Уже к времени начала правления Изиды династия получила право управления Благодатной Долиной за счет мудрости королев, их справедливости и доброты. Обладая такой движущей силой, как сострадание и сочувствие своим подданным, королевы Шиаддхаль настолько зарекомендовали себя с хорошей стороны, что ни у одного из жителей Благодатной Долины даже мысли не возникало о свержении власти династии или допущении войны. Долина процветала и благоухала, как в четырнадцатом веке, при королеве Алане, так и уже в двадцатом, при пожилой к этому времени, но не потерявшей стати, высокой, седовласой и зеленоглазой Изиде, которая проявила себя в качестве самой мудрой из рода Шиаддхаль. При ней совет семерых возглавляла вечно молодая, высокая и темноволосая эльфийка по имени Айнид Глайн, которой исполнилось уже порядка семисот лет. Она была единственной из всех эльфов, кто застал правление Аланы. Остальные же были смертны и жили не дольше обычных людей. Около восьмидесяти-девяноста лет…
Не лишним будет упомянуть, что Айнид, владея бессмертием и вечной молодостью, состоя в совете еще при королеве Алане, правда, не в качестве возглавляющей его, была столь своенравной, что чтобы заставить ее прислушиваться к чужому слову, необходимо было принудить Вселенную вращаться против своей оси. И уже о многом говорило то, что Изиду она слушалась всегда и во всем, потому что мудрая Шиаддхаль имела безусловный авторитет и заслужила непоколебимое доверие не только всех народов земель Благодатной Долины, но и самой Айнид… Помимо этого, в совете не менее важную роль играла Беатрисса Мерильдо, паж, избранный Книгой Судеб. Все дело в том, что своенравный реликт позволял себе слушаться и открываться далеко не каждому, делая выбор из совета семерых в пользу лишь одной эльфийки. В двадцатом веке эта честь выпала леди Мерильдо.
Возраст же сорока лет для королевы был критическим. В этот период жизни каждая эльфийка обязана передать трон дочери. Была в этом еще одна особенность. Какого бы мужчину ни выбрала королева эльфов этой династии, в роду все равно рождались одни только девочки. Своеобразное проклятие рода Шиаддхаль, восходившее корнями к глубокому прошлому, в котором, как говорилось в книгах, мать первой правительницы, Аланы, сотворила немыслимый грех, состоя в порочной связи с вампиром после рождения дочери. За это и она, и все ее потомки понесли на своих плечах тяжкий крест невозможности дать жизнь мужскому поколению.
Изида, которой уже исполнилось сорок два, растила свою единственную надежду на светлое будущее Благодатной Долины — восемнадцатилетнюю дочь Лару. Оставалось всего полгода до того момента, как юная Лара Шиаддхаль должна была унаследовать престол от матери, разделив жизнь с достойным и знатным претендентом на трон из цыганского племени. Так как в королевской династии из-за проклятия, понесенного родом, не рождалось сыновей, короля выбирали либо из эльфов, либо из знатных и достойных людей. И горе было той из Шиаддхаль, кто посмотрит в сторону обычного крестьянина. Такая связь, связь с простолюдином, могла окончиться смертной казнью и для принцессы, и для ее возлюбленного. Так и Лара Шиаддхаль, обреченная выходить замуж не по любви, стала против воли невестой бессмертного короля всех цыган, по имени Валерий-завоеватель.
Выполняя на этой земле святую миссию уничтожения того, кому он дал жизнь в тысяча четыреста двадцать втором году — князю Владиславу III Цепешу, отринувшему эту жизнь и заключившему сделку с Дьяволом в обмен на вечное влачение во тьме в качестве бездушного монстра и исчадия ада в тысяча четыреста шестьдесят втором, Валерий-завоеватель не мог умереть, пока не сотрет с лица земли чудовище, которому дал жизнь. Объединение с эльфами под их короной гарантировало Валерию-завоевателю их протекторат в священной войне против живых мертвецов, а эльфам — силы бессмертного короля цыган, позволявшие покончить с проклятыми детьми ночи, вампирами, раз и навсегда. Покуда священная миссия Валерия-завоевателя в войне против собственного же сына не была завершена, он был обречен жить и скитаться по земле долгую целую вечность, не обретая покоя. В этом было проклятие самого Валерия-завоевателя за тяжкий грех. Грех порождения того, кто стал сущим проклятием земель Благодатной Долины и мрачной тенью из пророчества о вечном воцарении Ночи для всех существующих миров…
1987 год.
