Лёгкая улыбка озарила лицо Барбоссы. Он пожал руку союзнице на удачу. Им не нужны были слова, чтобы выразить взаимное восхищение: его привлекала её самоотверженность, её – его понимание и уважение к ней.
Организацией проживания по просьбе самой капитанше «Леди» пришлось заняться миссис Тёрнер. Хелен собрала свою команду в течение получаса. Лео едва успел попрощаться с Сюзанной. Девушка смотрела, как друг уходит вместе со своей шефиней и крепче сжимала добытый с невероятным трудом цветок, который друг успел отдать ей за пару секунд до того, как его увели. Мысленно она проклинала себя, что не смогла настоять на том, чтобы Лео остался с ней. Она даже подумала, сможет ли теперь вообще дружить с ним? Ощущение собственной слабости прочно засело рыжей художнице в душу, и от этого хотелось плакать.
- Эй, Сюзи, наконец-то я тебя нашёл! – услышала она позади голос Джека – Нужно возвращаться, обед готов, а если твой папа не обнаружит тебя за столом через пять минут, он озвереет. А ты знаешь, что бывает, когда твой папа звереет. Давай, не допустим этого?
Сюзанна глубоко вздохнула и покачала головой в знак согласия. Собственно, деваться ей было некуда, и девушка снова повеселела на радость эксцентричному другу. О том, что её душу терзала обида от разлуки с Лео, не догадывался даже он.
Следующие восемь дней были похожи на полный штиль. Пираты откровенно скучали, и всё чаще спрашивали капитанов, когда же, наконец, продолжится путешествие. Джек Воробей был готов плюнуть на всё, забрать «Чёрную Жемчужину» и уплыть на поиски Острова Четырёх Стихий, но Гектор Барбосса надёжно спрятал карту, а камни постоянно носил при себе. Рыжего капитана и так не радовала затянувшаяся стоянка, а вынужденное безделье и физиономия немилого приятеля, постоянно мелькающая у него перед глазами даже здесь, злили его. Коротать вечера за игрой в карты с дочерью тоже стало надоедать, и пусть к ним иногда присоединялась миссис Тёрнер, но положения это не выравнивало. Сама Сюзанна испытывала острую нехватку вдохновения. Да, от обилия лавок для художников и рукодельниц и ассортимента их товаров разбегались глаза, но желания творить у дочери Барбоссы не прибавлялось.
Этим утром суровый капитан обнаружил дочь сидящей на подоконнике и разглядывающей медальон с портретом матери. Скучающий вид девушки его совсем не воодушевил.
- Только твоей кислой мины мне не хватало. – произнёс он с усмешкой.
- Есть какие-нибудь вести от мисс Мюррей? – спросила Сю.
- От неё пока нет, но у меня есть для тебя новость получше. – Гектор присел около дочки и улыбнулся – Знаешь, что мне сказал парень, снабжающий хозяев овощами?
- Что же?
- В городе сегодня будет большая выставка картин местных художников. Думаю, тебе будет интересно. Может, даже вдохновение вернётся.
- И во сколько открывается вернисаж? – глаза Сюзанны заблестели и она была готова взлететь от радости – Долго он продлится?
- Откроется в десять и закроется в восемь вечера. По крайней мере мне так сказали.
- Так уже без пяти десять!
- Тогда чего же ты ждёшь? Собирайся, скорее! В восемь чтобы была в своей комнате, как штык. Только постарайся не влипнуть в историю.
Барбосса нежно погладил дочку по щеке. Ему нравилось видеть, как она улыбается, ведь в такие моменты она напоминала морскому волку женщину, которая родила её. Если девочка хочет, пусть сходит, развеется, решил он. Ну а сама Сюзанна, наконец, нашла себе занятие по душе.
- Как думаешь, если я возьму с собой папку с бумагой и грифель, это не будет проявлением наглости с моей стороны? – весело спросила она.
- Хвастнуть своим талантом – не наглость.
Ответ понравился рыжей хулиганке. Она нежно поцеловала отца и спешно принялась собираться. Сю примерила новый чепец, который приобрела во время совместного с Элизабет похода по магазинам, и, получив одобрение Гектора, решила оставить его. Накинув на плечи плащ и схватив папку и грифель, художница выскочила на улицу и помчалась в город. Капитан проводил её любящим взглядом.
