========== Удел мой странный. Гидеон ==========

Быть среди верующих тенью,

Персоной нежеланной,

Считать их веру, их виденья

Фантазией туманной,

Рожденной силой убежденья -

Таков удел мой странный.

(Томас Гарди. «Неверующий»)

Не знаю, сколько времени прошло за разговором с профессором Шульцем, но я словно провалился в безвременье, в таймлесс, где нет никаких завтра и вчера, где есть данная секунда, есть ты и твой собеседник-напарник, есть единение душ и увлекательное приключение, пускай и в виде беседы о художниках.

Шульц виртуозно втягивал меня в разные темы, рассказывал истории и анекдоты из жизни умерших художников, иллюстрировал их картинами, обращал внимание на мелочи и детали. Давно я не имел столь интереснейшего разговора, где не хотелось прерываться ни на минуту.

А кофе все поглощался и поглощался нами.

Оторваться от разговора было невозможно, пока не открылась дверь в кабинет, и на пороге не появился мистер Джордж. Позади него маячил и не менее удивленный мистер Уитмен.

- Гидеон? – Он изумленно уставился на меня, будто не ожидал увидеть в компании Шульца. Я поздоровался с ним.

- Молодой человек искал вас, но нашел меня! – заговорщицки проговорил Шульц и зачем-то подмигнул мне. – Мы тут увлеклись беседой, и совсем забыли про время.

- Только время никого не забывает, - парировал мистер Уитмен с улыбкой. – У тебя какое-то личное дело к нам или…?

- Я просто хотел отчитаться про вчерашнюю элапсацию, и заодно обговорить план действий. Но тут я узнал, что хронографа нет, как и Ближнего круга…

- Можно? – Мистер Джордж неуверенно спросил разрешения присоединиться к нам, нервно поглаживая ладонями свои бока. Меня это насторожило. Естественно, мы с Шульцом, кто кивком, кто жестом руки, пригласили их к кофейному столику. Быстро организовав ему чашку с кофе, мы застыли в ожидании.

- Так что там с хронографом? – спросил я. Мистер Уитмен сделал маленький глоток, кинув исподлобья взгляд на Шульца.

- Я ничего не скажу, ты же знаешь меня! Да и парню я сказал то, что знал, что есть поломка, а что конкретнее – вот уж не в курсе, – профессор развёл руками в стороны, показывая свою честность и искренность. На мистера Джорджа это подействовало.

- Да я не сомневаюсь в твоей честности, Виктор. 20 лет дружбы – это значимо для меня, - он обернулся ко мне. – Помнишь, после пропажи Гвендолин, ты подал идею о странном выбросе во время? Про вспышку. Помнишь?

Словно в памяти сделали перемотку назад, и я сразу вспомнил свет монитора с видео, где пропадает Гвен и наш разговор:

- Дело в том, что при неконтролируемом прыжке тебя прошлое будто выдергивает из реальности в какую-то дыру. Поэтому первоначально трудно при неожиданных скачках устоять на ногах. Но при таких выбросах не происходит вспышек. Неяркие вспышки света сопровождаются, когда мы элапсируем у хронографа. Вы понимаете меня?

- Ммм… Не совсем. То есть ты хочешь сказать, что при неконтролируемом прыжке вся энергия уходит на… как бы это… выдёргивание вас из настоящего? А когда элапсируете с хронографом, такое не происходит?

- Да! И поэтому при элапсировании с хронографом наше исчезновение сопутствуют неяркие вспышки света. У меня, например, белые, а у Гвен - красные.

Я снова повторил момент исчезновение Гвен на экране монитора. Мы вместе с мистером Джорджем смотрели, как завороженные, на исчезновение девушки: толчок, падение, вспышка, поглощение… После секундной паузы мистер Джордж озвучил мою мысль.

- А здесь похоже и то, и другое… Будто прыжок с хронографом, но неконтролируемый.

- Кажется, припоминаю. И что, вы нашли разгадку?

