Смерив моего и своего мужа яростным взглядом, она окатила волной презрения и Дэнеллу, и меня. Тем временем, я выдыхала. Все-таки, наверное, зря я сорвалась на мужа, если с момента, как я прибыла, он ни разу даже не навещал свою вторую семью… Значит, я была ему дороже этой Милены. Сейчас я посмотрела на него даже с некой теплотой, ибо подобное не могло не радовать.
— Милли. Прекращай визги. Не любовь всей жизни эльфийских принцесс-двойняшек привел одну из них ко второй, а я. Так что, будь добра, налей нам чаю, пока твои клыки еще держатся в челюсти.
— Тебе права голоса вообще не давали. — Озлобленно прошипела Милена, оскалившись и воззрившись на нас яростным взглядом своих багровых глаз. — Ты не заслуживаешь жить после всего, что делала с моим мужем. Быть может, мы с ним и не вместе, и любит он моего доппельгангера, но это не значит, что я его забыла или разлюбила. Поэтому, гори в аду, сука драконья. И проваливай. С сестрой и мужем я разберусь сама.
— Ах ты ж дрянь. — Дэна рванулась к Милене, выпуская в ее сторону знак ‘Игнификато’, который, на удивление, словно столкнувшись с невидимым барьером, тут же погас.
— Твоя магия не причинит вреда создательнице мира, в котором ты находишься. — Презрительно скривила губы Милена. И допустила оплошность. Потому что, в мгновение ока, оказавшись с ней рядом, Тефенсен схватила ее за горло и подняла вверх над собой.
— Значит, будем действовать по старинке. — Осклабилась в ответ девушка-дракон. — Окажешь немного радушного приветствия для меня и Лоры, или мне включать фантазию и думать, как причинить боль вашему с сестрой возлюбленному? Лора знает, что воображение у меня весьма насыщенно-психопатическое, и ради него я могу провернуть такие пытки на его шкуре, которых еще в мире не придумали. Вы — сестрички Шиаддхаль, им одержимы до умопомрачения. Вас заставить что-то сделать, достаточно мне имя его произнести. Ну что? Так и будешь вести себя, как сука, и тогда я приступаю к обещанному?
Как-то резко побледнели больше обычного и Прескотт, и Фрейя, и Милена, и тот, на кого был направлен по адресу план расправы, и даже я. Я медленно закрыла мужа собой. Дэнелла, обернувшись, только фыркнула. — Дуры. Иногда мне стыдно за себя, что принадлежу к сопливому розовобантиковому бабскому миру.
Получив пощечину от Милены, Тефенсен приложила руку к щеке, от неожиданности выпустив девушку. Я, Прескотт и Фрейя широко раскрыли рты, ожидая кровавую баню. Никто до сих пор не осмеливался бить Дэну по лицу. Поняв, что она натворила, и что в воздухе повис запах угрозы, готовый вот-вот вылиться в кровопролитную бойню, Милена затравленно оглянулась на нашу разношерстную компанию.
— Лора. Владислав. Добро пожаловать. Прескотт, накрой дорогим гостям в столовой. У нас чаепитие. Кровь для меня и короля. Сестре, я отсюда чую, что она человек, чего-нибудь из сладкого. Госпоже Тефенсен объедки недоеденного последними моими гостями.
Придав себе отрешенный и деловой вид, Милена кивком головы указала нам подниматься по лестнице со словами. — Нас ждет очень долгий разговор…
Фрейя, откланявшись, пожелала нам приятного аппетита и удалилась к себе. Прескотт, окончив возиться со столовыми приборами и пищей, ретировался чуть позже дочери моего мужа.
За столом в столовой на пятом этаже мы собрались четверо. Королева этого мира уселась во главе стола на кожаное кресло ручной работы с витиеватыми подлокотниками, указав нам на широкий и белоснежный диван.
Мы с Владиславом уселись, откинувшись на спинку дивана, а Тефенсен отказалась садиться и встала за нашими спинами, один раз для проформы садистски схватив моего мужа за волосы и, с полминуты вцепившись в конский хвост, забранный заколкой-невидимкой, все же отпустила, демонически усмехаясь. — Спинку ровнее, королек. Не сутулься. Твои сестрички-близняшки смотрят на тебя обе такими взглядами мечтательно-вожделенными сейчас, пока ты втайне думаешь о том, что на троих, пожалуй, было бы весело. Пока обе целуют тебе ножки. Не расслабляйся тут у меня, скот. Твой кошмар все еще здесь. Убью-ю-ю.