«Сюзанна, моё сокровище, ты совсем расцвела. Единственное, о чём я мечтаю – чтобы ты была счастлива. Главное, чтобы рядом с тобой был человек, который сделает тебя таковой. Ну а я уничтожу целый мир, если из твоих прекрасных глаз прольётся хоть одна слезинка».
Сюзи бродила по городу в поисках той самой выставки, о которой говорил отец. Скопление людей на одной из улиц не позволило ей ошибиться. Юная художница проникла в эпицентр мероприятия и тут же принялась рассматривать представленные картины. Кое-что восхищало её до такой степени, что она вытаскивала грифель и делала наброски для себя с разрешения авторов полотен, что-то оставляло равнодушной, а что-то заставляло нахмуриться. Наконец-то она почувствовала себя в своей тарелке.
Сюзанна потратила на своё занятие больше трёх часов. Ей нравилось собрание художников, тем более, что раньше девушка никогда не была на подобных мероприятиях. Мисс Барбосса с удовольствием поддерживала беседы, если приходилось, покупала пирожные и непременно старалась обойти экспозиции всех художников. Одна из них особо привлекла внимание рыжей сорваницы. На довольно широкой и свободной части улицы выставила свои полотна молодая художница, по возрасту ровесница Сюзанны. Невысокого роста, с тёмными волосами, уложенными по последней моде Амстердама, облачённая в нежно-жёлтое платье, с тоненьким слоем пудры на щеках с маленькими ямочками, эта девушка выглядела, словно представительница местного аристократического дома. Вокруг неё собралась толпа, восхищающаяся картиной, только что вышедшей из-под её кисти. Само собой, Сюзанну заинтересовало содержание полотна, и она подошла ближе.
- Дамы и господа, на этой картине я изобразила довольно романтичный эпизод из истории Англии. – рассказывала художница. Говорила она по-французски, так что проблем с пониманием её речи у Сюзи не возникло.
- Ах, госпожа Сальниени, поведайте же нам о нём! – восхищённо пропела одна из женщин в толпе.
- Да, Паулина, мы все этого ждём. – вторил ей стоящий рядом мужчина.
- Что ж, господа, вы не оставили мне выбора. – вежливо ответила Паулина и, поклонившись своим зрителям, продолжила рассказ – Рыжеволосая девушка верхом на белой лошади – принцесса Елизавета Тюдор, которая вскоре станет знаменитой королевой и попьёт немало кровушки у католического мира. Мужчина, преклонивший перед ней колено и просящий у неё руки – лорд Томас Сеймур, брат покойной королевы Джейн Сеймур и лорда – протектора Эдуарда Сеймура, дядя юного короля Эдуарда VI. Лорд Томас был женат на мачехе Елизаветы, бывшей королеве Катерине Парр, шестой супруге печально знаменитого Генриха VIII. За время их короткого брака он успел прикипеть к падчерице, стал испытывать к ней такие чувства, какие не питал к собственной жене. И вот, когда леди Катерина скончалась при родах, безутешный на первый взгляд вдовец мог открыто признаться Елизавете в сердечной к ней привязанности. Конечно, будущая королева знала, что симпатична отчиму, но вся глубина его чувств открылась ей только теперь. Забота, которой он окружил её, не могла не тронуть её сердце. Однако принцесса не могла открыто ответить взаимностью, опасаясь происков врагов. Но разве могли придворные интриги разрушить глубокие и светлые чувства, исходящие из глубины сердца?
Собравшиеся слушали историю с неподдельным восхищением, лишь Сюзанна отнеслась к ней скептически. Когда Паулина заговорила про неземную любовь, рыжую перекосило от гнева. Дочь Барбосссы не менее сильно возмущал тон, каким эта девушка вела своё повествование. Паулина заметила, что не все её зрители пришли в щенячий восторг от её картины и рассказа.
- Сударыня, потрудитесь объяснить, почему вы стоите здесь с таким видом, будто вас насильно поили уксусом? – спросила она с вызовом – По-моему, выставка картин должна вызвать совсем другие эмоции.
- Поганая история, запечатлённая на картине, никаких других эмоций, кроме отвращения, вызывать не может. – без капли смущения ответила Сюзанна – Когда отбитый карьерист, только что похоронивший жену, тут же лезет в постель к принцессе, которая намного моложе него, это минимум низость.