Я втянул носом воздух: нет, это был не его дом. Я почуял разницу так же легко, как когда впервые встретил Тодо. И уж точно, мне не нужен был нос, что бы понять, насколько далеко от дома я оказался: там, откуда я родом, никогда не всходило солнце.
Там, откуда... Кажется, я, наконец, понял всю глубину его любимой фразы...
- Вы можете изгнать это обратно? - спросила женщина, которая пахла молодостью и неопытностью.
Что ж, мне стало интересно, как именно этот тощий, старый хрыч будет изгонять меня 'обратно'. Я даже сел, демонстративно поглядывая на свои окровавленные когти. Изогнутые, роговые наросты закрывали собой две верхние фаланги пальцев и, минимум раз в неделю, спасали мне в столице жизнь.
Старик хмуро на меня взглянул и вытащил из рукава пряно пахнущую деревяшку. Я такие в кино видел. Палочка волшебная. Забавно. Объясняет их длинные, чёрные мантии. Шляп только не хватает.
- У веских слов опасна сила, нельзя умом её понять, откуда б ни явилась чертовщина, немедля требую её изгнать!
Шатёр подо мной, в ответ на напыщенное 'заклинание', слегка надулся и сквозь ткань просочился фиолетовый свет. Я втянул носом воздух и понял - это не за мной. Интересно, а меня в школу волшебников возьмут? Я же тварь заморская, наверняка какой-никакой дар у меня да найдут.
- Позвольте мне, Мастер! - проворковала женщина, буквально лопаясь от старания. Её указка пахла затейливо и приятно.
- Какие б в прошлом не таились корни, любая тварь боится молний!
От этих слов моё нутро задрожало. И, собрав остатки своих сил, я отскочил в сторону.
Туда, где мгновение назад был хвост моей гривы, ударила яркая молния, Оставив дымящуюся дыру в навесе и выпарив снег до самой земли.
А дамочка-то с характером!
- Вы неплохо сочиняете на ходу, мисс. Но я уже просил вас не использовать короткие формы.
- Но, мастер!..
Слушать её оправдания я не стал. Что ж я - не морф, что ли? Я изменился, став вдвое выше и втрое шире каждого из них. Мягкий подшёрсток сменился густой и очень жёсткой шерстью. Сразу стало тепло. По растущему в горле рыку я вдруг понял что мы, морфы, очень не любим, когда в нас швыряются молниями.
И только дневной свет неприятно жалил глаза зверя, но я никогда не полагался на них целиком.
Женщина взвизгнула, сделала шаг назад и, наступив на собственную мантию, рухнула в сугроб. В воздухе мелькнули ярко-красные сапожки.
Сами понимаете, молния - очень серьёзное заявление, и я бросился на незнакомку с самыми кровожадными намерениями.
- По залам ночью стонут цепи... - затараторил мужчина, но я прервал его, ударив лапой. Мужчина отлетел в сторону, а по воздуху разлился запах свежей крови. Так, главное, не давать им говорить стихами. Пожалуй, стоит всё же прикончить самого опытного, для начала.
Я прыгнул на мужчину и в этот момент мир странным образом изменился! Деревья выросли и отдалились, грузное тело стало почти невесомым, а мой нос словно заткнули пробкой.
Изменения произошли столь стремительно, что осознал я их только тогда, когда раненный мужчина откинул меня в сторону, словно щенка.
И даже тогда, в первую минуту, я обвинил во всём солнце, лучи которого никогда прежде не касались моей головы. А потом услышал за спиной гадкую усмешку.
***
Проснулся я от того, что Рена пыталась аккуратно вытащить меня из сумки, в которой я пригрелся. Вылезать не хотелось абсолютно - снаружи стояла жуткая холодрыга и волком выла вьюга.
- Да вылезай ты уже! - простонала девчонка, - пока я не решила, что тебя зимний мор свалил!
Ну вот, в дело пошла местная народная медицина. Сделаю вид, что испугался. А то мало ли, какие у этого мора методы лечения...
Рена же, уверившись, что мор мне не грозит, засуетилась по комнате. Она вела себя уверенно, по хозяйски, и я понял вдруг, что это её дом. Вот только выглядел он донельзя заброшенным. Девчонка же ничуть этого не смущаясь, пританцовывая и мурлыча под нос простенький мотивчик, доставала из разных шкафов и углов столь необходимые зимней ночью вещи: одеяла и дрова для печи.
Я, невольно, залюбовался. Пела Рена не ахти как, но мне нравились её простые, лёгкие, движения. Мы, морфы, любим язык тела.
- Сразу предупреждаю, - сказала Рена, поймав мой взгляд, - я в чаровстве ничего не смыслю.
Я, почему-то, так и думал.
- Но я хотя бы знаю того, кто понимает. Тут неподалёку должна быть коридорка к её дому, так что не переживай, что-нибудь да придумаем.
Я не переживаю. Надо бы конечно, но либо это форма шока, либо лисья голова слишком мала для такого рода волнений.
- Интересно, что же ты такого натворил, а, прохвост? - Рена весело улыбнулась, а я вздрогнул. Девочка, девочка! Ты полегче с прозвищами: человек, который звал меня так погиб меньше дня назад! А тут ещё ты со своей проницательностью. Неужели все белые думают одинаково?
- Прости, если лишнее говорю, - тут же стушевалась Рена, - Я по глазам читаю.
Она сделала паузу, словно это должно было мне что-то объяснить, но, не найдя светлой печати озарения на моей морде, соизволила продолжить:
- Святые Энергии! Да кто же ты, лис? Все местные, хотя бы немного, да умеют глаза отводить, а у тебя вся душа нараспашку! Я, может, и смотреть не хочу, а всё равно замечаю! И не пытайся вид делать, что ты местный!
Смешная. Я и не пытался. Или ты, девочка, решила что лисья шкура - лишь продуманная маскировка?
- Думаешь, глупость сказала? Кого только не встретишь! А как в глаза заглянешь - так и понятно, стоит ли с человеком дело иметь...
Она посмотрела на меня так, словно ожидала чего-то. Ей что, разрешение моё нужно? Но мне не хотелось разочаровывать девушку раньше времени, и я отвернулся. А то разглядит ещё лишнего и меня вместо дров в печь затолкает. Я даже по нашим, морфовским меркам не подарок, чего уж говорить об этих мягких, во всех смыслах...
- Ты голоден, прохвост? - наконец позвала она меня.
Более чем, если задуматься. Когда я последний раз ел? Ах да...
- Ты считаешь, что сейчас подходящее время для ужина? - обеспокоенно прошипел Тодо, выглядывая за дверь.
- Помирать на голодный желудок было бы совсем уж обидно, - отвечаю я, вываливая содержимое холодильника на стол.
- У нас говорят: перед смертью не надышишься.
- Ну а у нас не говорят. Если б я постился перед каждой дракой - умер бы от голода.
