И вдруг Владимир Михайлович понял, что такая женщина есть. И эта женщина — его Ангел, его Принцесса, его любимая дочь Мариночка…

Дружников прекратил съемку. Он решил, что отправит Захарову запись без купюр. Хотя, его, как минимум, ждал выговор за излишнюю откровенность. А то и вылет с работы. Но он надеялся, что этого не произойдет, потому что видел, как трепетно относится Захаров ко всему, что касалось леди Марины…

Денисов довез Семена до его машины, взял ее на буксир, дотянул до заправки у въезда в Ромашково.

— Заезжай, если путь будет. Я один живу.

— А ваша семья?

— Я ушел из семьи. Кроме дочери у меня сейчас никого нет.

— Вы не расстраивайтесь, Владимир Михайлович. Я уверен, Максим Алексеевич позволит бывать вам на вашем любимом месте.

— Не надо меня успокаивать, Сема. Прикажет твой олигарх поставить двухметровый забор и издали ничего не увижу.

— Уверяю, вы будете бывать там, как прежде. Максим Алексеевич добрый.

— Переживу без его доброты! — жестко бросил Денисов, — кланяться и просить не умею!.. Все, бывай…

Денисов сел в машину и резко взял с места…

Как условились, Коля встретил Марину у порога восемьдесят восьмой гимназии, взял ее руку, с легким поклоном поцеловал:

— Здравствуй, Ангел.

— Добрый день, Коля. Я тебя не узнаю. Ты не похож на себя, того, каким был до ранения.

— Во мне будто все перевернулось. С головы встало на ноги. У меня замечательный наставник. У меня новый друг. Я расстался со своей девушкой.

— С ума сошел? Ты взрослый, здоровый мужчина. Твоему организму иногда нужен… секс.

— Я думаю, ты мне поможешь с этим.

— В каком смысле? — во взгляде Марины сквозила ирония.

Коля смутился:

— Прости. Неправильно выразился. Я имел в виду то, что ты поводишь своими чудными ручками у меня над головой и мне будет не нужен никакой секс.

— И не подумаю. Ты и так погробил себе алкоголем немало мужских гормонов. Если не хочешь заводить новую подругу, найди бордель или девочек по вызову.

— Наставник посоветовал мне то же, что и ты.

Марина и Коля остановились в самом центре парка. Коля сел на скамью. Марина зашла сзади, поместила свои руки на его лоб и затылок, сосредоточилась на обменных процессах и нервной проводимости в слуховом аппарате, провела сеанс, потом села рядом.

— Музыку слушаешь?

— Да.

— Заставляешь себя?

— Слушаю без внутреннего протеста. Неожиданно начало нравиться. Очень жалею, что не посещал с вами Мариинку и филармонию, считал, что мне недоступно понимание классической музыки.

— Я рада за тебя. Коля, у меня предложение — возьми у Дружникова пропуск в НИЦ. Мне удобнее лечить тебя там. Укромный уголок для этого я найду… Ты лежишь под капельницей?

— Да. С каждой процедурой начинаю чувствовать себя более молодым.

Марина улыбнулась:

— Тоже мне, старик в тридцать шесть…

— Серьезно говорю. Даже спина перестала болеть.

Марина поднялась на ноги:

— Мне пора, Коленька. Вечером Артур улетает в Берн, повидаться с родителями. Нужно собрать его в дорогу и проводить.

Поднялся со скамьи и Коля. Они подошли к остановке. Марина села в свой автобус, чтобы ехать в НИЦ и, уже оттуда, вместе с Артуром, поехать домой. Коля помахал ей рукой, послал воздушный поцелуй. Марина улыбнулась, помахала в ответ. Автобус тронулся с места…

Макс включился первым. Марина ответила на вызов. И они увидели друг друга.

— Доброе утро, Принцесса.

— Здравствуйте, Максим Алексеевич.

— Я вас не разбудил?

— Нет. Я еще не ложилась.

— Вы меня огорчаете, Принцесса. Так недолго и заболеть.

— Надеюсь, не заболею. С тех пор, как я с Артуром, моя жизнь в постоянном экстриме. Он не капризный, но очень много работает, и, мне приходится подстраиваться под него.

