Я сдаюсь, отсюда поля не увидеть, и поворачиваюсь назад к Роуз и Дэвиду, которые сейчас хихикают над чем-то (а обычно никто из них никогда не хихикает).

Отвратительно. Я решил пойти порыться в секции истории и найти что-нибудь для эссе по Революции Кентавров, которое надо сдать на следующей неделе. Невредно начинать заранее, верно?

В библиотеке тихо и почти пусто, что неудивительно, конечно, потому что это одна из последних теплых и солнечных суббот, которых больше не будет до весны. Не так уж много людей бродит среди полок с книгами. Я почти удивлен, когда сворачиваю за поворот и нахожу там еще кого-то. Это Скорпиус Малфой, и он выглядит таким же напуганным встречей, как и я.

— Прости, — пробормотал я, отступая на шаг, чтоб дать ему дорогу. Он же не двигается, лишь пожимает плечами и бледнеет еще сильнее, чем раньше. — Ты в порядке? — нервно спрашиваю я. Он выглядит так, будто сейчас грохнется в обморок или что-то в этом роде, а я не хочу быть единственным тут человеком, если он отрубится.

— Да, — невнятно мямлит он. Он выглядит действительно нервным, и я замечаю, что он смотрит за мое плечо, на стол, где Дэвид и Роуз сидят, склонившись друг к другу — занимаются.

Вот что я знаю о Скорпиусе Малфое:

Мой отец и его отец — кровные враги с самой школы.

Его отец невероятно, невероятно богат и всегда покупает всей слизеринской команде самые новые метлы каждый год.

Он ловец в этой самой слизеринской команде и однажды побил меня (на третьем курсе, в финальном матче).

Он такой тихий, что многие уже забыли, что он умеет разговаривать.

Он странный.

Да, я знаю на самом деле не слишком много.

— Меня выкинули из команды, — вдруг сказал я, совершенно не понимая, зачем я вообще заговорил, а тем более сказал это. Думаю, потому что все разговоры, которые были у нас со Скорпиусом, сводились к квиддичу, и я не знаю, что еще ему сказать.

Он лишь кивнул и ответил:

— Знаю, я там был.

Великолепно.

Не только вся гриффиндорская команда видела, как мне дали под жопу, так еще и вся слизеринская — тоже. Фан-нахер-тастично.

— Это было глупо, кстати, — продолжает мямлить он. — Я про брата твоего. Эта девчонка еще ребенок.

Я знаю это. Все это знают. Каждый из моей (бывшей) команды подошел ко мне и сказал именно это, дословно.

Я просто ответил:

— Ага.

— И кто знает, как она будет выглядеть, когда начнет играть, — он все продолжал, и я подумал, что это странно. Он все так же мямлит, но я никогда не слышал, чтобы он говорил так много слов подряд.

— Нам же лучше.

Пидор.

— Если она окажется дерьмом, я имею в виду.

— А если она окажется талантом, — я повторяю слова Джеймса перед пробами, когда он объяснял, почему позволяет первогодкам пробоваться, — то вам кранты.

Если честно, я надеюсь, что она действительно окажется дерьмом. Если она талант, то это значит, что Джеймс прав, и Джеймс выиграл. А меня лично уже тошнит от того, что Джеймс на хрен выигрывает все. Может, с моей стороны это неспортивно, но думаю, я буду болеть за любую другую команду кроме Гриффиндора в этом году. Даже за Слизерин. Пусть меня возненавидят мои софакультетники, плевать. Я не хочу, чтобы Джеймсу приносило удовлетворение то, что он принял верное решение. Я хочу, чтобы он жалел об этом каждый день, всю оставшуюся жизнь. Я надеюсь, что скауты, которые приедут на него смотреть, увидят, что его команда сливает так паршиво, что ни одна команда не предложит ему контракт. И надеюсь, он проживет всю свою взрослую жизнь в подвале дома наших родителей, пока однажды мама не спятит и не вышвырнет его под зад ногой.

Да, я его действительно ненавижу.

— Твоя кузина с ним встречается?

Что?

Я думаю, что так замечтался о том, как Джеймс лоханется, что забыл, что говорил с человеком. Скорпиус снова смотрит мимо меня, я оглядываюсь и вижу, как Роуз и Дэвид все еще хихикают над чем-то, что они сочли смешным. Скорпиус смотрит на них, и на секунду меня это пугает.

