Заполучив в руки оружие заговорщиков, Маат-Ка-Ра, с любопытством начала осматривать его, подмечая детали столь точно, будто бы женщина-Фараон была не понаслышке знакома с ремеслом оружейников.
— Что же, Наследник, такой товар и вправду стоит того золота, что я согласилась выплатить твоей казне! — Маат-Ка-Ра взяла себя в руки, передав меч охраннику, дабы он положил его обратно, и, поторопив его жестом, чтобы унёс корзину из тронного зала, — но за живого заговорщика я бы выплатила вдвое больше. Впрочем, Тути-Мосе — Посвящённый, и наверняка знает, чей приказ выполнял этот пёс.
— Нет, Маат-Ка-Ра. Я не воспользовался Силой, ибо Хранитель Трона дал мне добрый совет, — предоставив вам голову наёмника и его оружие, дать возможность самим поискать главу заговора. Тем ценнее будет твоя добыча, Хат-Шебсут, и тем меньше мне будут досаждать твои соглядатаи! — Наследник ехидно улыбнулся, — хотя, не думаю, что Тайной Страже Фараона придётся искать слишком долго. Ипи уже объяснил старому Пер-Амену, что виновник тот, кто возжелал взять его Хашет, и имел на это право, которым обладают только Верховные Жрецы Амена в древних Храмах Бехдета, Менфи, и Суина, и в Храме Амена в Столице, на берегу Аменет — найти одного из четверых не так сложно.
— Значит, ты хочешь крови, Наследник? Но я же…
— Ты мудра, Хат-Шебсут, — Тути-Мосе перебил Фараона, — и не будешь пробивать днище корабля, который несёт тебя по волнам. И мне не нужна его кровь. А вот тебе, Маат-Ка-Ра, — Наследник выделил тронное имя женщины-Фараона, — нужно вызнать, кто хотел заполучить скипетр Верховного Жреца Та-Кем, не подумав о том, что меч заговорщика может не только дать ему Хашет, но и подарить мне Двойную Корону, сбив её с твоей головы. А как ты распорядишься: переведёшь в малозначительный Храм, или, выждав два-три локона Йаху, дабы не вызвать волнений жречества, спустишь тайных стражников, которые знают толк в ядах, — меня не интересует.
— Зато, мне интересно, Тути-Мосе, почему ты не взял Двойную Корону, которую заговорщик едва ли не вложил тебе в руки, ведь обвинить меня в покушении…
— Потому что, — молодой Фараон перебил свою мать, — принимать корону из рук пса не достойно Фараона. Потому что, — Тути-Мосе повысил голос, — мне нужно строить каналы, крепости, плотины и храмы, брать приграничные крепости Страны Рек и сирийское побережье, покорять заново города Джахи, которым ты даровала свободу, перечеркнув победы Джосер-Ка-Ра! Теперь, нечестивые торговцы Фенех требуют у меня по четверть хека за один корабельный кедр, когда я мог бы валить их как крестьяне срезают пшеницу на своём поле. А, низложив тебя, я позабуду про меч и плуг, Маат-Ка-Ра, ибо буду оглядываться, в ожидании стрелы или ножа в спину, и, перед каждой трапезой, смотреть, не рухнул ли со стула слуга, пробующий мою пищу — слишком дорогая цена Венца Двух земель. И ещё, — Наследник едва не перешёл на крик, — Священной Страной правят два Фараона, о, Маат-Ка-Ра, — один правит жречеством и номархами, а другой — воинством Та-Кем, пусть Двойную Корону носит только один из них, но венец соправителя не умаляет моей власти. И мне довольно её, Хат-Шебсут.
— Твоя мудрость, Тути-Мосе, достойна будущего, — Правительница выдержала паузу, подчёркивая важность своего слова, — Фараона. Вот только… мне кажется, Наследник и Соправитель, что Священными Берегами правят даже не два, а три Фараона одновременно! — Маат-Ка-Ра едва заметно улыбнулась, — Фараон Маат-Ка-Ра в Уасите правит жречеством, номархами и Двумя Сокровищницами, Фараон Тути-Мосе в Менфи и Бехдете правит несокрушим воинством и флотом, — Хат-Шебсут улыбнулась снова, задержав свою речь на мгновенье, — а третий — Фараон из древнего Дома Амен-Ем-Хети, рода, восходящего к Семер-Хети, потомку Херу-Аха, имеющий не меньше прав на Двойную Корону… — намёк Священной Правительницы был сколь очевиден, столь и низок, — правит Братствами Сокровенного Знания, Хранителями и нами обоими, сын мой!
— Не смей говорить… — лицо Тути-Мосе побагровело, но Маат-Ка-Ра перебила его:
— Спроси себя, почему я усыновила детей Паер-Анха, почему соединила тебя с Мерит-Ра, если не затем, чтобы сделать свою, а потом — и твою власть незыблемой! Спроси! — Хат-Шебсут повысила голос, казалось, от её гнева, колыхнулось пламя лампад и факелов тронного зала, залив кровавым светом росписи на.
