- Кто он?

Гидеон тут же остановился и удивленно огляделся по сторонам.

- Кто он? – переспросил он, явно не понимая.

- Парень с темными глазами. Он только что… Я только что вспомнила. То, как я элапсировала. Только не в прошлое, а в будущее. Я сказала ему, что скоро вернусь, а он не верил. Там был и ты. Точнее твой голос. Ты сказал, что погубила себя сама.

Слова вырывались из меня против моей воли. Я говорила и говорила, в то время как Гидеон смотрел на меня все более удивленно, даже с примесью какого-то ужаса.

- Кто он? – повторила я свой вопрос.

Парень запнулся, не желая чего-то говорить. И чем дольше Гидеон тянул с ответом, тем проще становилось дышать. Первоначальное чувство, что я должна была узнать, кто этот незнакомец, во что бы то ни стало, постепенно угасало, оставляя меня в подвешенном состоянии.

- Ты когда-то его знала, но это было очень давно, Гвендолин.

Вот так вот просто. И больше никаких объяснений. Наверное, мне и вправду не стоило знать об этом, раз это было очень давно. Только это было настолько яркое воспоминание, что оно заставляло меня забыть, как дышать.

- Он был очень печальным.

И больше не сказала о нем ни слова.

- Итак, что мы обычно делали, когда застревали вот так вот в…, – я попыталась вспомнить, что же так без умолку болтал Марли, но все, что приходило в голову – это то, как забавно он запинался.

- В 1956-ом, - закончил за меня Гидеон и после моего кивка продолжил, - Ничем особенным. Я учил тебя танцевать, или же просто занимались домашними заданиями. Все очень скучно.

- Всегда думала, что путешествия во времени – это весело.

А оказалось, что я заперта в четырех стенах без права выходить наружу.

- Да, я тоже.

Мы сидели напротив друг друга. Он достал из рюкзака бутылку колы, а я потерла руки в ожидании игры, которую мы придумали, чтобы время не тянулось так медленно. Хотя признаюсь, с ним мне хотелось провести каждую эту скучную минуту.

- Итак, каким образом мы изменим правила?

Я пожала плечами, не совсем уверенная в том, что это вообще возможно.

- Значит, просто будем задавать друг другу вопросы, и если кто-то не захочет на него отвечать, он пьет, - Гидеон поставил бутылку на пол и, устроившись удобнее на софе, посмотрел на меня.

- Так, как ты ничего не помнишь, у тебя больше вопросов. Начинай.

Я, пожав плечами, ответила на его выжидающий взгляд.

- Почему-то каждый уверен в том, что у меня безумно много вопросов. Но на самом деле в моей голове пустота. Даже не представляю, о чем я бы могла спросить.

Все, что являлось базой для любого человека – дата рождения, имя, фамилия, количество братьев и сестер, адрес проживания, номер социальной страховки – все это было рассказано мне еще в первый день. Фотографии дали чуть больше, говоря о том, что я была задорной и вздорной девчонкой, которая любила посмотреть с подругой фильм, погулять вечером и не любила выполнять домашние задания, хотя ни разу еще не пропустила ни одного занятия. Но что это на самом деле говорило обо мне?

Какой фильм мне выбирать, когда станет одиноко?

По каким улицам мне пройтись, если станет слишком грустно?

Что мне делать с этим взглядом изумительных зеленых глаз, что так смотрят на меня?

- Мы были друзьями?

Глупый вопрос, наверняка, мы ими были. Нельзя столько времени проводить вместе и не подружиться.

- Мы были… Я не знаю, были ли мы ими. Большую часть времени ты скорее меня ненавидела.

Такое заявление удивило меня сильнее, чем заявление о том, что я путешественник во времени. Оказывается, я его ненавидела!

- Почему мне кажется, что ты преувеличиваешь?

- Можешь спросить у Лесли, это правда.

Так вот почему она так старательно избегала разговоров о Гидеоне и не упоминала даже о его брате, Рафаэле, чтобы ненароком не перейти запретную черту под названием «в этой палате о парнях не разговаривают».

- Теперь моя очередь и по правилам, я теперь тоже задам два вопроса.

