- Вы прошептали его имя, когда я нес вас на руках сюда… - не знаю, показалось ли мне, но граф горько усмехнулся и грустно прошептал:
«Что только любови терзанья,
И сердце, стрелою пронзенное влет,
Звезда от печали, тоски и страданья
Сама свою гибель найдет».
- Что? – переспросила я, совершенно не понимая, что он хотел сказать этими стихами. От этой поэзии 18 века кругом голова идет – ничего не понятно! Только становится тошно, словно на тебя вылили ведро протухшей рыбы. На самом деле, такое ощущение оставляет весь век в целом.
Мои молитвы никогда не будут услышаны среди такого количества ужаса.
- Нет, напрасно беспокоиться… – прошептал в ответ граф, кажется, больше самому себе, чем мне. И вот на нем вновь его каменная маска, от которой меня уже тошнило. Он отстранился от меня, едва сделав шаг навстречу. – Вам сейчас принесут поесть, а после мы отправляемся обратно в поместье.
И вот я снова заперта в сомнениях и неизвестности. Вновь и вновь, меня словно опускают в мутную воду. А я пытаюсь дышать. Но не получается.
Когда-нибудь, наверное, я упаду не так удачно.
Иллюстрации к главе:
http://static.diary.ru/userdir/2/7/0/2/2702624/79527290.png
http://static.diary.ru/userdir/2/7/0/2/2702624/79527293.png
========== Неоспоримое право на … Шарлотта. ==========
«Давно известно, что те, кому отводят вторые места, имеют неоспоримое право на первое».
(Джонатан Свифт)
Было уже поздно. Стрелки уныло застыли на двенадцати часах ночи. Я никогда так поздно не возвращалась домой одна, где меня ждет недовольная и злая мать. А мне было плевать!
Я была счастлива, как никогда! Счастлива настолько, что готова заорать во все горло: я вернула Гидеона себе!
Он ответил на мой поцелуй! Я победила!
Как же все просто оказалось.
Нет, конечно, меня слегка покоробило то, как отстранёно он вел себя после поцелуя, но Гидеон ведь джентльмен, в полном смысле слова. Наверное, он чувствовал себя некомфортно, ведь еще недавно был с Гвен, которая к тому же еще и пропала, и он чувствовал из-за этого свою вину. Но, скорее всего, Гидеон понял насколько мы с ней разные и как сильно он ошибался, променяв меня на этот кусок ходячего фаст-фуда!
Ну, ничего, пару еще таких поцелуев и он будет полностью моим.
От этой мысли сердце бешено заколотилось, а улыбка невольно рвалась наружу вместе со смехом. Я начала купаться в воспоминаниях о его мускусном запахе парфюма и тела, о его зеленых пронзительных глазах, сладости настойчивых губ и о сильных руках.
О Боже!
Шарлотта, хватит! Иначе умрешь от счастья.
Расплатившись с таксистом, я быстро вбежала вверх по лестнице. Дверь мне открыл Бернхард. Что-то отпустив в мою сторону о леди, которые приезжают ночью домой, он пропустил меня, пока я мысленно посылала его к черту. Не удосужившись даже взглянуть на него, я сразу проследовала к себе на второй этаж.
Ещё пару секунд и я была в своей комнате.
Блаженство и триумф наполняли каждую частичку моего тела. Несмотря на позднее время, спать не хотелось. Я села за свое белое зеркальное трюмо в стиле барокко, на котором разместился поднос с французскими духами, фотографии, пуховка с пудрой, графин с водой и всякого рода косметика.
Сев на пуфик, я всматривалась в свое лицо в зеркале, поворачивая его в выгодных ракурсах, представляя, как выглядела перед Гидеоном: не слишком ли глупо или просто? Но, не заметив ни изъяна, ни огреха в макияже, с удовлетворением посмотрела в свои медовые глаза, мысленно поздравив себя с победой и возвращением того, что принадлежало мне.
В эту самую секунду в комнату вошла Гленда в своем бордовом винтажном халате.
- Шарлотта, может объяснишься? - мама всегда была сурова в отношении своих правил, но все-таки и их можно пресечь.
- Я же сказала тебе, была у Гидеона дома.
