Также я требую, чтобы в этом поединке разрешалось применение оружия на поражение!
Пусть эти господа кровью ответят за свои наглые оскорбления! Господин Отар будет
готов к поединку через несколько минут.
Из королевской ложи за перепалкой у судейской ложи наблюдали чрезвычайно
внимательно, но долетавшие до Нерля отдельные слова не позволяли судить о
происходящем в полной мере. Когда же противники разъехались в разные стороны, Лорд-
канцлер пришѐл с пояснениями.
-Кажется, мне уже докладывали, что господа Стоун и Донито арестованы. Верно,
господин Хо-Линь? И ещѐ мне доложили, что произошѐл несчастный случай, и они
оказались съедены заживо хищниками.
-Клянусь, Ваше Величество, я доложил Вам то, что видел собственными глазами и
слышал своими ушами!
-Он говорит правду, -заступился за рыцаря королевской охраны Исповедник.
-Так это не Стоун и Донито?
-Мы узнаем после завершения поединка, -сдержанно ответил Пол. -Они имеют
право на тайну рыцарского имени.
-Да, Ваше Величество. Это старый закон... Меня беспокоит другое: они обвинили
Хорда в чудовищных преступлениях...
Нерль задумался. Последние дни были для него не самыми счастливыми в жизни.
Над головой сгущались тучи. Нордийцы, дочь, а теперь ещѐ и какой-то заговор. Сначала о
нѐм говорили со слов Хорда, а теперь в нѐм обвиняют самого сотника. Кому верить?
Никому не известным людям, боящимся даже лицо открыть, или честолюбивому, но уже
проверенному воину?
-Любопытно. Кажется, сегодня Хорд приглашѐн на Совет?
-Да, Ваше Величество.
-Пусть там окажутся и эти двое. Если они - Донито и Стоун, то - в кандалах.
Канцлер кивнул, но тут же опомнился:
-Но я разрешил им биться на поражение...
Король скривился.
-Надеюсь, что кто-нибудь, да уцелеет.
Исповедник смиренно склонил голову и добавил:
-Пусть их рассудит Всевышний!
Хорд ругался с остервенением, пока Отар, едва переставляя ставшие ватными ноги, облачался в доспехи. Сэмми, почуяв неладное, молчал, помогая другу хозяина. А бледное
лицо Отара вызывало ещѐ большее бешенство сотника.
-Ты что, струсил?
196
-Я никогда ещѐ не бился с покойниками...
-Да не покойники они, чѐрт возьми! Это ты меня обвѐл вокруг пальца! «Можешь
больше не вспоминать о них!»
-Альберт, я сам видел кровь на полу и огрызки верѐвок.
-Заткнись лучше!
К ограждению кабинки подошѐл Барц.
-А, господин Хорд! Как мне показалось из вашей беседы, Вам опять не повезло с
исполнителями... Насколько я понимаю, теперь Вы хотите лично попытаться отправить
этих молодых людей на тот свет?
-И отправлю!..
-Возможно. А чтобы ты был злее, Альберт, я хочу сообщить тебе кое-что, чего ты
не знаешь.
Хорд наклонился к изгороди, и нордиец принялся что-то ему рассказывать.
-А мне-то что до этого? -пожал плечами рыцарь.
-Тебе что? Да ничего особенного. Твоей семье достались земли, наследственное
право на которые ещѐ не аннулировано. И если он останется жив, твои родственники
рискуют остаться без земель и лишиться кое-каких титулов.
-...Кроме того, победивший господина Хорда будет признан первым рыцарем
королевства, если господин Хорд не сумеет отстоять своего звания. Напоминаю, что
согласно существующих правил поединщикам разрешается применять на поражение
любое оружие за исключением метательного. А также запрещается двоим вести бой с
одним противником и атаковать лежащего противника...
Ритуалом предусматривалось приветствие сторон, но лѐгкий поклон Хорда
сопровождался отнюдь не благими пожеланиями:
-Прощайтесь с жизнью, ублюдки! На этот раз я сам прослежу, чтобы вы не
выкарабкались!
