Разобиженный жалким обманом, переворачиваю страничку меню и выхожу на " Lonely wanderer" - один из любимейших мною каналов о путешествиях. Джунгли Амазонии. Через минуту понимаю, что это фильм о каннибальском племени корубо, и что я его уже смотрел. Но все же наблюдать, как троглодит с кабаньим клыком в ноздре с удовольствием пожирает консервированные бобы из банки довольно забавно. Однако чуть напрягает чтение титров, когда идут диалоги между туземцами и гостем журналистом - очков под руками нет - и уродливые тела обнаженных девиц: уж лучше бы они прикрыли чем-нибудь свои сомнительные "прелести".

Неожиданно вспоминаю Дэлю, ее вполне аппетитное тело. С запоздалым сожалением, что не попользовался им днем. Поглаживаю и пощипываю вялую плоть, но она предательски не отзывается. Нюхнуть, что ли?

Как раз в это время и раздался звонок.

- Бобби? - услышал я бодрый голос Харифа. - Вы уже вернулись?

- Давно, - ответил я скучно, заметив про себя, что рад звонку толстяка.

- Как отдохнули?

- А почему вы не спрашиваете, где я был?

- Я не ваша мамаша, - услышал я ехидный смешок.

- Но вы мой гид, смею напомнить.

- Ах, вот вы о чем. Я справлялся о вас, разумеется. Мне сказали, что вы изволите спать. А потом - что уехали с какой-то женщиной. Я даже за вас порадовался.

- Чему это?

- Тому, что вы не теряете время. Мистер Ганн, я собственно по делу, - неожиданно поменял тон Хариф. - Вы помните наш вчерашний разговор? Ваша отельная карта уже у меня. Хотелось бы передать.

- Это так срочно? - спросил я, стараясь не выдать любопытства.

- Нет. Но я подумал, вы захотите посмотреть. Вдруг вам не понравится? Еще есть время поменять номер.

- Хорошо. Я сейчас спущусь, - ответил я, сдерживая нетерпение.

- Отлично! И захватите свои вещички - самые необходимые. Номер уже два часа как в вашем распоряжении.

7

Я не сразу узнал Харифа. В темно-синем френче с большими перламутровыми пуговицами и серых, с острой складочкой брюках он походил ни то на щеголеватого офицера в парадном мундире какой-то экзотической страны, ни то на швейцара элитной гостиницы. От него за версту разило дешевым одеколоном, гладко выбритое лицо аж лоснилось, а сам он, казалось, стал даже несколько выше ростом.

- Куда это вы так приоделись? - спросил я его насмешливо.

- Так ведь праздник, - ответил он, застенчиво улыбаясь. - Да и в отель, куда мы едем, так просто не заявишься.

- Серьезно? - театрально удивился я, дурашливо осматривая свой незамысловатый костюм. - Может быть, мне стоит вернуться в номер и нацепить галстук?

- Вряд ли галстук подойдет к вашему джинсовому костюму, - подхватил шутку Хариф. - Разве что - ковбойская шляпа.

- Какая досада - шляпы у меня как раз и нет. И что теперь - меня не пустят на карнавал?

- Пустят, не беспокойтесь. Я замолвлю за вас словечко. Так мы едем?

- Раз уж вы обещаете мне свое покровительство...

И я направился к двери, следуя церемонному жесту Харифа.

Было еще светло, когда мы выехали, однако уже начали наплывать сиреневой поволокой ранние сумерки. Воздух был прозрачен, но все больше густел влажной свежестью, а город внизу понемногу зажигал там и тут свои мерцающие огоньки. Настроение как-то вдруг улучшилось, и я беспрестанно вертелся на заднем сидении, оглядывая знакомые проспекты, которые впервые увидел вечером. Машины еле плелись, движение было странно заторможенным, бестолково-вялым. Надо заметить, что в Алиабаде почти на каждом перекрестке имелись подземные переходы или надземные мостики, так что в обычные дни пешеходы почти не мешали движению машин. Но в этот предпраздничный вечер толпы людей, игнорируя эти самые переходы и мостики, пересекали улицы где и как вздумается,

не обращая внимания на нервно мигающие светофоры и робко лающие клаксоны автомобилей.