Противная сырость мокрым комком забиралась в легкие. В затянутом грозовыми тучами небе не было ни малейшего намека даже на тонюсенький солнечный луч. Около двух часов назад, обманув стражников и сбежав из дома, юная эльфийская принцесса и наследница престола — Лара Далайна Авира Рания Шиаддхаль в нежно-изумрудном под цвет глаз, расшитом золотыми нитями парчовом платье, с влажными из-за промозглого мокрого воздуха, завивавшимися от сырости и полурастрепанными золотыми волосами, потихонечку опустилась на каменную кладку руин древнего храма. Сразу после коронации именно на этом месте должны были возвести, а вскоре и пропитать ее стены животворящей магией, способной вернуть королеву к жизни, Цитадель Чайки. Именно так с греческого переводилось имя эльфийской наследницы престола.
Завидев темную точку на горизонте, юная Шиаддхаль улыбнулась и, сорвавшись с места, словно воздушная нимфа побежала ей навстречу.
— Лара!
— Крегин, ты пришел! — Лара крепко сжала в объятиях подбежавшего к ней темноволосого юношу в серой крестьянской холщине. Слезы облегчения и радости заструились по щекам красавицы.
— Как я мог не вернуться к тебе. Я всегда к тебе возвращаюсь. Тем более, сейчас. — Юный крестьянин осторожно коснулся рукой живота принцессы. — Я уже слышу, словно наяву, детский смех и представляю жизнь, полную счастья и радости. Если у нас родится девочка, я назову ее твоим именем.
— Ах, мой бедный, милый Крегин. — Темные тени скорби и отчаяния сделали лицо Лары исполненным печали и безысходности. — Если моя мать и совет узнают, что я жду от тебя ребенка, они убьют меня. Казнят. А потом найдут и казнят тебя. Мы так рискуем. Мы ходим по грани и однажды скрывать мою беременность уже станет невозможно.
— Дорогая, послушай меня! — Крегин зажал лицо любимой в ладонях, заставив ее смотреть ему в глаза, а затем судорожно обняв и прижав к себе. — Я обещал тебе, что мы с тобой сбежим, хоть на край света от них, и исчезнем. И я не отказываюсь от своих слов. Никто и никогда не узнает, где мы. Никто нас не найдет. Мы будем счастливы, обещаю.
— От Валерия-завоевателя нигде не скроешься. Он выслеживает своего сына-вампира, чтобы убить его, вот уже пять столетий. Он отыщет меня даже на краю света, потому что наш союз дает ему дополнительный резерв сил, чтобы уничтожить свое же творение и получить прощение за то, что дал ему жизнь, у ватиканских монахов, которые написали пророчество о воцарении Ночи. Сделав убийство сына своей первостепенной задачей, он ни за что не оставит меня в покое, потому что лишь брак со мной гарантирует ему эльфийский трон и эльфийскую армию. Моя мать, ненавидя вампиров, поддерживает его и говорит, что я обязана стать женой этого бессмертного шестидесятилетнего омерзительного старика и что иного выбора у меня нет. Я люблю свою мать и не посмею ее ослушаться… И, признаюсь тебе, мне болезненна мысль о том, что я оставлю Изиду Шиаддхаль и сбегу. Я люблю свою мать, и у меня разрывается сердце от одной этой мысли. Предав ее, я предам и своих людей, потому что уже в этом году я должна стать королевой, получив от матери корону и трон. А я… Я должна быть ответственна. Я не могу нарушить обет и предать свой народ… Они верят в меня.
— Твой народ, который тебя же и уничтожит, узнав о том, что ты сделала. Неужели ты думаешь, что они пощадят тебя? Хотя, наверное, ты все-таки права. Я знаю, что наши отношения — ошибка. — Обреченно вздохнул Крегин. — Между нами пропасть пролегла. Ты — будущая королева, а я — обычный человек, крестьянин, которых эльфы поголовно называют ‘презренными’. Мы обречены. Наш союз не одобрит даже Изида, не смотря на то, что она, как королева, славится своей мудростью. Предрассудки могут погубить тебя. Лучше нам вообще перестать встречаться. У нас нет будущего. Судьба решила все за нас еще до нашего рождения.
