Мы сами взращиваем свои разочарования. Сажаем саженцы лжи в своих душах, пестуем их, растим, а когда они приносят ядовитые плоды, плюемся, чертыхаемся и ищем вокруг виновных в собственных неудачах.

Да, я не праведник. Но ведь и не такой хладнокровный подонок, каким хочу казаться окружающим меня людям - тоже не праведникам, и тоже - лгунам, наговаривающим на себя.

Почему чистота, честность, искренность считаются чем-то нелепым и даже неприличным в нашем обществе? Почему люди стесняются лучшего в себе, не берегут его, а ищут грязи и спешат в ней изваляться?

Вот если я скажу, что никогда не испытывал нездорового интереса к малолетним красоткам, мне ведь никто не поверит. Даже те, кто меня не очень знает, не очень поверят. А вот стоит человеку признаться в чем-то предосудительном, ему верят охотно, будто бы только и ждали от него этого признания. Верят, и даже кое-кто посочувствует. А кое-кто даже скажет, что это "нормально" и посоветует не сдерживать своих "естественных" чувств, и более того - подскажет, как их удовлетворить без особого риска для "репутации".

Да, я не могу равнодушно смотреть на хорошеньких девочек. Но почему это обязательно дурное чувство? Почему оно становится дурным - в нас? Может быть, это всего лишь чувство умиления теряющей силы, загнивающей грешной плоти перед девственной чистотой юности? Ведь я никогда...

Хотя, нет, один раз было. Или - не было? Во всяком случае, была попытка. А это - все равно, что было.

Это случилось в Таиланде. Я тогда сорвался в Таиланд. Мы должны были ехать с Джоанной, но в последний момент ей пришлось отказаться от поездки из-за срочной командировки.

Потолкавшись дней пять в барах и дискотеках Пхукета, повалявшись после на белоснежном песочке Пи-пи-дона и налюбовавшись на местных смуглолицых косоглазых амазонок в ярких бикини, я слегка затосковал, и, как это часто со мной случается, принял спонтанное решение - съездить на материк. Я слышал про "бамбуковый поезд" от своих друзей, о том, что настоящие развлечения ждут туристов именно в глубинке. Что в любом городишке Таиланда, не помеченном в туристических проспектах, можно всего за сотню амеро оторваться так, как не побалуешься на островах и за пять сотен. Та же травка, но крепче и дешевле, тот же порошок, но чище, те же девочки, но моложе и сговорчивее - провинциальные босоногие девчушки, готовые отдаться за бутылку пива и двадцатку на дешевые бусы или золотое колечко.

Городок, в котором я сошел наугад и где оказался уже в сумерках, располагался на берегу широкой полноводной реки, вдоль которой и катил по рельсам последний час наш поезд. С другой стороны путей бурой стеной вставал тропический лес. От станции вглубь городка вела узкая асфальтированная дорога. Метров через пятьсот ее пересекала другая асфальтированная дорога. На пересечении этих дорог стоял ветхий трехэтажный домик под черепичной крышей - местный отель. Это место и было как раз центром городка.

Нудная езда в едва плетущемся поезде, который к тому же делал остановки на маленьких станциях через каждые полчаса, порядком изнурила меня. Спальных вагонов в поезде не было, поскольку поезд двигался исключительно в дневное время суток, возможно потому, что этого времени вполне хватало, чтобы пересечь страну из конца в конец. Вагона-ресторана тоже не было - пассажиры, а это были почти сплошь тайцы, ели то, что прихватили с собой в дорогу, или же покупали съестное у разносчиков, забегавших в вагоны на каждой станции. Но то что предлагали эти узкоглазые из своих плетеных корзинок, не очень прельщало мой разборчивый желудок, так что мне приходилось ограничивать аппетит плиткой шоколада, отыскавшейся на дне рюкзака, да кубинским ромом из заветной фляжки.

И понятно, что когда я доплелся до отеля, у меня было лишь одно желание - упасть на что-нибудь мягкое и отоспаться. Что я и сделал, приняв наскоро душ.

