Похоже, Величайший Мен-Хепер-Ра, — или юный Наследник, как предпочитают звать Тути-Мосе псы Самозванки Хат-Шебсут, — воспринял удар Верховного Хранителя как вызов своему мастерству. Фараон решил поразить своих воинов ещё больше, выхватив из полуножен прекрасное, отделанное синим, жёлтым, красным и белым золотом, камнями и слоновой костью лезвие. Чехол из кожи и проклеенного льна, укрывавший, во избежание случайной раны, золочёные серпы у основания, когда меч висел в поясной скобе, сморщился… Но, едва Мен-Хепер-Ра вскинул оружие, плотно ухватив рукоять, вывернулся наизнанку, покрыв руку Величайшего, едва не до локтевого сгиба, чешуйчатой бронёй.
Ипи Ра-Нефер не был удивлён, не разглядев оружие в слепящих лучах. Почти такой же меч, как его собственные селкиты, подаренные Тути-Мосе и царственной сестрою Мерит-Ра, был немного, едва на две ладони, длиннее меча Ипи. Но иных собравшихся, стоявших по светилу, лезвие в два с половиной локтя без рукояти, поразило отнюдь не длиной или драгоценной отделкой. Пока Ипи Ра-Нефер, щурил глаза, оценивая меч в твёрдой руке Тути-Мосе. Осматривая, как опытный, хотя и ожидающий через два локона Хонсу только семнадцатую звезду, воин, раздались шепотки простых воинов отряда, Храбрейших, и даже Носителей Щита и Хранителей Трона:
— Небут-Нетеру, металл Извечных!
— Смотрите, Братья, если у достойнейшего Верховного Хранителя такой же, чуть короче, меч толщиной около полупальца на две трети от острия, то меч Величайшего Мен-Хепер-Ра даже чуть тоньше! Лишь у самого основания доходит он до двух третей! — совсем юный Хранитель Си-Птах не мог не выразить своего восхищения священным металлом клинка. Который был много дороже, нежели золото десятка цветов и оттенков, камни и иная инкрустация лезвия и рукояти. «А ведь из Си-Птаха получится один из лучших Хранителей!» — про себя подумал Ипи Ра-Нефер, в какие-то мгновенья, когда Тути-Мосе уже сделал замах неуловимым движением…
— Слава Хатор, Хранительнице возлюбленных, Держащей Ключи и Свитки! — Верховный Хранитель, вновь, сказал едва не про себя, но тут же пришлось сожалеть о славословии Золотой.
Уши резанул хлопок, и прочная молодая корабельная пальма, в ладонь толщиною, упала, срезанная как тростинка. Воины только восторженно охнули. Но Ра-Нефер уже усомнился, что Золотая Хатор милостива к Тути-Мосе, Мерит-Ра, Нефру-Маат, да и к нему самому. Тути-Мосе запретил рубить корабельные пальмы, ибо создаёт Великий флот, странно… А уж после того, как молодой Фараон, отошёл пару шагов и, с ненавистью в глазах, мастерски метнул меч, подобно дроту, вонзив остриё почти на локоть в тот самый пенёк, Ипи тихо выдохнул вслух:
— Рано же я собрался поднести две сотни кайтов золота Десир-Десиру, в Золотой предел Хатор-Хранительницы и сотню древнему Дому Тан-Ти-Ра… — священный меч Тути-Мосе трепетал, вонзённый в пень, показывая, насколько он упруг. Почти столь же, сколь бронзовый меч Ипи, гибкий, как рессоры тяжёлых колесниц, которые не сделаешь из дерева. И, при этом, много прочнее и легче, более чем на треть. Ибо Ипи уже держал этот священный меч в руках. Его меч…
— В чем дело, достойнейший? В чём, мой названный Брат! В чём, брат моей Соправительницы Мерит-Ра? — Тути-Мосе встряхнул Верховного Хранителя за плечи, уже догадываясь, но, внезапно, Величайший резко выдохнул, ошеломлённый новой догадкой: Значит! Значит этот меч был даром не мне, и я…
— Остановись, Величайший, — ты владыка Священной Та-Кем или мальчишка? — Ипи, пусть и был моложе Тути-Мосе на целый разлив, бывал очень жёстким с Мен-Хепер-Ра. Но, воистину — единственным, на кого Фараон мог опереться в царствие Самозванки, — когда завершим отдых и отправимся к месту поединка, то взойдём с тобою на одну лёгкую колесницу и тогда переговорим, без посторонних ушей.
— Ужели ты не веришь даже своим Хранителям, достойнейший? Переговорим… — Тути-Мосе задумался, — значит, и о…
— И о Тути-Анх, Величайший, в том числе, хотя… — Ипи не завершил мысли, — только если ты пообещаешь мне после схватки хорошую стрельбу из луков! — Ипи Ра-Нефер улыбнулся, сгладив неловкость.
— Ты любишь всегда быть победителем, Ипи! — улыбнулся Тути-Мосе.
