Когда машина тронулась по широкой мощеной дорожке, я завертелся на сидении, желая лучше разглядеть место, куда она меня завезла. Утром, хотя это и было уже позднее утро, я пребывал все еще не в своей тарелке, потому и дал себя увезти этой авантюристке, а всю почти дорогу проспал.

С веранды домика видна была лишь огромная зеленая поляна, роща на горизонте, облака, а среди облаков - ярко раскрашенный дирижабль. Но теперь, по мере того как машина удалялась, мне открывалось то, что ранее скрывали стены и высокие деревья.

К моему удивлению, я обнаружил, что наш скромный одноэтажный домик расположен на самом краешке целого туристического комплекса - большого и весьма фешенебельного, в центре которого гордо высилась стеклянная башня этажей в пятнадцать.

- Неплохое место, но есть и лучше, - проверещала Дэля одной глоткой, поскольку как раз в этот момент подкрашивала губки, вытянутые в небольшой хоботок.

- А как это место называется? - спросил я.

- "Райский сад", как же еще, - ответила она, захлопнув косметичку. - Гюлистанцы любит претенциозные названия. Здесь есть бассейн, боулинг, теннисный корт и все остальное, как положено. Можно еще разок приехать, если тебе понравилось.

Я лишь неопределенно хмыкнул, вспомнив о четырех сотнях, в которые мне обошлось это сомнительное удовольствие загородного обеда.

- Шофер сначала завезет меня, ты не возражаешь? - спросила она тоном, не терпящим возражений.

- А куда ты? Важная встреча?

- Не важная, но обязательная, - ответила Дэля. - Надо встретиться с мужем.

- Ты замужем? - удивился я.

- Разумеется. Это был самый простой и быстрый способ получить гражданство, а вместе с ним - новые документы.

- Тот самый, как его, герр Дитрих? - предположил я.

- Нет, что ты, - улыбнулась Дэля моей наивности. - Дитрих - это Марко, мой напарник. Он вообще-то серб. Тоже застрял здесь.

- А почему же тогда уехал?

- Потому что я подцепила тебя, - снисходительно улыбнулась Дэля. - И никуда он не уезжал. Сидит дома, если никого не нашел. Вот закончу здесь, и снова начнем с ним работать. Но уже в другой гостинице.

- Понятно, - промямлил я, хотя еще только соображал про себя про эту стерву, Марко и их совместный бизнес, а, сообразив, спросил:

- И сколько у вас гостиниц?

- Постоянных - четыре, - чуть суше ответила Дэля. - Но, бывает, и в другие посылают.

- Посылают?

- А ты думал, я самодеятельностью занимаюсь? - уже почти зло ответила Дэля. - Нет, дорогой, в этой стране все под контролем. Все, на чем можно заработать хотя бы пару амеро.

- Ты им платишь? - спросил я чуть осторожнее.

- Разумеется. У меня что-то вроде месячного плана. А еще каждый месяц полторы штуки приходится отваливать муженьку.

- А ему-то за что?

- А за то, что он на мне женился, хоть и формально, и я могу спокойно заниматься своей профессией в этой стране. Они мне его и нашли. Но ничего, недолго осталось. Еще полтора года - и я сброшу эту обузу.

- Но почему ты все это терпишь? Почему не уедешь? - возмутился я.

- Я уже тебе говорила! - огрызнулась она досадливо. - Кроме того, пока я замужем, меня не отпустят за границу без согласия мужа. Такие в этой стране идиотские законы!

Дэля замолчала и отвернулась к приспущенному стеклу. Я тоже молчал, подавляя разбуженное любопытство. Так мы и доехали в полном молчании до города.

- Я тебе звякну, - бросила она, выходя из машины и, не оглядываясь, заспешила сквозь разряженную толпу.

6

В городе уже чувствовалось предпраздничное оживление - реже поток авто, многолюднее толпа, которой едва хватало места на широких тротуарах. Но полного ощущения праздника все же не было. Разве что на улицах прибавилось местных жителей. Очевидно, некоторым туземцам был укорочен рабочий день, и теперь они спешили по домам, робко скользя - вкривь, вдоль и поперек, от центра к окраинам - в общей массе беззаботной заезжей нечисти.