— У вас нет чувства протеста из — за того, что живете не совсем своей жизнью?

— Нет. Артур ведет себя адекватно.

— А ваша размолвка?

— Тогда были форс — мажорные обстоятельства. У Артура вызвали протест мои действия, но потом он понял, что был не прав и вернулся…

Глаза Марины потемнели, их заполнила боль.

И чуткая душа Макса отозвалась на эту боль.

— Мне кажется, вы не простили Артура.

— Не простила… Но пока я не могу говорить о том, что тогда произошло.

— В моей жизни тоже были моменты, о которых больно говорить и больно их вспоминать. Надеюсь, когда — нибудь у нас с вами появится время для более продолжительного общения и мы расскажем друг другу о себе… Вы не против?

— Не против. Вы почти ничего не знаете обо мне. Я ничего не знаю о вас.

— Увы, наше общение регламентировано вашим замужеством…

— Мое решение быть с Артуром, в какой — то степени было холодным расчетом. Отец и брат воспитывали меня как… принцессу. Этим они сильно завысили планку моих требований к будущему избраннику. Поэтому, я остановила свой выбор на Артуре, а не на парне с соседней улицы.

Макс позволил себе наметить тень улыбки:

— Хотел бы верить, что я для вас — не парень с соседней улицы.

— Мне трудно ответить на этот вопрос. Любой из вариантов ответа может показаться вам неискренним.

— Я не требую ответа. Я не имею на это права… Давайте сменим тему — поговорим о Кире. Я хочу отправить на лечение его бабушку, но уже после того, как Кир улетит в Израиль.

— Галину Вячеславовну нужно подготовить. И лучше всех это сделает Кир.

— Я тоже так думаю. Я буду говорить с ним об этом. Еще я хотел бы отправить Кира в аэропорт на машине аудиторского центра. Это возможно?

— Думаю, да. Кир не лежит под капельницей постоянно.

— Вы придете его проводить?

— Обязательно. Надеюсь, в аэропорт приедет и Олег.

— Как его нога?

— Постепенно восстанавливается. Но для срастания кости нужно время.

— Вы лечите его?

— Да. Но реже, чем хотелось бы. На данный момент у меня три пациента — Кир, Коля и Олег. Иногда и Артуру снимаю усталость и головную боль.

— Плюс три работы. Наверное вам тяжело?

— Иногда — да. Но я не хочу бросать работу в школе… Ведь рано или поздно ваш проект будет завершен…

Макс молчал. И смотрел на свою Принцессу. Он хотел, но не мог сказать, что к тому времени они скорей всего будут вместе. Перед его внутренним взором часто возникали картины их совместной жизни. Он постоянно мечтал об этом. Он избегал думать только об одном — о близости с Принцессой. С первой их встречи у него не было секса и он не хотел тревожить свой организм.

Марина тоже молчала, смотрела на Захарова глубоким взглядом изумрудно — зеленых глаз и думала о том, что с первой их встречи ее душа принадлежала ему. У них начинались романтические отношения. Но не она определяла эти отношения. У нее, как и у любой женщины, были избирательные права. Было право работать, как тягловая лошадь. При этом была обязанность рожать детей для того мужчины, который выберет ее. И было узкое, ограниченное право сказать «да «или «нет». Поэтому она запретила себе думать о том, будут ли они с Захаровым вместе или нет.

При всех недостатках Артура, он все — таки не был парнем с соседней улицы. Не сразу, но он принял ее такой, какая она есть. И он ее любил…

Макс нарушил молчание первым:

— Вы не любите сидеть без дела, Принцесса?

— Да. А вы, Максим Алексеевич?

— Я тоже много работаю. Но моя работа — кабинетная. Поэтому провожу определенное время в спортзале. Простите, я совсем забыл, что вы всю ночь не спали. Обещайте мне — сразу после завершения связи пойти лечь спать.

Марина наметила тень улыбки:

— Обещаю. Но не сразу. Чуть — чуть поем и приму душ.

— С большим сожалением я отключаюсь, чтобы вы как можно скорее пошли отдыхать.

— Обещаю весь день спать.

Максим и Марина некоторое время молча смотрели друг на друга.

— Я позвоню вам… До свидания, Принцесса.

— До свидания, Максим Алексеевич.