- Не высовываться, ждать! - Я наблюдал с башни. Степняки уже выстроили круг постоянно скачущих конников и ближайшие к нам почти без перерыва посылали смертоносные снаряды, не давая нос показать из-за укрытия. Орлен матерился рядом. Что-то нужно срочно предпринимать, пока нас не перебили. Уже около сорока человек увели в лазарет.

- Орлен! Пока один стреляет, второй должен прикрывать его и себя щитом. Понял?

Боец бросил на меня яростный взгляд. Ну как же, сопляк слово молвит... но вот брови поползли вверх. Пришло понимание, что идея, в целом, неплохая.

- Так, войны! Разбиться по двое! Один со щитом, второй с арбалетом! Выполнять!!! Готовсь! Пли!!!

Глядя на четвертую десятку, начали повторять остальные. Не бог весть какая хитрость, но ведь работает. И вскоре враг отступил. Солдаты били прицельно. В итоге, около полторы сотни кочевников осталось лежать на вытоптанной траве. Но положение выглядело нерадостно. Конница остановилась у холма, с которого мы оглядывали крепость и окрестности, когда только подошли. Получалось, что с наскока нас не взять, а на осаду сил не хватает. И снова томительное ожидание. Мы наблюдали. Вот половина отделилась и группами по тридцать - шестьдесят направилась на юг и восток, объезжая нас стороной. Вторая половина приблизилась к стенам. Нападение повторилось. С той лишь разницей, что мы были готовы к такому повороту. Не слишком длительная перестрелка и отряд неполной сотни конников ушли догонять более разумных. Бойцы диким ревом праздновали победу. Я прислонился к бортику башни. Меч, так и не пригодившийся был в руке. В уме крутилась странная непонятная фраза, и я снова и снова её обдумывал, силясь понять значение. " На кой ляд им вообще понадобилась эта свистопляска?"

Кэлорай уже готовилась ко сну, когда капитан собрал народ во дворе.

-Бойцы! Друзья! Соратники! - Я впал в ступор. - Сегодня благодаря вам! эта крепость отразила нападение врага! Лишь ваш! героизм смог удержать границу на замке! - После этого из ступора я выпал... в осадок. - Но не все смогли выжить в этом вероломном нападении! Стрелы подлого врага были смазаны смертоносным ядом и наши братья, - кто?! - даже легко раненные умерли у лекаря на руках. Он ничего не смог сделать. - Я собрал мысли в порядок. С трудом. Какого лешего ему нужно?! Оглядев солдат, я начал догадываться. Большинство стояло с мрачными лицами, кто-то даже скрежетал зубами. - Сегодня мы потеряли одних из лучших среди нас! Тех, кто ценой собственной жизни не побоялся убить как можно больше тварей, что несли одну из самых паскудных смертей для война! Смерть от яда! Так не потерпим же мы такой низости от врага! Не оставим души наших боевых товарищей неотмщенными. - Вот теперь все окончательно встало на свои места. - Завтра я лично! отправлюсь уничтожить того, кто даже близко не знает, что такое честь! Завтра я отберу добровольцев для карательной экспедиции в рейд на жестокого врага! Так не посрамим же память предков и погибших соратников!!!

Двор переполнил клич двух сотен глоток. Во дает, ведь за живое задел. Ведь почти каждый боец знает и верит, что ему суждено умереть красиво, от меча развалившего его надвое или, в крайнем случае, от копья, стрелы, пущенной верной рукой. От такого же солдата, как он сам. Но яд, орудие убийц и подлецов, от такого умирали только аристократы империи Орл-рлай, на далеком континенте. Я устало поплелся к себе в комнату, из всех сил пытаясь выглядеть бодро и радостно...

