Но юноша уже не реагировал. Выражение глаз потеряло осмысленность, а руки, до этого сжимающиеся в кулаки, расслабленно упали на простыню. Драко отключился. Ругая себя последними словами, Гарри осторожно уложил Малфоя и проверил сигнальный маячок на случай, если он снова будет вредить себе — тот работал исправно. Они абсолютно не были готовы к тому, что Драко однажды очнётся. Гарри был слишком груб. С этой мыслью молодой человек покинул комнату, чтобы посоветоваться с Северусом.

***

Северус раздраженно выдохнул и потер ладонями лицо. Все привычно, с ужасающей скоростью катилось в бездну. Не то чтобы он не ожидал очередного мерзкого поворота в своей жизни, просто… не так скоро, наверное.

В тот день Гарри вернулся из комнаты Драко сорок минут спустя, раскрасневшийся (от гнева? Возбуждения?), со странным блеском в глазах и с порога осведомил мужчину, что хочет поговорить. Северус, помнится, тогда вздрогнул, но смиренно разлил по двум бокалам виски. Юноша, не сомневаясь, опрокинул в себя алкоголь и начал что-то взбудоражено вещать. Мужчина его не слышал, просто понял, дело — дрянь.

Видимо сейчас, когда Драко стало лучше, гриффиндорец обрел надежду на возобновление с ним отношений. Это было бы логично, Малфой молод, богат и — маг поморщился — похотлив в достаточной для его возраста мере. Северус же из-за последнего своего эксперимента полторы недели держал любовника (бывшего любовника?) на сухом пайке.

Несколько раз Гарри задавал ему вопросы — зельевар отвечал неохотно и односложно, а потом и вовсе сбежал в лабораторию — Поттер предпочитал не нарушать границы его условной территории.

Следующие четыре дня они почти не разговаривали — приступы активности (и, по всей видимости, сексуального голода) Драко были ежедневны, с каждыми новыми сутками увеличиваясь по времени — и это выматывало обоих мужчин: Северуса — морально, а Гарри… черт знает, как, но выглядел тот уставшим.

Наблюдать за трущимся во всех позах о его партнера Малфоем было невыносимо, слушать его сладкие наглые речи — тем более. В какой-то момент маг поймал себя на том, что сидит в гостиной напротив Нарциссы, а благая рука доброй женщины подносит ему коньяк.

— Быть может, стоит привлечь маггловских специалистов? — спросила она, усаживаясь в кресло напротив.

— Ты же понимаешь, как он отреагирует. Придется стирать им память, нарушать директиву.

— Кого-то это волнует? — возразила женщина.

— Они все равно ему не помогут, — покачал головой мужчина.

— Миссис Уизли-Крам другого мнения.

— Тут не справится ни один врач. Дело в его разуме — в этом магглы не особо компетентны, — Северус пригубил бокал.

— Был удручающий опыт? — уточнила женщина.

— И у меня, и у Люциуса, — осторожно произнес зельевар. — Он не говорил тебе, но, думаю, ты и сама заметила неладное — у нас были некоторые проблемы с психикой после первого падения Лорда.

— А я думала, вы просто сумасшедшие, — иронично ответила миссис Малфой.

— Не без этого, — слабо улыбнулся мужчина, но в коридоре послышался манерный голос Драко, и он вновь недовольно поморщился.

— Не кривись, Северус. Подумай, каково мне, — вздохнула женщина.

— Считаешь, мне лучше?

— Нет, просто пытаюсь отвлечь тебя от идеи убийства моего единственного сына.

Северус сжал зубы.

— Это отвратительно, Нарцисса, Поттер вновь записался к нему в няньки, а может и… — зельевар проглотил это резкое «в любовники». — А Драко и рад.

— Легче, Северус, — Нарцисса мягко посмотрела на него. — Поттер — гриффиндорец.

— А я — слизеринец, — вскинулся он в ответ. — И он — мой, — наконец отрезал Северус, но почти сразу же добавил чуть менее уверенно. — Или был моим.

— Драко болен, Северус, — Нарцисса вертела в руках бокал. — Я не думаю, что Гарри позволил бы себе переспать с ним. Кроме того, почти уверена, что, желай Поттер моего сына, у него не было бы не только тебя, но и троих его предыдущих «друзей».

— Извини мне мою дерзость, но твой сын ведет себя, как течная кошка, — жестко усмехнулся зельевар, вновь прикладываясь к бокалу. — И я не уверен. Когда он желал близких отношений, Уизли все еще считались его любовниками.