Хат-Шебсут молвила то, чего не стоило говорить, вдвойне, нет, пятикратно не стоило! Намекнуть Тути-Мосе в том, что Ипи Ра-Нефер, по праву, может воссесть на Трон Та-Кем — только дразнить Наследника. Напомнив и о том, отчего, наследники древнего Дома имеют право на Трон, как не оттого, что Тути-Мосе, лишён Венца Обеих Земель, а власть Маат-Ка-Ра преступна. Надев Двойную Корону, Хат-Шебсут не погрешила против порядка наследия, но преступила Священный Порядок Изначальной, отобрав у Тути-Мосе то, что может отнять только Та, что Дарует и Отнимает. Фараон, вряд ли сумел это простить, не смотря на то, что примирился. И не стоило бросать открытый вызов Ипи Ра-Неферу.
Похоже — старый Пер-Амен считал так же, как и Ипи, — Хранитель Трона услышал мерный стук, который мог издавать только Хашет Верховного Жреца, проходящего в тронный зал тайным ходом. Не выдержав напряжения, Жрец Амена Сокровенного, верно, дрогнул, рука скользнула по скипетру, наклонив его и обнажив драгоценное навершие, отодвинувшее циновку ниши, куда выводил потайной ход. Тем не менее, предполагая, что подобный разговор может окончиться чем угодно, Пер-Амен не решился покинуть своего укрытия, даже обнаружив себя. Быть может, Жрец думал, что остался не замеченным. Молодой Фараон не нашёлся ответить. Ответил Ипи:
— Ты права, о, Фараон Маат-Ка-Ра. Все мы смертны — и носящие шкуру пятнистой кошки и, даже, Маат-Хетем, которую я получу через два локона, могут погибать на охоте, от когтей льва, упав с колесницы, как наш с Мерит-Ра-Нефер отец, славный Паер-Анх, правнук Великого Хранителя Амен-Хотпа, — Ипи смотрел, как бледнело лицо Хат-Шебсут при упоминании этой смерти, — пред Ночным Скипетром Нейти и Крыльями Изначальной Маат мы равны с простолюдинами и крестьянами, и не избежим сего!
В словах Ипи Ра-Нефера не было угрозы, но, Сен-Мут воспринял его слова, как ответ Правительнице, ведь ни Наследнику, ни Хранителю Трона не нужно было заговоров — достаточно лишь приказа воинствам или Хранителям. Он недоумевал: «И зачем только она сказала такое?», но Маат-Ка-Ра либо понимала, что Ипи не будет грозить в ответ, либо… куда больше её испугало то, что Хранитель, возможно, знает, как погиб Паер-Анх. Ипи Ра-Нефер, видя замешательство обоих, поспешил окончить свою речь:
— Да, Пер-Амен, — Ипи указал на нишу прикрытую циновкой, — негоже Верховному Жрецу Та-Кем, укрываться в нише, подобно соглядатаю, раз уж ты пришёл, займи место на своём троне, как подобает! И, заодно, повтори сказанное недавно, в Храме Амена. Про то, что значат мои слова и моё молчание!
— Ничто не скроется от Хранителя Трона! — немного пристыженный Пер-Амен, вышел из положения с достоинством, и, кряхтя, сел на свой Трон, слева от Маат-Ка-Ра. А ведь, недавно, он сидел одесную Правительницы… — я уже говорил Величайшей Маат-Ка-Ра, да живёт она вечно, что когда ты отверзаешь…
— Довольно, Пер-Амен! — Хат-Шебсут перебила Жреца, — я хорошо помню твои слова, и сама чувствую то же. Но, сейчас Ипи говорит. Только… его глаза молчат. Странные у тебя глаза, Хранитель Трона, и у твоей царственной сестры. У твоего деда были такие же, цвета Престола Нут, когда на Аменет догорает Закатная Корона Атума. А у твоего отца — чёрные. И, даже, глаза Амен-Хотпа, твоего славного предка, на барельефе его храма, чёрные, как и у нас. Что это? Кровь древних правителей или Избрание, скажи мне, достойный Ипи?
— Я не знаю, Фараон Маат-Ка-Ра, но узнаю… Когда пройду Посвящение, и получу Печать Изначальной. Впрочем, Правительница, я говорил не о цвете глаз, — он снова выдержал паузу, — я выслушал тебя, так выслушай же меня, Почтеннейшая. Тем более — с приходом Пер-Амена, — не хватает только Мерит-Ра и славного Амен-Ем-Геба, — здесь собрался почти весь Высший Совет, посему — моя очередь говорить! — молодой Фараон с недоумением посмотрел на Верховного Хранителя, с другой стороны, с нетерпением ожидая его слов.