Последнее слово Тефенсен пропела почти что елейным голоском. Но улыбалась она лишь до тех пор, пока я не огрела ее по блудной руке своей с размаху. Стиснув зубы, девушка-дракон отвесила мне невидимый для Милены подзатыльник.
Королева этого мира разлила по бокалам вино и кровь и обворожительно улыбнулась нам.
— Дорогой муж. Дорогая сестра. К тебе, как и ко мне должна постепенно возвращаться память предков, которая расскажет о минувших событиях… Но раз уж этого не произошло пока, и я полагаю лишь потому, что участнице пророчества о воцарении Ночи, по мнению Хранителей Баланса Измерений, не положено знать правду о своем прошлом, ибо это невыгодно для них по одной из известных только им причин… Тогда слушай то, что у меня есть тебе рассказать. Так как я — не Маргарита Ланшери, меня ограничение высших не коснулось, и ко мне вернулась память предков, сложив всю историю в единую мозаику. Наши родители, Лара, были мучениками, которых во всей сети миров волшебных причислили к лику святых…
Давным-давно, на границе мира мертвых и живых обосновалось место, которое и люди, и эльфы называли Благодатной Долиной, ибо был это счастливый, цветущий край, край умиротворения и пик света, в земли которого никогда не являла свой суровый и морозный лик зима.
С давних и незапамятных времен в краях Благодатной Долины поселились королевские династии эльфов — детей природы, что правили народами тех земель по правде и справедливости, а те, в ответ, платили им благодарностью. Красота каждой новой королевы превосходила и затмевала собой красоту предыдущей.
С начала тысяча трехсотых годов в Благодатной Долине воцарилась королевская династия эльфов по фамилии Шиаддхаль. Женщин неземной красоты, невероятно сильных, властных и волевых. Отличительной чертой рода было то, что каждая из этой королевской династии имела невероятного цвета изумрудные глаза — цвета живой и трепещущей энергии природы. Девы Шиаддхаль были так прекрасны собой, что все мужчины теряли головы и мечтали хотя бы раз коснуться этих воздушных, ослепительных и хрупких красавиц. Но были у этих волшебных созданий и враги. Злобные твари ночи. Не-мертвые. Живые мертвецы. Вампиры.
Кровь эльфов издревле влекла кровожадных ночных существ. И если человеческая кровь их насыщала и давала им жизнь, эльфийская же была для них божественной неземной амброзией. Также она вскрывала все пороки проклятых душ. Множество эльфиек, даже из рода Шиаддхаль, благодаря невероятному вкусу своей крови, становились жертвами вампиров и погибали. Еще больше девушек королевской династии были изнасилованы и только потом обескровлены, ибо душ у живых мертвецов никогда не было. Они желали брать то, что хотели. Любой ценой. Дабы защитить и обезопасить юных дев, их родители окружали их гвардией телохранителей, одновременно с этим строя Цитадели. Имея договор с магами и колдунами тех земель, эльфы заключили с ними сделку. В обмен на неограниченное использование магии в королевских землях детей природы, колдуны связывали энергетику жизни каждой новой королевы с Цитаделью, возведенной в ее честь. Таким образом, если юная королева погибала от рук вампира или по какой-то другой причине, не имевшей отношение к старости, а ее приносили в Цитадель, девушка возвращалась к жизни, а башня теряла заряд своих воскрешающих свойств. Воскресить королеву ее собственная Цитадель могла лишь единожды. Да и то не окончательно. Зависнув на грани между жизнью и смертью, дева теряла цвет своих волос и становилась совсем седой до самого своего конца.
В тысяча триста тринадцатом году первая королева из рода Шиаддхаль по имени Алана создала совет семерых, в который вошли ее самые близкие соратницы, которые признали Шиаддхаль абсолютной монархией для эльфийского народа. Связавшись с тайным Орденом Хранителей Баланса Измерений и заручившись его поддержкой, от Хранителей Архивов совет получил древнюю Книгу Судеб. Книга эта обладала тайной силой. Она сама собой писала историю древнего рода эльфов и владела способностью признать королевскую кровь Шиаддхаль в тех, кто бежал от судьбы, престола и предназначения, или же в незаконнорожденных дочерях рода сего. Спустя шесть с половиной веков к власти пришла королева по имени Изида Шиаддхаль. От времени повествования отступая в прошлое, произошло это порядка шестидесяти лет назад.