— Осторожнее, Северус, — в мягком голосе появились предупредительные нотки. — Не такая уж это редкость — повышенное либидо у сумасшедших, — Нарцисса сделала акцент на последнем предложении.

Зельевар заломил бровь.

— Ты пришла, чтобы обезопасить сына? Зря, он не говорит со мной, но бросает такие взгляды, что впору заказывать себе урну.

— Нет. Я первый и единственный раз обращаю твоё внимание на то, что звуки по ночам в поместье говорили больше ваших с Люциусом утренних лиц.

Лицо Северуса окаменело.

— Предлагаешь мне так же слушать ночами их стоны и терпеть?

— Предлагаю образумиться, — жёстко ответила Нарцисса. — Хочешь услышать моё мнение?

Мужчина склонил голову в желании продолжения.

— Поттер довольно раскован, насколько я могу судить, — спокойно продолжила женщина. — Но когда речь идёт о серьёзном, он может себя ограничивать. Думаю, духовные связи ему важнее физических.

Северус долго молчал.

— Я согласен, что мои суждения во многом неверны и что я давно уже свихнулся на жажде обладания, но все же, пойми меня, Нарцисса…

— Я тебя понимаю, Северус, — ответила миссис Малфой. — Но всё же считаю, что ты зря избегаешь разговоров с Поттером. Даже если настроиться на худший вариант, максимум, что случится — ты узнаешь, что тебя заменили. Я слабо в это верю. Но даже если так — в чём смысл бегать от правды? Хотя, зная тебя, ты скорее сбежишь, напридумав себе страхов. Гордость — это хорошо, Северус, но в этом случае всё же не помешает проявить и мужество.

— Я не знаю, о чем с ним говорить, — честно признался Северус. — Гарри сразу поймет, что меня иррационально задевает его бездействие по отношению к больному, черт возьми, бывшему любовнику — я не хочу этого.

— Бездействие? Не думаю, что это слово подходит…

— Я понимаю, — вяло огрызнулся мужчина.

— Мне кажется, Поттер может с пониманием отнестись к твоим чувствам. В конце концов, Люциус был абсолютно неэмпатичным мужем, но, судя по тому, что я вижу, Поттер настроен на диалог, каким бы он ни был. Так что ты действительно иррационален.

Зельевар прищурил глаза и усмехнулся.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что меня злят твои слова — выводишь на конфронтацию? Зачем?

— Подумай, Северус, что ты мне успел сказать и подумай, как бы себя чувствовал, услышь ты подробное в сторону своего сына. Или, например, будь на месте Драко Поттер. Впрочем, тогда бы он не был твоим любовником. Одним словом, мне тоже хочется тебя убить. И пожалеть. Справляюсь, как могу. Но лучше тебе бы было поговорить со своим гриффиндорцем.

Мужчина молча сжал губы, поставил бокал на кофейный столик и, резко встав, покинул комнату. Одновременно с тяжелым хлопком двери хрусталь лопнул и разлетелся в разные стороны.

Нарцисса уронила голову на ладонь.

— Мужчины! Вечно эти театральные жесты!

***

— Северус, что происходит? — Гарри еле успел поймать за руку мужчину, летевшего по коридору, как на пожар.

— Ничего, — с легкой досадой ответил тот, мысленно прикидывая, как бы освободиться от крепкого захвата и не обидеть юношу. — У меня зелье в активной стадии.

— Зелье называется «гнев, обида, отрицание»?

— Это глупо, Гарри. А я действительно спешу.

— Северус, если ты сейчас в третий раз подтвердишь, что у тебя зелье, я тебя отпущу, — ответил юноша. — Так как?

Мужчина устало прикрыл глаза и вздохнул.

— «Я не должен лгать», да?

Гарри недовольно передёрнул плечами.

— Если ты считаешь, что быть объектом сексуального желания повредившегося рассудком человека это то, что может быть приятным, валяй, продолжай дуться, мистер Снейп.

Несколько секунд Северус бессмысленно смотрел на удаляющегося любовника, но затем раздраженно вздохнул и окликнул его:

— Гарри, — юноша даже не сбился с шага — злится — мужчина повысил голос. — Поттер, — ноль внимания. — Мистер Поттер, боггарт Вас подери, извольте снизойти до штатного зельевара, не заставляйте меня следовать кодексу слизеринца и подсыпать Вам в чай пурген.