Вид рыцарей, несущихся навстречу друг другу с копьями наперевес, завораживает.
Чаще всего зрители замирают в эти мгновения, ощущая себя сидящими в седле и
летящими навстречу своему противнику, наклонившись вперѐд, прижав поплотнее
надѐжный щит, обхватив покрепче коня коленями, а тяжѐлое копьѐ уперев в петлю у
седла. Глаза сквозь узкие щели забрала ищут наконечник копья, нацеленного на тебя.
Через несколько мгновений два бешеных скакуна пронесутся в разные концы ристалища к
облегчению, сожалению, радости или разочарованию зрителей. Но между двумя этими
событиями произойдѐт столкновение, удар дьявольской силы, способный вышвырнуть из
седла любого нормального человека. Удар, от которого разлетаются на куски самые
прочные щиты и копья, будто сухие веточки ломаются кости. От которого мощные
боевые кони, способные часами нести на спине закованного в сталь человека, приседают
как от свалившейся на них тяжести, падают на колени или даже умирают, рухнув на месте
со сломанным позвоночником.
Зрителям на трибунах, не испытавшим на себе такой лобовой атаки, трудно
представить, что значит удар в грудь копья с силой в несколько сот килограммов. И ещѐ
один удар, своего копья с навешенной на него тяжестью собственного тела, брони и коня, разогнанных до десяти метров в секунду и мгновенно заторможенных о грудь или щит
соперника. Долетающий до них лязг металла и треск встретившихся копий и щитов -
лишь слабый отголосок взрыва звуков, бьющих по ушам столкнувшихся рыцарей.
Редко когда после столкновения оба седока остаются на конях. Но, даже оставшись
в сѐдлах, практически никто не может первые несколько секунд после удара правильно
оценить ситуацию и приступить к бою на мечах.
197
Усеяв поле обломками копий, все четверо умчались в противоположные концы
ристалища, постепенно сдерживая своих коней. На развороте Эрг тронул рукой локоть
Кор.
-Как ты, малышка?
-Нормально, -хрипло выдавила из себя девушка.
-Кор, если совсем плохо, не ввязывайся. Я сам справлюсь с обоими.
Девушка отстранила руку парня и молча достала через плечо меч.
-Отар - мой! -так же отрывисто бросила она, направляя коня к центру поля.
-Держись. Я люблю тебя, -негромко сказал вдогонку Эрг и последовал еѐ примеру.
Кор повернулась к нему на секунду, но через забрало не было видно еѐ глаз.
Эрг видел, как медленно движется на него Хорд, победитель сильнейших, хитрый и
коварный, жестокий и решительный. Сталь меча, преподнесѐнного герцогом Расским за
победу в турнире, сверкала устрашающе. Хорд теперь знал, с чем ему придѐтся
столкнуться, и готовился напасть первым.
Вид приближающегося противника разбудил в сознании молодого рыцаря что-то
необычное. Облик Исповедника Пита, произносящего слова: «Вспомни свои корни», вызвал к жизни ощущение того, что он - не Эрг Донито, свежеиспечѐнный воин короля, а
умудрѐнный опытом старый волк, одержавший на этом поле не один десяток побед. Нет, даже не один боец, а множество. В его памяти всплывали десятки событий, разделѐнных
многими годами. Он ощущал в своѐм мозгу присутствие нескольких человек, видимо, своих предков. Вернее, присутствие их знаний, опыта. Чувствовал, как вливается в него
сила, освобождѐнная странным видением от оков вечности.
Ощущение чужого присутствия в его памяти не было неприятным. Наоборот,
чувство единения с разумом давно умерших людей только придало ему большей
уверенности в себе, избавило от ненужных сомнений. Тело Эрга само собой приняло
самое выгодное положение, руки, подталкиваемые нервными импульсами, доставшимися
от лучших бойцов королевства иных времѐн, как-то по-иному сжимали оружие. Теперь
ему не могло быть равных!
Туман наваждения рассеялся мгновенно. Он снова один на один с Альбертом
Хордом, и в голове нет никаких чужаков. Только чувство уверенности осталось