А проснулся я в полной темноте, совершенно не представляя, где нахожусь. В дверь тихо, но настойчиво стучали. Потом она со скрипом открылась, впустив в комнату тусклый свет коридора, и в просвете обозначился силуэт.

- Извините, вы еще спите? - услышал я сиплый мужской голос. - Я ваш сосед. Мой номер напротив. Я подумал, может быть, вы захотите спуститься вниз и пропустить со мной по стаканчику?

Человек, разбудивший меня, оказался португальцем. Его звали Диего. Мы с ним были единственными европейцами в отеле, почему он и решился постучаться ко мне, надеясь в компании со мной скоротать поздний вечер. Внизу, в небольшом неряшливом помещении, мы немного закусили вареной курятиной и каким-то фруктовым салатом, запивая все это сначала виски, а после, по рекомендации Диего, кокосовой водкой местного изготовления - жуткая дрянь, к слову говоря.

Диего был невысоким плотным мужчиной лет пятидесяти. Он, по его словам, жил в Таиланде уже третий год - завербовался в одну из совместных фирм по выращиванию и экспорту фруктов, и в его обязанности входило время от времени инспектировать плантации в провинциях. В этом городишке он, как и я, очутился впервые и отчаянно скучал уже вторую неделю, потому что какие-то его дела здесь не клеились.

- Как вас угораздило забрести в такую дыру? - спросил он, нежно оглаживая свою полуседую бороду. - Если вы из тех, кто любит побродить в одиночку по джунглям, то здесь, должен вас разочаровать, вокруг одни плантации. В основном, гуавы и дуриана.

Несколько смущаясь, я объяснил, что просто пресытился комфортом и цивилизованными удовольствиями и решил поискать чего-то более острого и натурального на периферии.

- Знаете, - сказал я, - тайские девушки, конечно, хороши. Но там, на побережье, они щебечут на иностранных языках, английском или французском, от них пахнет теми же духами, что и от европеек, и даже их любовь ничем особенно не отличается - такая же умелая, но неискренняя.

- Так вам нравятся девушки? - несколько разочарованно, как мне показалось, спросил Диего. - А мне вот больше нравятся стройные тайские парни.

Я только неопределенно хмыкнул в ответ.

- А малолетку... - зыркнул Диего в мою сторону. - Вам ведь нравятся совсем молоденькие, верно? Малолетку вы могли запросто снять в любой дискотеке в городке побольше. А здесь... Это скорее большая деревня, чем город. Все друг друга знают и смотрят на такие вещи не очень одобрительно. Вот если бы вам нужен был парень...

- Нет, парень мне точно не нужен! - поспешил я ответить.

- Вам лучше знать, - усмехнулся португалец. - Знаете, в местных племенах к мужской любви относятся с пониманием. Это дань давним воинским ритуалам, когда идущие в первый раз в бой юноши скрепляли таким образом союз - и сражались затем бок о бок, защищая друг друга. А женщин здесь немного презирают, считая их низшими существами, годными лишь для деторождения.

- Что ж, - сказал я даже с некоторым облегчением, - поищем где-нибудь в другом месте.

- Ну, почему же, - возразил Диего, - я могу узнать. Я немного говорю на тайском. Может, и найдем вам девчонку.

С этими словами он направился к стойке и стал о чем-то шептаться с хозяином.

Вернувшись к столу, он сообщил, что есть такое местечко на окраине, и что он может даже проводить, если я не передумал, потому как у него тоже есть кое-какие дела в той стороне.

- Но предупреждаю вас, - сказал Диего, - это совсем не так романтично, как вы себе представляете. Скорее всего, вас разочарует эта местная замарашка.

- А это не опасно? - спросил я.

- О, нет! - уверенно возразил мой собутыльник. - Тайцы честный народ! Так что можете не беспокоиться ни за свою жизнь, ни за свой кошелек. А вот про резинку не следует забывать!

Я решился. Скорее всего потому, что уже не очень соображал от выпитого. И еще потому, что не хотел выглядеть в глазах этого старого извращенца трусом или чистюлей, после того, как сам фактически напросился на его сомнительную услугу.