Я вижу ободранные обои на стенах, квадрат выкрашенного потолка. С сомнением я осознаю, что лежу на своей кровати, под одеялом, скорчившись зародышем, а седые «старушечьи» волосы прилипли к лицу. Я съёживаюсь ещё больше и натягиваю одеяло на лицо….

Как странно… мне никогда не снилось ничего подобного. Обычно мои сны ярки, но до ужаса сюрреалистичны и лишены какой-либо логики. Конечно, иногда в них присутствует какая-то подсказка, жизненный урок. Думаю, это подсознание пытается поговорить со мной. Поэтому я часто, проснувшись, пытаюсь понять, что именно оно хотело мне сказать.

Но мне никогда не снились такие чёткие, логичные сны. Да мало того… это даже не сон, это воспоминание о прошлом. Мне ещё никогда не снилось то, что раньше происходило со мной….

Я измучённо закрыла глаза, вспоминая тот поход в лес… это было примерно три года назад, ещё до того, как я задумалась о Системе и увидела Истинное лицо мира. Я горько усмехнулась. Мне часто казалось, что всё, что было до того, как я получила эти знания, было всего лишь сном… неужели, когда-то было время, когда я не смотрела на мир с мучительной болью в сердце, когда я могла нормально общаться с людьми, когда я не хотела умереть… неужели, было время, когда я не знала, что такое Мечта?

Да, кажется было… тот сон как раз из тех времён, которые кажутся мне далёким прошлым… а ведь было это не так давно… это сон о Еве, о белокурой девушке Еве, замкнутой, мечтательной, но ещё не чужой, не чужой… Еве, которая так преданно любила свою семью… Еве, которая так любила свою подругу Кэсси….

Кэсси….

Нет….

Я обхватила себя руками, дрожа и съёживаясь под одеялом. Сухие губы шептали молитву, просили, чтобы то, что я сейчас вспомнила оказалось лишь сном, наваждением… но нет. Это было наяву… это действительно было наяву….

Мёртвое, мраморное лицо, рыжие волосы, испачканные в крови… нет! Нет! Нет! Я не могла этого сделать! Нет!

Из груди рвались то ли стоны, то ли всхлипы, то ли незаконченные крики… я всё сильнее съёживалась, всё больше дрожала. Я бросала мучительные взгляды на комнату, в поисках чего-то, чем бы я могла лишить себя жизни. Но я не видела ничего подходящего….

Зато мне попался на глаза ноутбук, видимо, забытый Эриком, он последний сидел со мной до того, как я заснула. Я протянула к нему дрожащие руки….

Не знаю, зачем мне вдруг понадобилась это. Желание поговорить с кем-то, выплеснуть свою боль, объяснить что со мной случилось и почему? Какие глупости… чужая не может поговорить ни с кем. Даже по интернету не может… ведь, как никак, в интернете тоже сидят самые обычные люди, ничего не понимающие о Системе и способные причинить чужой не меньшую боль, чем люди в реальной жизни….

Тем не менее, я зачем-то набрала в поисковике единственную мысль, что вертелась у меня в голове: «я убила свою подругу» и… случайно наткнулась на форум… учеников из нашей школы!

Дрожа, я начала читать сообщения….

«Пусть отец сколько угодно её отмазывает, все знают – это она убила Кэсси!».

«Тварь, монстр, пусть она сдохнет!»

«Её нужно зажарить живьём!»

«Тварь, сука! Она сама заслуживает смерти!»

«Пусть сгорит в аду! А Кэсси светлая память!»

«У этой Евы давно не всё в порядке с головой, ей нет места среди нормальных людей, она должна сгнить в тюрьме!»

С громким криком, я отшвырнула от себя ноутбук, так, что он свалился на пол, и с иступлёнными рыданиями повалилась на кровать. Я билась в судорогах, мне казалось, что сердце рвётся на куски, я вообразила, что такой и бывает предсмертная агония… я билась головой об стенку, так, что мне в глаза потекла кровь, меня вырвало снотворным прямо на постель….

В таком состоянии меня застал Хроно. Он с ужасом кинулся ко мне, пытаясь выяснить, что именно довело меня до такого. Дрожащей рукой я указала на ноутбук который, как ни странно, даже упав на пол, продолжал работать… видимо, это был не особо сильный удар… Хроно бросился к нему, и тоже пробежал глазами по сообщениям того форума….

