- Он не пытался! - упрямо поправила она, - Он и вправду...
- Так тем более! Сама сказала, что попробует ещё раз!
Она вздрогнула, как от испуга, а глаза её в темноте заблестели.
- Но я-то в порядке! - всхлипнула она, - я в порядке, а Шенна теперь... Я ведь не хотела! Я просто не смогла остановиться!
Рена спрятала лицо в ладонях и разревелась.
Я стоял перед ней, как истукан и не знал, куда себя деть. У нас так не принято. Морфы не плачут. Ну и я, конечно же, опять во всём виноват.
- Рена, - говорю ей, - что бы ты ни сделала, я знаю, что у тебя были для этого причины. Я ведь уже пообещал доверять тебе.
Когда же мои слова не возымели эффекта, я положил когти ей на голову. Напрасно: почуяв с моей стороны поддержку, Рена сделала шаг, разделявший нас, и уткнулась лицом мне в грудь.
Девочка, девочка! Я понимаю, для белых это в порядке вещей, но у нас так не принято! У морфов отличный нюх и стоит провести с кем-то хоть немного времени, об этом становится известно каждому встречному!
Я буквально чувствовал, как перемешиваются наши запахи. Для морфов... Для меня лично это довольно тонкий, интимный момент. Я был очень смущён, но не отталкивать же зарёванную девчонку?
Интересно, хоть кто-нибудь из белых имеет понятие о личном пространстве? И, раз уж речь зашла о запахах...
- Рена? - мне нравится её имя. Рычащее, - А почему ты пахнешь землёй?
Она вскинула голову, удивлённо глядя на меня.
- Пахну?
- У меня отменный нюх, - пояснил я, - запах очень похож на глину.
Рена улыбнулась и ответила:
- Потому что я сделана из глины.
Врёт?
- Честно-честно, - она закусила губу, пытаясь прочесть мою реакцию по глазам.
Но я не дал ей этой возможности, тут же забыл о приличиях и собственной скромности, наклонился, тщательно обнюхивая её кожу и волосы.
И впрямь глина! Едва пахнет, Лисом бы я этого не разобрал. Запах терялся в мешанине привычных, естественных запахов: гормоны, ферромоны, пот, грязь...
И тут я вспомнил, что совсем ничего о ней не знаю.
- Ты обещала рассказать мне о себе.
- Расскажу. Но сначала поговори с тётей Адой.
Спускаясь в подвал, я не ждал ничего хорошего от этого разговора. Аделаида стояла у выдвинутого в центр помещения стола и пересаживала растения в новые глиняные горшки. Когда она подняла на меня взгляд, ни один мускул на её лице не дрогнул.
- Что ты хотела?
- Посмотреть, что ты за зверь такой. Покажешь?
Я немного удивился, когда понял, что речь идёт о моей второй форме, но изменился. В глазах у женщины вспыхнул огонёк любопытства. Она стянула с рук садовые перчатки и подошла ближе.
- Невероятно быстрое превращение. Болезненное?
Я помотал головой.
- Не можешь говорить?
- Челюсть... Неудобная - насилу выдавил я и снова изменился.
- Как ты это делаешь? - спросила она, обходя вокруг и оглядывая меня со спины.
- Это у меня в крови. Я морф.
- Подробнее! А кто такие морфы? - я не заметил когда, но Аделаида вытащила блокнот и ручку. - Это как оборотни?
Я не удержался от ухмылки.
- Смотря каковы оборотни твоего мира.
- О, это просто! - Аделаида рассмеялась в ответ, - Их не существует!
- Тогда это главное отличие. Морфы меняются когда захотят. Мы рождены зверями. Тот вид, что сейчас перед тобой - дар Матери Луны.
Аделаида знаком велела мне сесть в кресло, и под её взглядом пришлось рассказать.
Согласно легенде, в которую я до сегодня не верил, некогда Зверь влюбился в Луну. Он заманил её в свой лабиринт, чтобы вымотать и овладеть ею. Но Луна, путешествуя через лабиринт, влюбилась в Зверя и когда они встретились, стала его женой. И морфы - это их дети. Одна форма - от зверя, вторая - от луны.
- Принято считать, - пояснил я, - что у нас два тела в двух разных мирах. Одна в подлунном, одна в лабиринтах. И когда нужно, мы меняем одну на другую.
- А вы все - одинаковые?
- Нет. Мы все - разные.
- Вид передаётся от родителей?
- Нет, - я невольно поёжился.
Встретить морфёнка на улицах битых фонарей - сомнительное приключение. Наши дети долго сохраняют гибкость изменений, и до совершеннолетия не имеют постоянной формы. Пернато-клыкасто-чешуйчатые чудовища сбиваются в стаи и... Бьют фонари на улицах, на которых живут. Ненавижу детей.
Но было приятно в кои-то веки отвечать на вопросы, а не теряться в догадках.
- А теперь ты расскажешь мне, почему вы отпустили колдуна? - спросил я, когда Аделаида заполнила несколько страниц в блокноте.
- А зачем тебе колдун? - удивилась она. На вид искренне, но я-то чуял...
- Я должен вернуть важную вещь.
- Вот и займись этим, - фыркнула она. - Я поняла, что морфам свойственно за всё бороться своими клыками и когтями?
Я смотрел на неё удивлённо, не понимая, к чему она клонит.
- Или ты собирался отправить старика штурмовать исследовательские хранилища Академии? Слушай, бюрократия в этой системе намного страшнее, чем могла тебе показаться на первый взгляд. Девчонке нужна была помощь, а у Ортона я забрала палочку. Мешать он тебе не станет. А коль хочешь штурмовать хранилище - делай это сам. Да, кстати, Рену за собой не тащи.
А я всё не мог дождаться, когда разговор дойдёт до этого.
- Я ей, кажется, не командир, - мягко заметил я. - Ей не понравится, если начну ею командовать.
- Я и не прошу тебя командовать. Просто дай ей понять, что вам не по пути.
Шутит она что ли? Я эту девчонку только встретил и не отпущу так просто!
- Аделаида? Я ей, вообще-то, не нянька. Ты же ей тётушка, вот и внушай что сочтёшь нужным.
Если верить скептическому выражению лица женщины, она и не рассчитывала, что я соглашусь.
- Ах, у неё целая деревня тётушек и дядюшек. Общий ребёнок. Даже матери не видела.
