– Да нет, приходилось, – возразил я. – Сначала это случилось на Конде.

– А потом в гостях у поморов, – закончил за меня старик. – Только рыба там была другая. Пойди, посмотри, что у нас в озере здесь ловится.

Дед был вроде бы вполне нормальным и, успокоившись, я направился к лежащему на крыльце мешку. Открыв его, я увидел четырёх огромных сигов и трёх крупных гольцов.

«Действительно, улов так улов! – подумал я. – Только куда нам столько рыбы?»

Достав свой нож, я быстро выпотрошил рыбин, одну из них, по приказу старика, разрубил на куски и сложил в кастрюлю. Когда я закончил со своим делом, старик растопил печь и, залив рыбин водой со специями, стал дожидаться, когда она прогорит.

– Куда нам целая кастрюля? – поинтересовался я.

– Как куда? А мои собаки? Они что, святым духом жить должны? Всё, что мы не съедим, отдадим собачкам.

– Про них я и забыл, – сконфузился я.

– И не мудрено, – лицо старика стало опять злым. – На тебя посмотришь – сразу видно, что дурень! Ты зачем обезьянам из преисподней отдал свой топор? Без топора в тайге только идиот может остаться, они же его всё равно выбросят!

От слов деда я открыл рот.

– Что на меня выпучился? Ответь, зачем ты его отдал?

– А как ты узнал, что я это сделал? – спросил я его.

– С моё проживёшь, научишься и не такому, ты на вопрос не ответил.

– Да мне этих австралопитеков стало жаль, – промямлил я.

– Жаль! А о себе ты подумал? Для них твой топор, что для тебя циклотрон! Воистину: дураков не сеют, не пашут, они сами родятся. И потом, они вовсе не австралопитеки, а скорее бореалопитеки. Австралопитек – означает «южная обезьяна». Разве у нас здесь юг? На носу зима, а у тебя даже топора нет! На меня рассчитывал, так?

– Получается, что так, – согласился я.

– Так вот: топора у меня лишнего нет. У порога валяется сломанный, его можешь взять, он твой, но им нельзя работать.

Я промолчал. Сказать было нечего, а дедушка, искоса посмотрев на меня, добавил:

– Твоя дорога сюда – сплошные приключения. Ты же наследил. Неужели тебе это не понятно?

– Изволь, но вины своей я не вижу, – тон старика стал меня опять раздражать. – В Красноярске на меня было совершено нападение. Кто такие – до сих пор не пойму. И за то, что случилось недалеко от Туры, я тоже не в ответе. Какой-то маньяк устроил на меня охоту.

– Не маньяк, а один из адептов тайного общества, и приехал он по твою душу издалека, не из Красноярска, – глаза старика смотрели куда-то вдаль, и говорил он другим голосом. – Тех же, что тебе встретились рядом с Северным аэропортом, в столице Восточной Сибири, ты должен был понять.

– Каким образом? – поинтересовался я.

– Простым. Неужели до тебя не дошло, что оба они из Тибета?

– Откуда?! – удивился я, старик говорил что-то явно нереальное.

– Из Китая, откуда же ещё! Адепты тёмного крыла секты Бон-По.

– Ничего не понимаю! – растерялся я.

– И не поймёшь! Потому что дурак, – дедушка начал снова заводиться. – Был бы умнее, давно бы меня нашёл, а не гонялся бы, как идиот, за инопланетной тварью.

– Инопланетной? – я смотрел на старика и думал: «Либо он сходит с ума, либо я».

– Ты что, не мог догадаться, что земля-матушка ничего подобного породить не может? – глаза Чердынцева вдруг стали чернее ночи. – Ты чудом остался жив. Понимаешь? – Чудом! Инопланетный биомех рассчитал всё верно, потому и ушёл своей дорогой, уверенный, что тебе «крышка». Как ты вывернулся, не знаю. Покровительствуют тебе высшие силы, правду говорят, что дуракам везёт.

От того, что я услышал, мне стало страшно.

«Ничего себе! Этот дедуля умудрился проследить весь мой путь. Интересно, каким образом? Ну и дела! – думал я. – Интересно, что он мне предложит? Похоже, я ему не нравлюсь, это хорошо видно из того, как он со мной разговаривает».

– Вот ты сказал, что напавший на меня в Красноярском аэропорту человек из Тибета.

– Это так, – кивнул несколько успокоившийся дедушка.

