– Успокойся, Ферис. Я как раз занимаюсь этим делом. Это ты всё время лезешь не туда. Как насчёт девчонки? – повернулся жрец к ждущим приказа воинам. – Вы не против?

– Конечно, нет! – раздались голоса отовсюду. – Пусть только скажет!

– Идите, тащите её сюда! – дал князёк команду своим. – Но тебе, Трунос, я девчонку припомню, – заскрежетал он зубами.

– Припомнишь, припомнишь! – отмахнулся от него с улыбкой Трунос.

И, воспользовавшись всеобщим замешательством, подойдя ко мне, шаман незаметным движением перерезал чем-то острым мои путы. Взглянув в его глаза, я увидел в них не ненависть, а тепло и сострадание.

– Дождись, когда приведут девушку, – шепнул он мне, пока взгляды вождя и стоящих вокруг воинов устремились в ту сторону, откуда вели пленницу. – От страданий ты можешь спасти и её, и себя. У тебя получится.

Взглянув в глаза шамана, я понял, чего он хочет.

– Я его убью, – прошептали мои губы.

Услышав мои слова, жрец слегка наклонил голову. В это время под крики и улюлюканье в круге, недалеко от меня, оказалась полностью обнажённая, высокая, стройная, очень красивая блондинка. Я хорошо знал эту девушку, она была дочерью одного из моих старых друзей.

– Как же ты попала в их лапы, милая?! – посмотрел я в её растерянное и испуганное лицо. – Что же произошло с нашим народом, если мы стали отдавать своих дочерей в гаремы черноволосым?

Когда девушке освободили руки, взглянув на меня, она тихо прошептала:

– Спаси от позора, если сможешь – убей!

Кивнув ей, я заметил, что взоры окружающих меня воинов заняты созерцанием обнажённого женского тела, а сознание – жаждой поскорее им овладеть. На девушку во все глаза смотрел и князёк. Было видно, что ему не хотелось терять красавицу, но он не знал, что делать, как остановить пришедших в крайнее возбуждение воинов, которым жрец пообещал её тело. Тут я поймал взгляд шамана: «Давай, чего медлишь, иначе будет поздно...»

Резко развернувшись, я молниеносно выхватил из-за пояса у одного из воинов топор, а у другого – кожаный лёгкий щит. Не успела охрана ничего понять, как я оказался рядом с вождём, и мой топор снёс ему половину черепа. Второй мой удар обрушился на девушку. Лезвие топора рассекло её лебединую шею, и она рухнула мне под ноги.

– Встретимся в Ирии, красавица, и я уверен, что ты меня поблагодаришь.

Моё сознание приняло смерть как спасение. И теперь оно было свободно от страха. А душа пела от радости борьбы.

– Ну что, изуверы, не ожидали?! – зарычал я. – Теперь получайте!

И с невероятной скоростью нанося удары направо и налево, я врезался в гущу растерявшихся противников. Мой топор опережал мои мысли. Я не сражался, я убивал и убивал. Никогда, ни в одном бою такого со мной не было. Где-то в глубине души я осознавал, что сейчас я не человек, что моими движениями руководит кто-то другой. Произошло невероятное: мною управляет сила, остановить которую никто здесь не сможет. Осознание того, что я не человек, придало мне новую скорость. Казалось, моё тело подключилось к источнику какой-то неведомой мне энергии, и теперь я могу невозможное. Меня несколько раз пытались взять в кольцо охранники, но существенного вреда они мне не причинили. Удары их не достигали цели. Зато мой топор косил их, как высохшую прошлогоднюю траву.

– Валите его из луков! – услышал я крики разбегающихся. – И не выпускайте взбесившегося из зала, иначе он всех может убить!

– Где же ваша храбрость! – закричал я, вышибая ударом ноги дверь. – Куда вы все бежите?!

Выскочив на улицу, я увидел перед собой шеренгу лучников. Дрожащими руками они стали пускать в меня стрелы. Но я отразил их своим щитом и, прикрыв грудь, прыгнул вперёд. И опять мой топор обрушился на головы, шеи и плечи воинов.

Вдруг я почувствовал, как несколько стрел вошли в мою незащищённую спину. Обернувшись, я увидел, что меня расстреливают с крыши соседней хижины.

– Храбрецы! – погрозил я им своим окровавленным оружием. – Вы бы ещё на деревья залезли!

Следующая стрела ударила меня в висок. И в глазах сразу всё потемнело...

