Даже если всё и все вокруг против этой встречи….

Благодаря Хроно и дневнику дедушки Джошуа, я знала об Айоне почти всё. И сейчас я всё больше узнавала эту уже знакомую гордую, вопреки всему свободную душу… душу, которую я чувствовала и понимала уже давно….

Он ответил на мой вопрос, как же так получилось, что они с Хроно братья. Он рассказал, что очередная женщина, которую демоны использовали для вместилища души Королевы Пандемониума, уже была беременна, когда попала к ним. Эти братья-близнецы не умерли, как ожидалось, а остались живы, превратившись в демонов….

Уже с самого начала Айон и Хроно отличались от других. Вот только Айон смог взглянуть правде мира в лицо, а Хроно так и не смог….

- Но всё это не важно, – с усмешкой говорил Айон. – Важно идти вперёд, независимо от препятствий, что ожидают тебя. Бороться со всем миром… и однажды победить его. Освободится….

Я улыбнулась. Я не сомневалась, что он скажет эти слова. Я знала о нём всё, просто чувствовала в нём всё… а теперь настал его черёд узнать обо мне….

И я рассказала ему обо всём. О том, как шла к Мечте… и о том, кто я есть….

Ева Магдалена Ремингтон… внучка Азмарии, Джошуа и Эвана Ремингтона. Племянница Розетты Кристофер. Дочь Джеймса Ремингтона, создателя этой тюрьмы, тюрьмы для демонов… ненавидящего всё, что связано с ними и желающим уничтожить их всех, особенно Грешника Айона….

Ева Магдалена Ремингтон, потомок всех тех, кто помешал Айону победить, кто заточил его в эту тюрьму.

Ева Магдалена Ремингтон… соратница Грешника Айона.

Я помню, как он усмехнулся, когда я впервые рассказала ему, кто я такая… кто вся моя семья.

- Надо же, какой интересный поворот, – сказал он своим привычным, ироническим тоном. – Потомок моих врагов… дочь создателя этого глупого места. Но ставшая моим союзником.

На моих губах промелькнула улыбка. Всё-таки, жизнь творит весьма странные вещи… но я… всё-таки я ни о чём не жалела….

Кроме одного… моя семья… я так хотела, чтобы все они, всё-таки, смогли меня понять….

Я опустила голову и тяжело вздохнула.

- Вот поэтому мне и больно… – сказала я, стараясь справиться с тем кошмаром, что чувствовало моё сердце.

Я почувствовала на себе внимательный взгляд Айона, после чего он сказал:

- Тебе не стоит на этом зацикливаться. Происки Системы – это лишь уловки, как эта. После того, как мы сделаем то, что должны… когда мы пробудим их… они всё поймут.

Я вновь тяжело вздохнула. Конечно, Айон понимал, каково мне… но я, в отличие от него, не верила, что кто-то из моей семьи когда-нибудь сможет понять меня… мою душу, мои идеи… я знала от них, когда они приходили ко мне в камеру предварительного заключения, что всем им стало плохо, когда я пыталась пробудить весь мир… и не в тот момент, когда я уже начала разрушать сознания людей… значит, увы, они не из тех, кто пробуждается… они из тех, кто умирает….

Но вслух я это не сказала. Вместо этого я внимательно посмотрела на Айона. На этого гордого, несломленного, сильного демона… я знала, сколько времени он уже провёл в этой тюрьме… двадцать лет.

Двадцать лет ничего кроме боли и тьмы, кроме пыток… двадцать лет ничего, кроме бесконечного круга страдания. И всё же….

Он по-прежнему горд, надменен… на его губах по-прежнему насмешливая улыбка, бросающая вызов всему ненавистному миру. Он смеётся над всем, что повергло бы в отчаяние любого другого. Смеётся над всем, от чего я падаю духом и мечтаю о смерти. Попытки других людей сломить его не вызывают у него ничего, кроме насмешливости….

Он сильный… он способен победить всё….

Я смотрю на него, хоть и плохо вижу сквозь волны мрака. Но чувство восхищения и гордости за него переполняют меня.

- Айон… а ты помнишь, каково тебе было, когда ты увидел правду мира? – вдруг спрашиваю я его.

Кошмар, что помнят все чужие… все те, кто знает, что есть Система и что она толкает мир в пропасть… что она подавляет свободу и волю, не давая вздохнуть… что ради этой самой свободы стоит уничтожить всё, чтобы ни встало у тебя на пути….