- Почти. Мы зацепились за твое наблюдение в прошлый раз. Потому что это неопровержимый факт. Догадок было море. В том числе у нас был форум физиков по поводу этого. Тот, кто создал хронографы, был не просто гением! В нем заключена технология неизведанного нам будущего. Не буду пускаться в долгие объяснения, но замечу, что благодаря хронографам и путешественникам Эйнштейн открыл общую теорию относительности. В том числе его догадки по поводу черных дыр. Есть такая теория в Темпле, что путешественники во времени обладают особой гравитационной силой, которая заставляет их делать невероятные скачки во времени и пространстве. Теми же свойствами обладают черные дыры в космосе. А хронографы обладают силой регулировать и систематизировать. После твоей версии, будто это был нерегулируемый машиной прыжок, мы стали изучать сам хронограф. Факт, что ты еще под контролем аппарата, дал нам повод искать ошибку на стороне Гвен… - он внезапно нахмурился и замкнулся в себе, после чего пробормотал под нос. – Все эти гайки, шурупы, зеркала… Ну, не суть! В общем, мы нашли только одну неполадку, именно ее физики считают виновницей пропажи Гвендолин.

- И что же это? – то, что я был заинтригован - ничего не сказать. То, что разгадка была уже рядом, означала для меня лишь одно – скоро Гвендолин снова будет в поле моего зрения. И к черту все мои опасения, сейчас я хочу заключить ее в объятья и никогда не отпускать.

- В рубине найдена трещина.

В кабинете оглушающей тишиной повисла пауза.

- И всё? – Merde! - Вы серьезно? Просто трещина?

- Да, Гидеон, простая незаметная глазу трещина.

- Я так понимаю, что трещина сильно влияет на эту машину, - вставил свое слово Шульц, обозначая свое присутствие в кабинете. Мистер Джордж пустился в разъяснение уже для него, не глядя на меня и мой возмущенно-ошарашенный вид.

- Понимаешь ли, Виктор, все дело в какой-то «космической струне». Не спрашивай меня, что это, сам не знаю! Мне пытались объяснить – я так и не понял. Так вот она создает «кротовую нору» - туннель, в которой наши путешественники со своей особой гравитационной силой попадают. С помощью хронографа, мы создаем правильную струну, а она - туннель. А камни, обладающие каждый своим свойством, открывают для каждого путешественника правильную струну, а потом туннель, - мистер Джордж даже поднял глаза к потолку от трудности объяснений и своей сосредоточенности. В этот момент он больше всего напоминал школьника, рассказывающего выученный параграф из учебника учителю. – На стороне Гвендолин, в ее рубине появилась трещина, возникшая неизвестно откуда, она переломила «космическую струну», и девочка со своей гравитацией ушла в неизвестную «кротовую нору», в неизвестное прошлое. Где и пребывает по сей день, пока есть трещина.

Он выдохнул с облегчением и промокнул платочком выступивший пот со лба, радостно взирая, что смог доступно объяснить нам все те подробности, что сам знал.

- Так замените рубин! – воскликнул я. Всё же так просто!

- Мы этим и занимаемся, Гидеон. Сейчас идет поиск и заготовка дубликата камня.

- Если вы замените рубин, то, как вернется девочка? – Шульц явно понял намного больше, чем я.

- Во-первых, нам нужно ее найти сначала, чтобы Гидеон предупредил ее и подготовил к прыжку в современность. Мы должны обусловить место и время ее возвращения, чтобы она вернулась целая и невредимая, а не элапсировала в стену какой-нибудь новостройки. Затем, меняем камень. А дальше либо Гидеон ее забирает к себе, либо ждем, когда закончится ее время пребывания в прошлом, и она сама спокойно элапсирует к нам.

- Тогда зачем вчера вы меня посылали в 1912 год, если знали, что все дело в трещине? – моему возмущению не было предела. Мне казалось, что сейчас вместе со мной вспыхнет из-за гнева и негодования весь кабинет. Пол был прав: «многое из того, что говорят Хранители не стоит и выеденного яйца». Все они пляшут под дудку Сен-Жермена, оттягивая момент возвращения Гвендолин. Возможно, они уже даже знают, где она и что с ней случилось, а я, как мальчик на побегушках, выполнял пустые задания, чтобы отвести подозрения от истинной причины, чтобы создать иллюзию фарса под названием «поиски Гвендолин Шеферд».