- И что? Сейчас час ночи, а ты являешься из дома парня! Мне из-за тебя пришлось лгать леди Аристе! – Гленда говорила не громко, с каким-то змеиным шипением, чтобы никто в доме не мог услышать наш разговор. Мать знала, что мне нравится Гидеон, даже слишком, и никогда не препятствовала нашему общению, даже наоборот поощряла, но она никогда не одобряла, если мои интересы грозили моей репутации, будущему и целям.
- Мама, ничего не случилось такого! – я закатила глаза от того, что придется разжевывать ей, как маленькой. – Мы просто ужинали. Он, я и Рафаэль, говорили о картинах (ну, ведь говорили же о той страшной картинке из книжки?), вспоминали смешные случаи из прошлого (О, да! Сегодня вечером я много узнала о детстве моего Гидеона, он еще ни разу не был столь откровенен), а затем слушали музыку в исполнении Гидеона на рояле (на самом деле он отказался, сославшись на плохое настроение, но факт, что де Виллер виртуозно играет на пианино и скрипке, повышало статус молодого человека в глазах Гленды). Все просто забыли о времени!
Кажется, я ее все-таки убедила. Ей нравилось осознавать, что я не похожа на современных девушек – наглядный пример как раз живет у нас в доме: жрет поп-корн с подругой под очередную мыльную оперу, две ноги левые, тупа, как пробка, и даже не хочет стремиться к совершенству. А у нее просто невероятнейшая завистливость к нормальным девушкам, переданная генетически от ее мамаши.
Ах, да! Она уже неделю как не живет в этом доме. Может вообще уже не живет.
- Да, но ты могла бы позвонить! Зачем нужно было отключать телефон? – ее голос стал более мягок. Кажется, буря прошла мимо, миновав мой берег. Плюс еще одна победа на сегодня.
- Просто после того, как мы поговорили, я отключила телефон, чтобы не мешать игре Гидеона (да, чтобы ты мне не мешала). Ты же знаешь, он невероятно исполняет Чайковского. А потом просто забыли о времени. Я не хотела, мамуль, так получилось.
- Ну, хорошо, милая. Но в следующий раз обязательно позвони. Как у тебя, кстати, дела в школе?
- Все отлично! Я снова поразила мистера Уитмена своими познаниями в истории! – Не будем упоминать факт, что я прогуляла несколько уроков с утра, сбежав к Гидеону, а еще, что и самого мистера Уитмена сегодня не было в школе.
- Ну, конечно же, поразила! Ведь столько сил было вложено в твою подготовку, а ген достался этой, - она с омерзением кивнула в сторону лестницы, ведущей наверх, к комнате Гвендолин. Мать никак не могла смириться с тем фактом, что путешественником во времени оказалась не я. Словно это обстоятельство бросало тень на ее существование в целом, будто это доказывало какую-то неполноценность.
- Давай не будем об этом, - что-что, а обсуждать сейчас Гвендолин и ее тупость мне совершенно не хотелось.
- Да, ты права, моя куколка. Они заслужили то, что заслужили.
Она подошла ко мне и чмокнула в макушку. С пожеланием спокойной ночи, Гленда скрылась за дверью.
Слава Богу! Ушла. Я открыла правый ящик трюмо, вытащив на свет свой дневник.
На первой странице была прикреплена фотография, сделанная еще год назад на уроках фехтования. Это было мое самое счастливое время, потому что именно тогда этот Бог по имени Гидеон де Виллер впервые обратил на меня внимание.
Сразу водоворотом нахлынули воспоминания. Это было весной, в марте. Мы встречались в Темпле на фехтовании и тайноведении, Гидеон уже как полгода элапсировал во времени. Я с каждой минутой влюблялась в него все больше и больше, но старалась не показывать этого. Ведь мы были знакомы с детства, он считал меня другом и мне было страшно показывать свои чувства.
Обычно при встрече мы ограничивались простой беседой и обсуждением общих знакомых. Гидеон был всегда холоден, вежлив и отстранен, как требовали правила приличия. Но однажды он пришел после элапсации совершенно другой. Наш преподаватель по фехтованию месье Сорель пришел на занятия больным и постоянно чихал и сморкался, не наблюдая за нами. Его борьба с насморком продолжалась долго, пока он не сдался и, гнусавя извинения, убежал в кабинет приводить себя в порядок. «Продолжайте, продолжайте», - махнул он. И мы продолжили бой на шпагах.