Похоже, все уже отдохнули и насытились. Вскоре, отряд в тридцать пять колесниц, слаженно, подобно змее, свернул на дорогу, ведущую в саванну за полями крестьян. Становилось всё жарче.
Мен-Хепер-Ра, услышав, что гул колесниц почти заглушает их слова, обратился к Ипи исподволь, хотя Фараон и Верховный Хранитель полностью доверяли друг другу, но не в таких вопросах.
— Ну и как тебе мой новый меч, достойнейший Ипи Ра-Нефер? — Ипи вёл колесничью пару, стоя к Тути-Мосе спиной, но почувствовал, что Фараон ухмыльнулся, — кстати! Малые, в две трети локтя, хопеши у рукояти, не говоря о чеканках Синего золота и ином мастерстве ювелиров, украшавших Священный Металл, делают наши с тобою мечи почти одинаковыми!
— Ты, верно, хотел сказать, боевые серпы, что подобны мечу хопеш, только втрое короче, — Тути-Мосе засмеялся, что и было нужно Верховному Хранителю, — из той же священной бронзы, они назначены бить в противоход и захватывать меч врага — тогда все дорогие мечи похожи. А у высокородных, серпы так же позолочены в виде Пера Маат. Да и на пластинах синего или белого золота один сюжет: Херу, Ра-Мефтет или Сети сражают Апопа. Но твой меч не так лёгок и тонок, как кажется, Величайший, пусть он и из Небут-Нетеру! Под чеканками синего золота упругие, как пружины, тонкие пластины бронзы. И если мой меч отборной бронзы, всего на две ладони короче твоего, то… Ведь мой весит почти в восьмую хека, а твой меч, да живёшь ты вечно, Величайший Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, едва не в десятую. Хотя, кажется, должен быть легче на треть. Не более, чем в десятую, ибо Небут Нетеру, пусть оно несокрушимо и всесокрушающе, но почти вдвое легче бронзы. Значит, вес сих пластин отнюдь не мал, дабы меч был стоек к излому…
— Я так и думал, что Тути-Анх создала сей меч для тебя! — Тути-Мосе, оборвав Ра-Нефера на полуслове, резко выдохнул и сжал бортик колесницы до боли в пальцах, — иначе, откуда тебе знать о нём то, что неизвестно его обладателю? — Величайший едва держал себя в руках.
— Тути-Мосе, да будет жизнь твоя вечной во здравии и силе! — теперь не выдержал уже Верховный Хранитель и металл зазвенел в его голосе, — ты — Величайший! Так заставь Тути-Анх оставить нас и замолчать, перестать порочить меня, царственную Мерит-Ра и Наречённую мою Нефру-Маат! — Ипи продышался, оглянувшись, — когда Посвящённая Имхотпа вручила мне меч, я чуть не располовинил её голову собственным же подарком! Маат Нефер-Неферу свидетельница, не я, так моя царственная сестра не выдержит… А слава наших ядов тебе известна… Я прошу тебя, названный Брат! Не дай потомкам Древней Крови очернить себя неправедным убийством!
— Быть может, Ипи тебя утешит то, — вновь Мен-Хепер-Ра не смог совладать с собою, — что далеко вам с сестрою до яда создательницы сего меча, способной без стрелы и чаши впрыснуть его в самое сердце!
— Но, да простит меня Величайший, что Верховный Хранитель считает недозволительным для тебя увиваться за не высокородной, — Ипи вздохнул, растягивая паузу, и обдумывая странные слова Фараона, — но, мне кажется, Тути-Анх явила благосклонность к твоей любви сим даром.
— Змея! Ты желал одарить Хатор, но Золотая Владычица может быть злей Исефет и опасней Апопа! — Тути-Мосе сжал рукоять меча, — куда твоим ядам, куда ядам царственной Мерит-Ра? Пусть они страшат владык от Элама до Шарден! Но куда им до того яда, что течёт в крови Тути-Анх!
— Погоди, Величайший Мен-Хепер-Ра, да будет жизнь твоя вечной! — Ипи был всё ещё растерян, но о многом успел догадаться, — ты ведь давно возлюбил её, и Жрица Братства Имхотпа творила любовь с Величайшим… Хотя, я, как Верховный Хранитель, и не одобряю сего, не ровня она тебе, ждущему Двойную Корону! — Ипи Ра-Нефер снова решил принять удар на себя.
— Конечно же, — замысел Ипи удался, и Тути-Мосе вскипел, — лишь Избранники, дети Древней Крови, единые пред Маат и сочетавшиеся Именем Девяти-в-Ладье воистину равны! Даже приняв Трон, у своих покоев, я буду слышать слова Усер-Мина: «Достойнейший Ипи Ра-Нефер и твоя Соправительница Мерит-Ра готовят приказы Совету Хранителей Трона!» Почему не сказать: «Избранники Нетеру, единые пред Извечными, творят любовь?» Я ведь был против решения Хат-Шебсут, ты знаешь это!
