— Крепкий орех…
— Согласен. Что будем делать с Дружниковым?
— Я бы уволил.
— Он хороший аудитор. Честный.
— Тогда накажите.
— У него четверо детей. Накажу… Я пригласил на ужин Джойса. Сервировка обычная — без алкоголя… Кстати, я приказал Стиву снять для тебя небольшую квартиру рядом с центром. Позвони Таисии, пусть оформляет загранпаспорта и визы для себя, сына и матери. А то, смотрю, исстрадался без секса.
— Я — то, ладно. Как вы терпите так долго без него?
— Так же, как и ты, стараюсь не думать… Но, наверное, мне легче. У меня ведь не было близости с Принцессой…
Арно, как всегда, был сдержан в проявлении чувств. Только глаза чуть повлажнели и заблестели.
— Вы так добры ко мне, Максим Алексеевич. Чем я вам обязан?
Во взгляде Макса протаяла боль:
— Ничем… Не уходи от меня… Придет время, будешь учить единоборствам моих детей…
Внезапно Макс, «размазавшись «в воздухе, неуловимо быстро приблизился к Арно, скрутил его, сказал, как бы шутя, но со сталью в голосе:
— И учти, дубина, я тебя не покупаю! Мне от души нравится заботиться о тебе…
Арно с усилием высвободился из железной хватки Захарова, попытался скрутить его в ответ. Но безуспешно.
— Сдаюсь, хозяин.
— Ничья, дубина!.. Иди, распорядись на счет званого ужина…
Арно вышел из кабинета.
Макс подошел к ноутбуку, набрал Дружникову ответ:
«Учитывая вашу безупречную работу в качестве аудитора, и то, что ваши действия не нанесли мне коммерческого ущерба, а так же то, что вы не предали огласке мою личную жизнь, высказав только предположение — выношу вам порицание и лишаю вас месячной зарплаты за сентябрь». Максим Захаров.
Макс отправил почту Дружникову, подумав при этом, что Семен сто раз прав. Еще он решил заехать к отцу Принцессы и лично сказать ему, что он может бывать у этой березы сколько хочет и когда захочет.
Макс был уверен в том, что его приказ — пускать Денисова на территорию его владений — будет выполнен. Ведь для окружающих его людей законом было каждое его слово…
Шел десятый час вечера. Макс ждал прибытия Джойса на ужин. Он работал сегодня слишком много и в голову уже ничего не шло — ни чтение, ни музыка, ни фильмы.
Макс решил не ждать подходящего времени для общения с Киром по скайпу, а просто позвонил ему:
— Доброе утро, Кир.
— Привет, Макс.
— Как ты себя чувствуешь?
— Почти хорошо. Меня лечит не только доктор Воронова, но и Марина. Скоро принесут капельницу, а я от нее вялый и сонливый, так что у меня мало времени.
— У меня тоже его не очень много — я жду к ужину доктора юридических наук Лоуренса Джойса… Кир, я хочу отправить твою бабушку на лечение. Но ее нужно подготовить и никто не сделает это лучше тебя.
— Спасибо, Макс, ты настоящий друг… Мама Лена отпускает меня перед поездкой домой, пообщаться с бабулей. Но ко мне каждый день будет приезжать Женьшень, ставить капельницу. Я подготовлю бабулю вместе с ним.
— Умница, Кир. Молодец. Я еще раз убедился, что тебе можно доверять серьезные вещи. Я предлагаю тебе первым вызвать меня к скайпу после операции, как только тебе разрешат доктора. Договорились?
— Да, Макс, договорились… Ой, капельницу принесли. До связи, Макс.
— До связи, Кир…
Макс отключился. Он почти с самого начала разговора услышал, как к двери столовой подошел Джойс. Остававшийся вне поля зрения, Ларри шагнул вперед:
— Простите, Макс, я стал невольным свидетелем вашего разговора.
— Ничего страшного, я звонил мальчику, которого отправляю на лечение.
— Макс, вы слишком близко подпускаете к своей душе тех, кому оказываете помощь. Это может отразиться на вашем душевном здоровье.
— Не волнуйтесь, Ларри, — Макс позволил себе наметить тень усмешки, но в глазах на мгновение протаяла боль, — у меня очень крепкая психика. К тому же, я пускаю в свою душу далеко не всех… Присаживайтесь, Ларри, ужин остынет.
Макс и Ларри сели за сервированный стол. Ужин подал стюард.
— Сэнк ю, Бен, — поблагодарил его Макс.