Вот уже дюжину дней две сотни конников несли смерть среди выжженной яростью Кэлорай травы. В конце весны, давая тепло и ласку в других странах, в степи прекрасный облик звезды менялся на противоположный. Ясная, пылающая среди небосвода без единого облака, Кэролай, здесь явно перестаралась. И зной лишь распалял туман гнева, заставляя солдат ещё сильнее ненавидеть кочевников, а меня забывать, что мы делаем. Весь тот ужас, что мы творили, словно сами стали дикими степняками. Перед нападением на стойбище, комендант( я перестал считать его своим командиром и называть капитаном после первого уничтожения кочевого племени.) произносил речь, мол как они предательски напали на нас, так и мы ответим тем же. Подобное всегда притягивает подобное и так далее. И конница неслась вперёд, сжигая палатки и кибитки, убивая мужчин и женщин, стариков и детей, оставляя после себя лишь пепел. Не было ни грабежей, ни насилия. Только кровь и пламя. А вечером, ложась спать, старились не думать, как прошел этот день. И прошлый. И позапрошлый. Не так я представлял себе служение королю и Вардану. Войны и битвы среди равных обернулись избиением слабых. Смертью для тех, кто вообще не должен сражаться. Лица друзей перестали выражать какие-либо чувства, кроме ненависти. Ненависти к кочевникам, к степи, к этой чертовой экспедиции и к самому себе. И уничтожив очередную стоянку, я не удивился, увидев, что нас окружили. Наверное, наверное с тысячу , хотя у страха глаза велики. Комендант, сообразивший, что дело плохо, приказал прорыв. В крепость вернулось не больше двадцати. Все солдаты, шедшие впереди - погибли. Оставшиеся прикрывать отход по приказу коменданта - погибли. Отставшие, усталые, раненные - погибли. А как итог - меня понесло. Вновь комендант стоял перед строем. Только в этот раз, вместо трёх сотен, слушало его меньше ста.

- Бойцы! Не смотря на то, что нас вернулось немного, не смотря на то, что мы столкнулись с превосходящим нас по силе противником, я могу сказать, что мы с честью выполнили нашу миссию! Наши братья были отомщены! Нет более почетной смерти для воина, чем пасть в бою! И хотя среди нас нет погибших соратников, мы...

- Довольно! - Я хорошо понимал, что делаю. Ни ярость, ни ненависть, не туманили мне голову. Впервые за долгое время я был зол и холоден. - Сколько бойцов ты оставил умирать, приказав прикрыть отход? И как можно назвать благородным и честным то, чем мы занимались все эти дни? Ты, капитан, сколько раз обагрил свой меч? За все время, что я был с тобой, ты только трепался! И в словах твоих, куда больше лжи и яда, чем в стрелах степняков!

Комендант побелел. Кулаки сжались.

-Что ты себе позволяешь, мальчишка! Захотелось трибунала?

- Что, Фольтас, это все, что ты можешь сделать? Угрозы и оскорбления? - Я вынул клинок из ножен и направил его в грудь своего командира. - Ты погубил в три раза больше солдат, чем степняки! Своими действиями, ты уничтожил почти весь гарнизон крепости! И после этого ты думаешь, что наши мертвые соратники будут благодарны тебе? Тебе, убийцы не только воинов, но и детей, женщин? Я признаю, ты лишь приказывал, остальное вынуждены были делать солдаты!

Упомянутые солдаты стояли столбом. Те же, кто вернулся с нами, опустили головы, разглядывая, что-то на земле. Фольтас выхватил меч и бросился на меня. Я же только этого и ждал. Уклонившись влево, отрубил руку выше локтя. Меч коменданта рухнул на землю. Сам он упал на колени, сжимая обрубок. Белый как мел, поднял на меня наполнившееся ужасом лицо.

- Счастливого пути, г-н капитан. - Усмехнувшись, параллельным земле ударом, я снес ему голову. Вытерев клинок о труп, вложил его в ножны. Не глядя по сторонам, не думая ни о чем, я пошел к себе в комнату, где рухнув на кровать, просто отключился.

Разбудил меня стук в дверь. В комнату вошел Норгель.

- Доброе утро, г-н Лейтенант.

Я сел на кровати.

- Доброе, Норгель. Арест?

- Никак нет. - Подняв голову, я увидел спокойные серые глаза десятника. - Но до этого не далеко. В крепости понимают, что вы правы. Но скоро должно прийти подкрепление. Гонца оправил комендант. И кто бы ни прибыл с ними, вряд ли он обрадуется случившемуся. Георг, тебя ждет трибунал. Скорее всего, казнь через повешенье.

- М-да. Короткая вышла служба, а Норгель? - Улыбка слегка проявилась на вечно серьезном лице, давая понять, что шутка принята.

- Мы тут посовещались между собой. В общем, внизу ждет ваша кобыла. Провизии хватит недели на три.

- Предлагаешь бежать? И куда? В степь?

-Георг, если не уйти - верная смерть. А по краю можно добраться до перевала на северо- востоке отсюда.