- Да, помню, – кивает Айон. Это ведь не то, что можно выкинуть из головы. – Даже ещё раньше я чувствовал, что в мире что-то не так… нарушал правила, считая, что так веселее.

Я невольно улыбнулась, вспомнив, как сама часто упрямо не хотела признавать чужой авторитет.

- Да… – проговорила я. – Знаешь, пожалуй я тоже… хотя, с одной стороны я была довольно послушной в детстве, но всё же… я просто обожала читать истории о нарушении правил, о противостоянии учителям…. Да и сама… я никогда не была хулиганкой, но если делала что-то не так, когда меня наказывали – злилась, будучи всегда уверенной, что права я, а не учителя или родители….

Я услышала, как усмехнулся Айон.

- Это на самом деле было весело, – сказал он.

- Да уж, – я вновь улыбнулась, но затем опустила голову, помрачнев. Боль тисками сжала моё сердце. – Но всё же… было жутко больно… смотреть миру в лицо.

- Даже слишком, – сказал Айон. Я посмотрела на него. И, не видя его, я чувствовала, я знала, что он переживал то же, что и я….

Что он всё понимает….

Я внимательно вглядывалась в его фигуру, с трудом видимую сквозь волны мрака.

- Как ты чувствовал себя тогда? – спросила я.

Когда Айон заговорил, мне показалось, будто его голос отливает сталью…

- Это было хуже, чем смерть, – жёстко произнёс Грешник. – Кошмар и ужас захлестнули меня вместе с отчаянием.

Я кивнула, сжимая руки в кулаки. Я вспомнила всё то, что ощутила сама, заглянув в глаза орла… какой ужас, какой холод, какую боль.

- Пожалуй, я чувствовала то же самое, – сказала я после небольшой паузы. – Когда я заглянула в глаза твоего орла, меня словно пронзило насквозь… правда, только потом, я смогла осознать, что же произошло со мной… я чувствовала, как изменился мой взгляд на мир, каким чёрным казалось всё вокруг… я чувствовала ненависть к людям, к миру… даже желание уничтожить его….

Я говорила это… говорила, и чувствовала, как крепнет связь между нами… Айон понимал всё это… понимал… знал и чувствовал.

Сильный, гордый, смелый, надменный и насмешливый…

- По-иному на это невозможно реагировать, – сказал он. – Не забыть, и не выкинуть из головы….

Я прижала руку к груди, ощущая, как там горит огонь, Мечтой сжигающий меня изнутри.

- Когда ты узнал всё это… – тихо проговорила я. – Ты остался один?

Мы все такие… мы оба такие…

- Знание само по себе уже одиночество, – негромко и жёстко сказал Айон. – Узнав всё, я понял, что никто этого не поймёт. Все отринут правду, но… – тут он усмехнулся. – Пойдут за мной, если я дам им надежду на будущее.

Я улыбнулась, но это была печальная улыбка. Всё это действительно было правдой… невольно я вспомнила, как мои родные пытались допытываться до меня, узнать, почему я изменилась….

Почему мои волосы стали седыми….

- Они не трогали тебя после того, как ты узнал правду мира? – спросила я после недолгого молчания. – Не спрашивали, что произошло?

Айон усмехнулся.

- Пытались узнать, – сказал он.

- И что же? – спросила я, не отрывая от Грешника внимательного взгляда.

- Я ничего не сказал им, – хмыкнул он. – А они не могли понять, что со мной творится… почему я стал… другим.

Я чуть улыбнулась, опуская голову. Как всё это было понятно… как знакомо….

- Да, я понимаю, – тихо проговорила я. – Меня тоже спрашивали, что случилось, почему я изменилась… я пыталась вести себя, как обычно, скрывать всё от других… но всё равно невозможно скрыть ни Мечту, ни знаний… и волосы… – я подняла свою седую, белоснежную прядь. – Навсегда останутся такими.

Айон кивнул. Я не видела его улыбку, но знала, что он улыбается. Он улыбается всегда… насмешливо и гордо бросая вызов Системе….

Всё крепче и крепче становилась наша связь. Всё лучше и лучше мы понимали друг друга. Мы говорили друг с другом о том, о чём раньше не говорили ни с кем. Я знала это, чувствовала всем сердцем… только мечтатель может понять мечтателя.