Присоединяться к праздношатающимся желания не возникло. Буйный ужин, ночная оргия и избыточный загородный обед присытили на время мои животные потребности и изрядно вымотали физически. Принять холодный душ, выпить стакан минералки, распахнуть настежь окна и улечься нагишом на шелковистые простыни, разбросав расслабленно ноги и руки, - вот что бы я предпочел. Просто полежать, закрыв глаза.

Хмурый шофер, не проронивший за всю дорогу ни слова, назначил в конце маршрута совершенно наглую цену за доставку моего тела - пятьдесят амеро! Но спорить я не стал - лишь помянул про себя недобрым словцом забывчивую Дэлю - и очередная сотенная перекочевала из моего портмоне в карман аборигена. Сдачу этот бандит выдавал десятками, по одной, словно надеясь еще на чаевые. Но я был терпелив, и едва получив на руки последнюю бумажку, с силой хлопнул дверцей "мерса", дав понять наглецу, что я о нем думаю.

Выполнив по всем пунктам запланированный ритуал, через полчаса я уже лежал в кровати. Сразу накатила истома и потянуло в сон. Но спать было еще слишком рано, или чуть поздно - настенные часы показывали 5:45. Необходимо было занять себя чем-то на ближайшие полтора часа до выхода в город.

В изголовье кровати я еще раньше заметил довольно увесистый пульт, аккуратно вложенный в лунку хромированной полки, словно мыло в мыльницу. Я не особо жалую все эти электронные приспособления, которыми сейчас напичканы квартиры и еще больше - гостиничные номера. Ни то чтобы я консервативен в отношении технического прогресса, вовсе нет, но некоторые из преимуществ, которые предполагает автоматизация окружающего нас мира, мне кажутся мнимыми и чрезмерными. Вот спрашивается, к чему мне включать из спальни кофейник, если все равно придется встать, чтобы пройти после на кухню за чашкой кофе? Наши мудрые предки нашли гораздо более эффективное и естественное средство потакания лени - держали для таких случаев слуг или, по крайности, заботливых жен.

Все же я взял пульт и начал его рассматривать. Ничего особенного: управление светом, кондиционером, шторами, ванной, внутренняя связь... Телевизор? Я огляделся, не обнаруживая, как и раньше, наличие "ящика" в спальне. В гостиной он был, красуясь огромной позолоченной, под цвет обоев, рамой на стене, а в спальне отсутствовал. Но ведь должен быть, раз заявлен на пульте соответствующей иконкой!

Я нажал на кнопочку.

Ах, вот оно что, - они упрятали его в бюро! - ухмыльнулся я, наблюдая, как раздвигаются, слегка дребезжа фарфоровыми безделушками, полированные полки и в образовавшуюся щель просовывается плоская стеклянная харя.

Сразу попал на местные каналы.

Площадь какого-то заштатного городка. Памятник Вождю на фоне куполообразного здания, непременный фонтан, временная сцена под пластиковым навесом, толстомордый оратор, а вокруг - унылая неподвижная толпа с какими-то плакатами и узнаваемыми портретами в руках. Не иначе для кого-то уже начался праздник?

На следующем канале дама преклонного возраста с бубном у щеки выпевала нечто невыразимо тоскливое и протяжное под аккомпанемент двух щекастых усачей с какими-то странными струнными инструментами. Кажется, у дамы болят зубы, а музыканты забыли настроить балалайки. Фолкмузыку я не очень жалую, да и песенка не совсем соответствует настроению, поэтому без сожаления переключаю.

Документальный фильм. Некоторые кадры даже черно-белые. Мелькают фотографии. С трудом узнаю в моложавом симпатичном лице с открытой улыбкой будущего "вождя нации". Отмечаю про себя, что я бы, пожалуй, тоже купился на такую улыбку. Но рассматривать скучные картинки под патетический бубнеж диктора на незнакомом языке не лучшее средство от сна.

А вот это интереснее. Силуэт полуразрушенной крепости на вершине высокого холма интригует. Молодой парень что-то увлеченно рассказывает, указывая в сторону крепости. Удовлетворенно предполагаю, что это передача по истории Гюлистана. Я люблю такие фильмы. Устраиваюсь поудобнее, поправляя подушку, как вдруг ведущий вытаскивает из-за спины, как дешевый фокусник кролика из шляпы, какую-то бутылку... Вашу мать! Да это реклама!