– Но ты не сказал мне, зачем он это сделал.

– Как зачем? Чтобы тебя убить.

– За что? За какие такие грехи?

От моих слов старик почему-то несколько растерялся, потом, взяв себя в руки, отчеканил:

– В Тибете считают таких, как ты, недоумков духовниками и стараются от подобных избавить остальное человечество.

– Выходит, что делают богоугодное дело? – посмотрел я Чердынцеву в глаза.

– Не совсем, – было видно, что дедушка стал нервничать. – Богоугодными такие дела называть нельзя. Но польза от них может быть.

– Какая же? – поинтересовался я.

– Чтобы таких, как ты, придурков было поменьше. Вас не сеют, не пашут, появляетесь на свет сами. Пользы никакой – одни хлопоты. Да ты на меня не обращай внимания, – спохватился Чердынцев. – У таких отшельников, как я, сам понимаешь, с головой не всегда так, как надо. Меня часто заносит. Думаешь, я этого не осознаю?

Было видно, что старый настраивается на более-менее спокойный тон. Посмотрев на него, я решил не торопиться с выводами. Может, не так всё плохо, как кажется? Между тем дедушка предложил осмотреть его маленькую библиотеку. Она у него располагалась с другой стороны избы, в небольшой комнатушке за печью. Мельком взглянув на книги, я понял, что у дедули неплохой вкус: на верхней полке стояли томики Тютчева, Некрасова, Лермонтова и Пушкина. Ниже, располагались тома классиков-прозаиков. На последней полке виднелись славяно-арийские Веды и стопка томиков знаменитой «Анастасии». Мельком осмотрев собрания книг старика, я про себя отметил: дедушка изучает литературу инглиингов[8] и писанину Мегре. Что-то в этом есть, вот бы узнать.

– Как моё собрание? – услышал я за своей спиной. – Книг у меня немного, но они, как видишь, есть.

– Мне нравится подбор поэзии, ни одного современного поэта. Сплошная классика, да и с прозой то же самое. Книги как на подбор. Только я не возьму в толк, зачем тебе русско-арийские Веды? Это ж самая настоящая галиматья! Или я что-то не так понимаю?

– Они мне нужны не для информации, а для сканирования сознания современного обывателя.

– Как это? – поинтересовался я.

– Ты говоришь, что все эти книги, – Чердынцев показал на ряд чёрных томиков посреди нижней полки, – самая настоящая ложь.

Я кивнул.

– Это понятно таким, как ты, но, к сожалению, есть и другие люди. Их много, очень много, и они повелись! Вот в чём беда! Ты понимаешь, каков уровень сознания наших обывателей, если они верят тому, что в этих книгах написано?

– Обычно люди верят в то, во что им нравится верить, – улыбнулся я.

– Вот он, ответ на вопрос, зачем я прочёл эти книги.

– Они для тебя являются индикатором сознания масс? Я это понял.

– То же самое можно сказать и об «Анастасии», – показал старик на другую стопку книг. – Для меня писание Мегре является индикатором для ещё одного уровня сознания, которое намного примитивнее того, которое принимает славяно-арийские Веды. Ты читал сборник этих сказок? – посмотрел на меня Чердынцев.

– Несколько книг прочитал.

– Ну и как?

– Да так. Ничего криминального я в них не нашёл.

– Не нашёл! – прорычал дедуля, и мне показалось, что из его глаз посыпались искры. – Не нашёл, говоришь! Ну, тогда ещё раз прочитай! – с этими словами дедуля метнулся к полке с книгами и, схватив злополучные томики, швырнул их мне в лицо. – Возьми и ещё раз прочти то, что здесь написано. Если не поймёшь, заставлю выучить наизусть.

Оценив взглядом рассвирепевшего хозяина дома, я подобрал с пола разбросанные книги и попытался поставить их на полку. Но моя реакция вызвала у дедули новый приступ ярости.

– Я же тебе сказал: забирай и проваливай! – закричал он истошным голосом. – Вон из моего дома! Иди в лес и разбирайся, что написано в этой макулатуре!

С книгами под мышкой я вышел на крыльцо избушки и, поразмыслив с минуту, направился к заброшенному срубу в ста метрах от избы. Крыша на нём не сохранилась, но лиственничные стены внушали доверие, рядом с ними можно было смело ставить палатку. Обе дедовы собаки проводили меня до стен сруба и направились назад, к дому своего хозяина.