Шли мы довольно долго по пустынной, едва освещенной редкими огнями улице, пока не достигли самой окраины городка. Двери дома, в который мы вошли, были распахнуты настежь, а коридор тускло освещался одинокой голой лампой под потолком. Диего что-то крикнул в направлении комнаты, откуда доносились неестественно четкие голоса, какими говорят актеры в фильмах, и на его голос вышла пожилая женщина. Они начали разговаривать, а я чувствовал, что меня уже кружит и кидает из стороны в сторону: свежий воздух не пошел на пользу, я быстро пьянел.

- Старуха просит пятьдесят, - затряс меня Диего. - Вы слышите? А если останетесь до утра - восемьдесят.

Видно я махнул рукой или что-то сказал утвердительное, потому что Диего снова начал говорить с женщиной, а потом, подхватив меня, потащил вверх по лестнице.

- Я думаю, вам лучше остаться здесь до утра, - прокричал он мне в ухо, свалив меня на подушку у стены и приведя в сидячее положение. - Обратно в отель я вас все равно не дотащу. Может под утро вы на что-то и будете способны. Прощайте!

Какое-то время я находился один в комнате. Наверное, мне стало на время лучше, и я даже смог оглядеться. Хотя там и разглядывать было нечего. Комнатка была маленькая, и половину ее занимал большой стеганый матрас, а на другой половине, прямо на полу, в самом углу, стоял небольшой торшер, скорее даже - большая настольная лампа с красным тканевым абажуром.

Потом пришла Она. Маленькая, худая, с кривыми смуглыми ножками, открытыми до середины тощих ляжек. На девочке было какое-то нелепое белое платье из прозрачной синтетики, словно снятое с куклы. Губы ярко намазаны, короткие черные волосы сально блестели, нос широкий, плоский и - огромные черные глаза, совершенно неподвижные. В руках у нее был маленький металлический поднос, с которого она сняла и поставила между нами на циновку графинчик и две крошечные рюмки. Сидя на коленях напротив меня, она уверенно разлила жидкость из графина по рюмкам и протянула одну из них мне.

- Спасибо, детка, - выдавил я из себя и не без некоторого опасения глотнул из рюмки напиток, показавшийся мне на вкус дешевым крепленым вином.

"Детка", усмехнувшись чему-то краешком губ, тоже выпила из своей рюмки. Снова разлила напиток и застыла передо мной.

Сколько ей было лет? Не могу даже предположить, ей богу. На вид могло быть и десять лет и все двадцать. Фигура у нее была детская, без всяких признаков женских округлостей, а вот лицо, его скупая мимика, и то, как она уверенно, почти бестрепетно вела себя с незнакомым мужчиной, заставляло сомневаться в ее недавней невинности.

Под ее неподвижным взглядом я снова опорожнил свою рюмку. Она словно этого и ждала: довольно улыбнулась, маленькими глотками опорожнила свою рюмку и, легко вскочив, прошла на середину матраса, где стала стягивать через голову свое платьице, под которым ничего не оказалось. Раздевшись, она наигранным театральным жестом, подсмотренным, скорее всего, в каком-нибудь эротическом фильме, отбросила ногой тряпицу, постояла лицом ко мне, неумело оглаживая свое тощее тельце, словно соблазняя, и улеглась на спину, широко раскинув ноги и закинув руки за голову.

Положение было комичным. Я совсем ее не хотел. Нисколечко. И не потому, что у нее были кривые ноги, смешная рожица и плоская грудь. Я вообще не чувствовал в ней женщины, от этого существа не исходил ни единый флюид тепла, словно передо мной на матрасе притаилась маленькая ящерка или лягушонок. Она была мне забавна, но не вызывала ни малейшего желания контакта. Я продолжал сидеть на месте, все более впадая в блаженную истому, какая появляется перед крепким сном. В комнате было душно, внутри у меня горел огонь, а голова снова медленно поплыла на теплых волнах, так что нестерпимо хотелось закрыть глаза и отдаться укачивающему ритму...

Проснулся я один, раздетый догола, лежащим поперек матраса, от которого чуть попахивало затхлой сыростью. Из низкого чердачного окна в лицо бил мощный сноп солнечного света. Рядом я обнаружил вскрытую пачку презервативов и несколько порванных, но чистых резинок. Чувствовал я себя сносно, голова работала ясно, но вот что случилось со мной ночью, как не силился, вспомнить не мог. Было ли у меня что-то с той девочкой, или я так и заснул у стены, а меня потом раздели и перенесли, я так и не смог для себя решить. Впрочем, в тот момент я не особо и думал об этом. Моим естественным желанием было как можно скорее убраться. Я быстро оделся, проверил бумажник, обнаружив с удовлетворением, что все на месте, кроме исчезнувших семидесяти амеро (у меня было с собой четыреста двадцать - я этого хорошо помнил) и быстро сошел вниз. Ни в коридоре, ни во дворе я никого не повстречал, к счастью.

А уже через полтора часа я был на станции, где мне пришлось прождать почти до полудня обратный поезд.

Вернувшись из Таиланда, на одной из вечеринок, я рассказал по пьяне друзьям о своих приключениях в этой стране. Как всегда - привирая на ходу. Рассказал я и эту историю, со всеми смачными деталями, на которые только было способно мое извращенное воображение. Поверили мне или нет, но с тех пор за мной, помимо почетной репутации бывалого гея, закрепилась еще более почетная репутация охотника за нежными молодыми бутончиками. И я старался иногда ее поддерживать новыми байками, привезенными из своих заморских путешествий. Но когда, бывало, кто-то из новых знакомых, узнав о моем пикантном пристрастии, пытался мне на полном серьезе кого-то склеить, я отшучивался или ссылался на некие обстоятельства, не позволявшие мне принять данное конкретное предложение.

- Не уговаривайте его! - обычно приходила на помощь Джоанна. - Он не любит связываться с местными соплюшками. И правильно делает - еще попадешь в переплет! Эти малолетки совсем потеряли стыд!

И начинала рассказывать какую-нибудь историю о несовершеннолетних шантажистках и воровках.

Вот Джоанна, скорее всего, и разболтала Харифу всю подноготную обо мне. А он поделился информацией о клиенте со своей женушкой-подстилкой.

Такое вот дерьмо!

- Бобби, а не пора ли нам закругляться? - вывел меня из ступора маслянный голосок Харифа. - Уже второй час, а завтра нам рано вставать.

- Я тоже хочу спать, - осмелилась вставить Дэля.

- Хорошо, - буркнул я, довольный столь простому выходу из дурацкой ситуации. - Спросите счет.

- Не нужно ничего спрашивать, Бобби! - обрадовано засуетился Хариф. - Просто оставьте свою отельную визитку.

- Куда мы идем? - спросил я Харифа, когда мы очутились на заметно поредевших аллеях парка. - Мы, кажется, пришли с той стороны?

- Верно, - ответил семенивший рядом Хариф. - Но отсюда ближе выйти к дороге. Сейчас поймаем такси и через полчаса будем уже в отеле.

- Вы что - собираетесь ночевать у меня? - изумился я наглости этой парочки, так что даже остановился.

- Но, Бобби, ведь завтра шоу! Я предполагал, что мы все вместе отметим праздник, - смущенно залепетал толстяк.

- Нет уж! Хватит с меня вашего общества. Прощайте! - и я, развернувшись, пошел в сторону невнятного гула, где, как предполагал, все еще догуливала предпраздничную ночь неугомонная толпа, и где я надеялся найти кого-нибудь, чтобы расспросить дорогу.