Стюард чуть склонил голову, быстро вышел.
Некоторое время ели молча. Джойс оглядел стол, налил себе немного воды, отпил:
— Макс, вы не приемлете алкоголя?
— А вы? — усмехнулся Макс.
— Пью только по необходимости, на светских приемах и очень умеренно.
— Вот и я так же. Правда я не бываю на светских мероприятиях, но, иногда вынужден выпить несколько глотков для релаксации…
Еще немного помолчали.
— Наш общий знакомый лорд Бьюкинен очень ценит вас, как делового партнера, но характеризует вас как человека заносчивого, бесцеремонного, высокомерного и наглого… А я вижу перед собой умного, интеллигентного, воспитанного человека… Макс, чем вы так прогневили Джеймса?
— Лорд Бьюкинен слишком навязчиво пытался впарить мне свою дочь Патрицию.
— Впарить? Объясните мне значение этого слова, Макс.
— Простите, Ларри, это идиома, обозначающая слишком настойчивое желание убедить кого — либо в чем — либо.
— Примерно понял… Одно время Патриция считала себя девушкой моего сына Марка. Но когда он встретил простую, скромную девушку Сашу Грей, тут же расстался с Пат.
Макс некоторое время сидел молча, но с напряженной спиной.
— Моя подруга тоже не имеет титулов и званий. Естественная, скромная, воспитанная, обыкновенная учительница, — Макс ушел в воспоминания, — необыкновенная… Да вы и сами, барон фон Эстлингер, были женаты на девушке из народа.
— Это не совсем так, Макс. Моя супруга была единственным прямым потомком древнейшего княжеского рода. Князева — не настоящая ее фамилия. Дед Веры был вынужден изменить фамилию, чтобы не попасть под каток репрессий. В настоящее время мой сын Марк является единственным прямым потомком двух древних родовых линий. Он барон фон Эстлингер и князь Владимиров — Сокольский.
— Никогда не интересовался дворянскими родами, так как считаю смешным покупать себе титул и мне ничего не говорит фамилия Владимиров — Сокольский.
— По семейному преданию, основатель древнейшего княжеского рода был магом и при помощи магии обучал соколов и продавал их для охоты. На Руси таких людей звали волхвами. Вера говорила о том, что именно ее предки основали город Владимир, хотя в летописях фигурирует другой основатель…
— Любопытное предание… А я самый обыкновенный. Родители никогда не рассказывали о своих корнях. У меня не было дедушек и бабушек. Они были инженерами на оборонном заводе… До начала девяностых…
— Вы живете с родителями?
Глаза Захарова стали не просто ледяными, в них поселилась вечная мерзлота.
— Они умерли, когда мне было семнадцать, — Макс так сжал вилку, что его рука побелела.
А сама вилка показалась Джойсу хрупкой, готовой рассыпаться в пыль.
— Они вас предали?
— Да. Они забыли о моем существовании… Пили… Курили…
— Прошу прощения, Макс… Я затронул болезненную для вас тему… Забудьте о них. Не бередите себе душу. Думайте о хорошем. Об этом мальчике Кире, о своей необыкновенной подруге… Расскажите мне немного о ней. Ваша леди красива? Кто ее родители?
Вечная мерзлота в глазах Макса растаяла. Они наполнились нежностью.
— Да, моя леди красива. С утонченными, благородными чертами лица. Высокая, стройная. Одевается просто, но со вкусом. Один из ее друзей назвал ее женщиной вне времени. И я с ним согласен. Леди знает семь языков, великолепно танцует, столь же великолепно играет на фортепиано и рисует… Марина Владимировна внебрачный ребенок. Ее отец капитан первого ранга. Ее мать погибла, когда леди было полгода. Денисов привез дочь в свою семью и не скрывал, что она, как две капли воды, похожа на мать. Думаю, бедной девочке приходилось насладко, когда ее отец был в плавании…
— Знаете, Макс, я очень рад, что вы отвергли Патрицию Бьюкинен. Если быть честным, эта девушка весьма скверная особа. Она готова на все ради денег и титулов. У вас огромное состояние, а Марк по праву считается принцем… Я желаю вам как можно скорее быть вместе со своей подругой, — Джойс добавил с самоиронией, — по крайней мере, тогда у меня появится возможность наконец — то познакомиться с вашей избранницей, — Ларри поднялся из — за стола, — уже поздно, мы оба устали и нам не мешало бы отдохнуть… Ужин был просто замечательный.