- Ах ты… Негодяй, так нечестно, - я усмехнулась, но все же приготовилась ответить на его вопросы.

- Все честно, - пожал он плечами, - Итак. Как ты себя чувствуешь?

Показалось, что у меня перехватили дыхание. К чему был этот вопрос? Он явно был не о моем самочувствии, все это спокойно можно вычитать в моей медицинской карте. Я почти здорова, за исключением еще не пропавших следов от ожогов, что и так уже было медицинским чудом, учитывая, что они должны были заживать гораздо дольше.

- В том плане, что ты очнулась в огромном и незнакомом мире, где каждый говорит о том, кто ты, когда ты сама об этом забыла.

Оказалось очень сложно не протянуть руку и не схватить бутылку, чтобы пропустить вопрос, который умудрялся щекотать пятки, заставляя бежать прочь. Ксемерус все-таки был прав, я слишком многое воспринимала за правду, слишком многому верила, хотя стоило бы раз пять спросить себя, а стоит ли это таких страданий? «Нет»,- ответила я ему, - «Не стоит. Но есть ли у меня выбор?»

- Ощущение, словно я лист, где каждый пишет то, что хочет. Но я не совсем безнадежна, рано или поздно я все равно дойду до правды и уже тогда задам вопрос «стоило ли это моего доверия?».

Таким образом, я хотела донести то, что лучше сразу же сказать мне горькую правду, когда вокруг все пытаются ее скрыть. Это электрическое жжение вокруг меня, где каждый боится ударить меня током, но от неуклюжести бьет еще сильнее.

- Моя очередь. Кто такая Джулия?

В ответ Гидеон лишь рассмеялся.

- Столько всего вокруг, а ты решила спросить о ней? Как всегда, непредсказуемая мисс Шеферд!

- Ты уходишь от ответа.

- Джулия – моя однокурсница. Мы учимся в медицинском университете на одном потоке.

- Тогда откуда ее знаю я?

Если даже умудрилась очнуться именно в ее особняке, от которого у меня остались только мрачные воспоминания и навсегда проникший в меня аромат больницы. Слишком много для одного вечера там собралось врачей и, как выяснилось, хранителей Темпла. Пожалуй, я была весьма значимым человеком, раз удостоилась такого внимания.

- Вы познакомились незадолго до… несчастного случая.

Ах да. Пожара в чьем-то доме, из которого мы выбрались едва ли не чудом, после чего я оказалась в коме. Невероятная версия произошедшего, когда каждый при этом опускал глаза и избегал моего взгляда. Это, конечно же, как раз подбивало верить этим людям на слово и ни в коем случае не подозревать о том, что они врут.

- Что случилось в тот день? – сразу же спросила я, ожидая искреннего ответа.

- Это моя очередь задавать вопрос, - проигнорировал он меня, всем своим видом показывая, что отвечать не будет.

- Какой смысл в игре, если ты не честен? – накинулась я на него, закипая от злости, которая преследовала меня слишком часто сегодня. Врач говорил, что это побочные действия амнезии, но это можно было контролировать, в чем я не была хороша.

- Я предельно честен с тобой, Гвенни!

- Хватит называть меня «Гвенни»!

Тяжело дыша, мы оба смотрели друг на друга с неприкрытой злостью, и не желали сдавать позиций. Только перед глазами помутнело, где…

…Он запускает свои пальцы в мои волосы, в то время как друга рука блуждает по моему телу. И я загораюсь словно спичка, пока он целует меня с бешеной страстью, превращая меня в желе, которое не способно двигаться, а лишь отвечать на его движения. Словно наконец-то нашла то, что искала всю свою жизнь. Недостающую часть.

Я безумно влюблена в этого человека…

… возвращаясь к реальности, где Гидеон непонимающе смотрел на то, как я судорожно сжимала кожаную обивку софы, забыв, что нужно дышать. Это пришло на секунду до того, как сердце перестало биться с бешеной скоростью, оставляя меня с ярким воспоминанием.

- Ты говорил, что я тебя ненавидела, - прошептала я, почти сглатывая слова. Гидеон молчал, ожидая продолжения, а я не могла собраться с мыслями, утихомирить сердцебиение, которое отреагировало так, словно это происходило в эту самую минуту.