Не доезжая до одного из перекрестков, машина вдруг резко затормозила, так что меня основательно тряхнуло и с силой ткнуло носом в переднее сидение. Водитель что-то тихо и злобно просвистел на своем языке, наблюдая, как стайка хохочущих тинэйджеров в шортиках и бейсболках перебегает на другую сторону проспекта перед самым капотом машины. Следом, словно так и надо, беспечно прошагал лысый мужик с козлиной бородкой, приветственно помахивая нам в воздухе раскрытой ладонью - очевидно, это был руководитель группы.

Хариф что-то недовольно пробурчал водителю и обернулся ко мне.

- С вами все в порядке, Бобби? - спросил он участливо.

- Почти, - ответил я, держась за нос.

- Извините, ради бога. Дети - что с них возьмешь? - улыбнулся он примирительно.

- Да причем здесь дети? - не преминул возмутиться я. - Это форменное безобразие! Куда только смотрит ваша хулистанская полиция!

- А что они, по-вашему, должны делать? - удивился Хариф. - Вас не поймешь, Бобби. То вы возмущались, когда полицейский наказал какого-то сопляка. А теперь сами злитесь.

- Да вы оглянитесь вокруг! - еще больше завелся я. - Это ведь какая-то вакханалия! Совсем невозможно ехать!

- Так ведь праздник, - чуть нахмурился гид. - Люди веселятся. А в десять совсем закроют въезд в центр. Только по пропускам. И откроют лишь завтра, после пяти вечера.

- Дурацкие какие-то у вас в Хулистане правила! - бросил я совсем не по делу.

Хариф несколько помолчал, грустно разглядываю мою перекошенную от злости физиономию, и сказал тихо:

- Мистер Ганн, я вас очень прошу, не называйте впредь мою страну "Хулистан". Надо говорить: Гю-ли-стан.

- Да какая, к черту, разница? - бросил я небрежно.

- Большая! - сказал Хариф еще тверже. - Если бы вы, хоть немного, знали русский язык, вы бы поняли, что "хулистан" звучит... несколько неблагозвучно и даже, в какой-то мере, оскорбительно.

- Что вы говорите? - сказал я, не скрывая презрения к его менторскому тону. - Я, да будет вам известно, как раз знаю русский! Целых два год прожил в Москве! Но совершенно при этом не понимаю ваших претензий!

- К вам у меня нет никаких претензий, мистер Ганн, - сказал подчеркнуто вежливо Хариф. - У меня претензии к вашему нечеткому произношению названия моей страны - на "моей" он явственно повысил голос, так что это прозвучало почти угрожающе. - И вы, очевидно, все же недостаточно знаете русский, если не можете понять обоснованности моей претензии. Поэтому я вас просто прошу: выговаривайте название страны, в которой вы изволите быть гостем, правильно. Этого требует элементарное уважение и культура общения.

С этими словами Хариф величественно отвернулся, давая понять, что больше не намерен продолжать щекотливый разговор.

Действительно, до того самого момента я произносил Гюлистан вместо Хулистан. Но в этом не было какого-то специального умысла. Я совершенно искренно считал, что так и следует произносить название этой страны. Да и выговаривать "хулистан" для западного человека как-то проще - легче слетает с губ. А причину обидчивого неприятия Харифом моего варианта я понял много позже - уже дома. Этот филологический казус разъяснил мне один приятель, итальянец - художник, но по первой своей профессии славянист и переводчик. При этом мы с ним много хохотали - сначала он, пока объяснял, а потом я, когда понял. Я не буду посвящать вас в тонкости семантических оттенков этого звукосочетания, - применительно к русскому языку, - чтобы не обижать нежные чувства гюлистанцев. Скажу только, что в такой фонетической интерпретации звукосочетание это не было вовсе бессмысленным, а напротив - приобретало совершенно новый, но довольно едкий и меткий смысл. Словом, кто понял - понял. А кто не понял... учите русский!

8

- Это здесь? - спросил я Харифа, запрокинув голову.