— Встречается с кем? — спрашиваю я, и, да, я немного подозрителен. — С Дэвидом?

— Ага, — бормочет он и снова смотрит на свои туфли. Он снова бледнеет, и мне начинает казаться это забавным — оказывается, у него анти-румянец от смущения.

— Они в последнее время постоянно вместе, — он говорит тихо, и я не уверен, что я слышал все, что он сказал. Он, что, следит за ней или что-то вроде? Гадость.

— Не знаю, — отвечаю я, сузив глаза и внимательно его разглядывая. Какого черта ему нужно от Роуз? Наверное, его отец велел ему ее убить или что-то вроде.

Скорпиус просто кивает и отвечает:

— А.

— Да, — я смотрю назад на стол еще раз. — Ну, увидимся.

Скорпиус кивает снова, и он выглядит действительно сконфуженным. Ну, так и надо. Если он планирует убить мою кузину и все такое, то он заслуживает растерянность!

— Увидимся, — бормочет он и уходит так быстро, что почти бежит. Я проследил, как он ушел, и вернулся к Роуз и Дэвиду.

— О чем ты говорил со Скорпиусом Малфоем? — спросила Роуз, как только я сел.

— Ого, ты заметила? — изобразил я фальшивое изумление. — Я думал, ты слишком занята, чтобы заметить что-то кроме Трансфигурации.

Роуз пристально смотрит на меня и немного закатывает глаза. Дэвид ничего не говорит, но я вижу, что он чувствует себя виноватым, потому что я знаю, что он пытается подъехать к Роуз. Это как раз то, чего она хочет, но он не знает, что я это знаю.

Роуз не выглядит ни на секунду озабоченной. Вместо этого она превращается в Ужасную Роуз и ядовито произносит:

— Ну, может, тогда пойдешь, найдешь Меган и позанимаешься с ней?

Дэвид выглядит заинтересованным, и я не знаю, возмущаться мне или нет. Сомневаюсь, что Роуз когда-либо дойдет до такой точки, что действительно продаст меня с потрохами, но иногда она делает такие прозрачные намеки, что даже самый тупой на земле поймет, в чем секрет. Иногда она действительно не слишком мила.

Так как я итак не получал никакой помощи с Трансфигурацией (спасибо, Роузи), я собрал свои вещи и оставил влюбленных пташек одних. Это было чистое совпадение, что я врезался прямо в Меган. Или, вернее, не совпадение, а доказательство, что бог меня ненавидит. Потому что, когда я говорю «врезался», я имею в виду, буквально врезался. Мы столкнулись лбами, и я почти упал. К моему счастью (к ужасу), она меня поддержала.

— Осторожнее, Поттер, — смеется она, держа меня за плечо и поднимая одну руку, чтобы потереть собственный больной лоб.

— Прости, — заикаюсь я. Она всегда заставляет меня заикаться. Потому что я неудачник.

Меган улыбается, и, господи, как бы я хотел, чтобы ее губы были не такими красивыми.

— Ты был в библиотеке? — Спрашивает она с очевидным недоверием, потому что кто ходит в библиотеку в теплую, солнечную субботу?

— Я был с Роуз.

— А, — кивает она. - Это все объясняет.

Она права, конечно, Роуз — это как раз тот человек, что пойдет в библиотеку в теплую, солнечную субботу.

— Куда ты идешь? — спросил я, цепляясь за что угодно, из чего можно выжать легкую беседу, и не выглядеть при этом полным и совершенным идиотом. Я не удивлюсь, если мой голос в любую секунду начнет дрожать, вот насколько все плохо.

— Ну, вообще-то я искала Роуз, — отвечает она. — И я подумала, что она может быть в библиотеке.

— Она с Дэвидом, — выпаливаю я. Я мог бы продолжить и добавить «занимаются», но я еще не забыл то, как она назвала имя Меган при Дэвиде. Долг платежом красен.

Меган немного насторожилась, и, скажу я вам, она жаждет сплетен.

— Он ей нравится? — жадно спрашивает она, немного понизив голос, чтобы звучать потише.

Я просто пожимаю плечами. Я не подтверждаю это, потому что я не полный ублюдок, но и не отрицаю, потому весы Роуз в последнее время все чаще перевешивают в плохую сторону.

Мое молчание, тем не менее, многое говорит Меган, потому что она продолжает:

— Если они начнут встречаться, Элизабет ее убьет. Она ведь знает, верно?