Хроно пытался привести меня в чувство так, как только мог. Заставил меня выпить воды, успокоительного, а потом и ещё снотворного… в конце концов, это стало для меня единственным средством.

Вот так я превратилась в преступника, в тварь, заклеймённую обществом. Разумеется, «официально» не я столкнула Кэсси, она сорвалась сама. Хана подтвердила, что видела именно это. Это же пришлось сказать и Тине с Мэрил, поскольку мой отец сильно надавил на них.

Но… на самом деле они знали правду, и все в школе тоже. Я была ненавистна им всем… но сама я туда больше не вернулась.

Все дни я спала в своей комнате, а едва открывала глаза, как снова пила снотворное. А в конце концов его сменили более сильные психотропные аппараты….

Отец уладил дело насчёт Кэсси, но сам-то он не мог отрицать правду. Он знал, что это сделала я, и понимал, что со мной не всё в порядке. Он помнил ту вспышку, когда я бросилась на него с ножом, помнил затянувшуюся депрессию… и всё что он мог сделать сейчас – то, что обычно делают все обычные люди. Позвал ко мне психотерапевта.

Это был его знакомый, тот, которому он мог довериться, который бы вылечил меня, не сказав другим ни слова о моём преступлении.

Меня удивлял поступок отца. Проще было бы сдать меня в психбольницу и забыть обо мне… однако отец не терял надежду. Не терял надежду, что сможет меня вернуть… этот психиатр, хороший друг отца, на самом деле действительно помог многим, тем, чьи случаи уже казались безнадёжными. Он часто работал тайно, применяя какие-то свои методы, он работал с теми, чьё сумасшествие родные скрывали от общества… и этот психиатр действительно всегда вылечивал таких, делал их снова нормальными людьми.

Отец думал, что он сможет вылечить и меня… он не знал, что от Мечты не лекарств не существует.

Думаю, прежде я бы с ужасом ждала визита психиатра, ведь чужой всегда так больно выворачивать душу наизнанку, ведь чужая так боится новых ран… но после смерти Кэсси мной вдруг овладело ледяное равнодушие ко всему.

Психиатра, хоть он и был другом отца, я прежде никогда не видела. Это оказался полноватый, лысый человек, в круглых очках. Когда он вошёл в комнату, я села на постели, глядя на него мрачным, тяжёлым взглядом из-под спутанных волос.

- Расскажите мне, что вас привело к этому? – спросил психиатр, усаживаясь передо мной на стул.

Я глянула на него и ядовито хмыкнула.

- К чему – к этому? – мрачно спросила я.

- Ваша подруга… – замялся он, не решаясь называть вещи свои именами, ведь если бы он спросил «как получилось, что вы убили вашу подругу», это бы могло вызвать во мне новую истерику. – Да и ваш отец говорил, что у вас давно уже не всё в порядке.

Я продолжала презрительно смотреть на этого толстяка.

- Может быть. И что с того? – продолжила я прежним, ядовитым голосом.

Психиатр буквально вперил в меня свой взгляд.

- Мисс Ремингтон, я вижу, вы вполне адекватны, и можете выслушать меня, – сказал он, вызывая лишь бледную, кривую усмешку на моих губах. – Согласитесь, у вас большие проблемы. У вас самоубийственный настрой, вы не желаете никого видеть, кидаетесь на людей, а теперь даже убиваете их. Вы сами знаете, что вам нужно выбираться из этого состояния. Так расскажите мне, с чего всё началось и я смогу помочь вам.

Мой взгляд по-прежнему ироничен.

- Сможете помочь? – говорю я. – В самом деле? Я что-то так не думаю.

Психиатр улыбается чуть насмешливой, снисходительной улыбкой.

- Знаете, сколько раз я слышал это за свою практику, – проговорил он. – И сколькие люди потом благодарили меня….

Мой взгляд оставался по-прежнему ироничен.

- А не можете мне сказать, какой случай в вашей практике был самым странным? – спросила я, не отрывая свой скептический взгляд от психиатра.

Тот как-то сразу расцвёл, словно предчувствуя момент триумфа. Наверное думал, что навидался всего на свете… ну-ну.

- Был больной, который считал, что уже умер, – торжествующе ответил психиатр. – А ещё были те, которые считали, что кого-то из их родных заменил двойник….