Придя в себя, я посмотрел на погрустневшее лицо своего учителя и спросил:

– Тебе не надоело показывать мне эти ужасы? От намерений князька и шамана я же чуть того...

– Что ты имеешь в виду? – не понял меня Ярун.

– Да чуть в штаны не наложил.

– Такие, как ты, в штаны не накладывают, – усмехнулся пришелец из нашего мира. – Подобные тебе других заставляют это делать. Вся беда в твоей патологической воинственности. Во всех без исключения инкарнациях ты остаёшься прежним: как свалился во второе сословие, так в нём и остаёшься. И никак до тебя не доходит, что ты воин другого порядка. Тебе не стрелы надо пускать, не топором махаться. Тебе давно пора вести за собой людей.

– Но я же увёл свой народ на юг? – улыбнулся я.

– Не прикидывайся глупым. Тебе это не идёт. Я говорю в переносном смысле. Знаешь, чем последние два века заняты такие, как твой друг пасечник и Чердынцев?

– Откуда же мне знать?

– Поиском среди обычных людей тех, которые в своих прошлых воплощениях поднялись на уровень философов-координаторов окружающей реальности. Таких не надо особо воспитывать. Их не надо поднимать. Но беда в том, что многие из тех, кто осознавал себя когда-то частью Творца, в настоящее время выродились. Причём и духовно, и генетически. В лучшем случае встречаются такие, как ты.

– Что ты хочешь сказать? – не понял я.

– То, что они застряли в одном из высших сословий – и ни вверх, ни вниз. Валиться вниз не позволяет совершенная природа, а подняться вверх мешает неведомо откуда взявшаяся жажда борьбы. Она и удерживает несущих знание учителей в рамках второго сословия. Я могу показать тебе с десяток твоих инкарнаций, и везде одно и то же. Сплошная драка. Нет чтобы вопрос решить миром или что-то в этом роде! То у тебя в руках топор, то меч, то лук, то сабля! В результате тебя то протыкают копьями, то закидывают стрелами, то вешают, то поджаривают. А сколько раз ты бездарно складывал голову в обычных драках! Отрадно одно, что ниже второго сословия ты не упал. А ведь среди вашего брата были и такие, которые докатились до уровня шудр. Подобных поднимать бесполезно. Пустая трата времени. Теперь ты понял, зачем понадобилось Чердынцеву три месяца тебя проверять? Его интересовал уровень твоей агрессивности. Способен ты её преодолеть или нет.

– То, о чём ты мне сейчас рассказывал, я слышу впервые. Чердынцев своё поведение объяснил мне иначе.

– Знаю, как он тебе объяснил, – улыбнулся мой новый друг. – Но ты должен знать Чердынцева. Он никогда ничего не говорит до конца, потому что любое действие многомерно. Когда-нибудь ты это поймёшь. Все мы здесь из другого мира, поэтому привыкай.

– Насчёт вас я не сомневаюсь, но насчёт волхва мне что-то не верится...

– Вот ты опять понял в прямом смысле. Речь идёт о другом: мы знаем то, что тебе пока неизвестно. Отсюда и непонимание.

– Хорошо, – кивнул я. – Но до меня никак не доходит, в чём моя вина? И в первом случае, и во втором я действовал, как должен вести себя каждый...

– Договаривай, договаривай! – засмеялся Ярун. – Ты действовал, как должен действовать каждый кто? Воин?

Слова Яруна припёрли меня к стенке.

– Как представитель второго высшего сословия ты вёл себя безупречно. Но если бы ты был тем, кем ты являешься по своей природе, ты бы не допустил ни первой ситуации, ни второй, ни всех других. Понятно?

В ответ я только вздохнул.

– И в последней своей инкарнации ты остался верен своему любимому сословию.

– Что, опять у меня топоры, мечи и копья?

– Кое-что поинтереснее. На этот раз – самолёты. Используя физическое тело, тебе удалось оторвать свою душу от войны идеологической, перевести её в плоскость сражений на физическом уровне. С тобой произошло то же самое, что и с Парашурамой, и с учителем Дроной. Вспомни «Махабхарату». Те двое были браминами, но кончили свои дни как воины. И ни один из них так и не понял, что деградирует. И до тебя это не доходит. Знаешь, в чём трагедия знаменитых героев древнего эпоса, да и твоя беда тоже? Почему их души и твоя душа ступили на путь деградации?