голову, он даже не женат! К тому же, такой, как вам нравится: несдержанный, порывистый, грозный - просто лев в человеческом обличье!

Теперь не только Бенедикт с гневом смотрел на жену, но и Гидеон, так как, с легкой руки Гвендолин, его только что пустили на съедение акулам в женском обличье. Дамы сразу поняли девушку и окружили их кольцом. Гидеон почувствовал, как рука Гвен исчезла с его руки, и вот она уже снова удаляется от него с мужем. В этот момент ему дико захотелось заорать «Спасите!», но он лишь глупо улыбнулся женщинам.

- Что ты вытворяешь? - практически прошипел Бенедикт, гневно сжимая руку Гвендолин в своей ладони. Теперь злость сменялась гневом, и этот гнев грозил уничтожить все на своем пути.

- Что не так? Я просто ответила ей, - начала оправдываться Гвен, взирая на сжимающую ее руку мужа. Ей напомнило это о том, как прошла ее последняя встреча с Гидеоном. Он оправдывался, просил остаться друзьями и сжимал ее руку точно так же, словно она вот-вот пропадет. И она и вправду пропала. В какой-то мере это позволяло ей взглянуть на ситуацию чуть шире.

- Расписав его, как Аполлона? Хорошее решение! Просто восхитительное!

- Просто уйми свою ревность. И прекрати водить меня из угла в угол точно куклу.

Она вырвала свою руку как раз вовремя, когда к ним подошла одна из дам, которой явно не досталось внимание Гидеона. И та пошла на крайние меры, стараясь привлечь его внимание: она решила спеть. И, конечно же, аккомпанировать ей должен ни кто иной, как самый красивый и влиятельный мужчина в доме - Бенедикт.

- Прошу вас, это было бы так чудесно, - распиналась она, тайком бросая на Гвендолин ненавистные взгляды. «Стерва. Самая натуральная стерва,» - думала она, но тут же поняла, что может и воспользоваться чей-то глупостью и самовлюбленностью. Это ведь даст ей шанс поговорить с Гидеоном. И плюс ко всему – утереть нос всем дамам этого суаре. Поэтому едва Бенедикт отошел, все еще бросая на нее взгляды полные боли, она тут же кинулась к Гидеону. Точнее к толпе перьев и тканей, которая его окружала.

- О, дамы, простите, я забыла упомянуть? Этот вам тоже не светит! Он в скором времени примет постриг! – Гвендолин схватила парня за рукав камзола и потащила за собой, стараясь найти какую-нибудь свободную комнату.

- Что? Какой постриг? - Гидеон обалдел от наглой клеветы на него. Вот уж куда он не торопился, так это в монастырь!

- Как, вы уже забыли, милорд? Вы без ума от Господа Бога!

- В смысле? - еще больше опешил Гидеон, не обращая на вопли певицы и взгляды Бенедикта, ищущего их в толпе, который изредка отрывался от партитуры на клавесине, чтобы найти жену и соперника.

Гвендолин открыла первую попавшуюся ей дверь и тут же облегченно вздохнула – там, на удивление, никого не было. Даже парочек, стремившихся ото всех укрыться.

- Ты что, пока элапсировал, рассудок потерял? - сказала она, закрывая дверь.

- Нет, но потеряю точно, - он соблазнительно улыбнулся, оглядывая пустую залу. – А как тут не потерять? Ты, я, одни в комнате.

Он нежно провел кончиком пальца по ее щеке, отметив, что безумно хочет впиться губами в ее и отдаться всем тем, чувствам, которые взрываются в нем при только взгляде на нее.

- И это четыре несовместимых слова, - произнесла в ответ Гвендолин, совершенно забыв, как нужно дышать. Она смотрела на его губы рядом с ней и совершенно не могла сопротивляться. “Нет, Гвендолин! Сделай шаг назад! Ты просто хотела поговорить”.

У каждого мужчины есть предел, даже у святых! Гидеон не сумел совладать со своим желанием и со всей ярой страстью, которая накопилась за все это время, со всей неутолимой жаждой, впившись в ее губы. Ощущение взрыва внутри себя, огромного цунами, которое смывает их, ощущение свободы, безвольности. Только он, только она , только их вкус. Ее хрупкое тело в его руках, которое, кажется, еще чуть и сломаешь. «Никому не отдам, никогда» - единственное, что в этой бури счастья, страсти, огненного пыла пронеслось в голове Гидеона.

Гвендолин казалось, что она взлетела на седьмое небо. Нет, даже десятое. Давно забытое чувство поднималось из небытия и заставляло ее сердце бешено биться. Разрушив все границы, она просто наслаждалась этим моментом, отвечая на его яростный поцелуй той же силой, той же любовью, которую она не забыла. Она запустила руки в его волосы, прижимая еще ближе к себе, боясь, что это чувство скоро исчезнет, отыгрываясь за весь год, проведенный в мыслях о нем.

Да он и не сопротивлялся, чувствуя себя марионеткой в ее ласковых и нежных руках. Это возбуждающая дрожь от того, что она запустила в его волосы пальцы, еще больше накалило желание обладать это женщиной: и душой, и телом. Он готов стать ей слугой, рабом, пленником, домашним чудовищем, да кем угодно, лишь бы не прекращала, лишь бы всегда была рядом.