Перед тем, как покинуть офис рудника, Макс посмотрел почту. Прочтя послание Артура, он направил ему ответ: «Специалисты найдены. Идет оформление виз. Захаров»…
* * *
До обеда Марина, полулежа на одном из диванов, сначала работала с учениками, потом созвонилась с Каримовым, попросила его переслать ей на ящик материалы для перевода. Что тот и сделал.
После обеда Марина пообщалась с отцом и Диной, потом попросила отнести ее к туалету, а после туалета — в спальню, так как ей внезапно захотелось спать…
Перед тем, как проснуться, Марине приснилось, что она просыпается от сильного потока внимания к своей персоне. Открыв глаза, она поворачивает голову в сторону взгляда и в трех шагах от себя видит очень высокого молодого человека — копию Максима, как бы заранее зная, что это не Максим. И он не совсем человек, а ее рисунок, воплощенный в реальность — его лицо и одежда представляли собой жидкий металл. Он был молод и стар одновременно — на молодом лице взгляд тысячелетнего мудреца…
Молодой мужчина смотрел на Марину с бесконечной нежностью и любовью.
— Кто ТЫ?
— Я твой сын. Габриэль.
— Кто дал тебе это имя?
— Мой отец.
— Зачем ты пришел?
— Вылечить тебя…
Габриэль сделал шаг в сторону ложа. С величайшим почтением и уважением он встал на одно колено, склонил голову, взял руку Марины.
— Все у тебя будет хорошо, мама. Ты больше никогда не будешь болеть. Все твои способности вернутся к тебе…
Молодой человек коснулся губами руки Марины. Ее мгновенно окутало голубое свечение. Она ощутила себя парящей в бесконечности… и… проснулась. И в сне, и в реальности, резко села на постели.
У Марины ничего не болело. Она чувствовала себя ПРЕЖНЕЙ. В следующее мгновение она привычно поставила блок между собой и менталом… И только тогда окончательно осознала, что она снова здорова…
Марина села на край постели, спустила ноги на пол, встала, постояла, проверяя свои ощущения, сделала несколько шагов в угол спальни, чтобы ее не было видно в полуоткрытую дверь, на долю секунды сосредоточилась — ладони засветились знакомым голубым сиянием, еще мгновение и сияние на правой ладони сформировалось в небольшой голубой шар. Марина привычным движением метнула шар по дуге, он послушно коснулся ее левой ладони и втянулся в нее. Затем она встала спиной в угол, ее глаза потемнели до черноты. Марина бросила короткий взгляд на планшет, лежащий на тумбочке. Он повис в воздухе, приблизился к Марине. Она секунду подержала его в руке, отпустила. Планшет послушно вернулся на тумбочку.
Марина привычно привела свой организм в человеческое состояние, подошла к кровати, села на ее край.
Следовало подумать над тем, что произошло и как вести себя с людьми, которые так трогательно заботились о ней, щедро даря душевную теплоту…
Перед внутренним взором Марины все еще стоял ее необыкновенный сон. Что это? Причудливая игра подсознания, облекшая в столь фантастическую форму восстанавливающийся потенциал ее организма? Или в самом деле пришедший из далекого будущего ее сын вернул ей здоровье и СИЛУ?!. И, если это действительно так, то ее сын будет еще большим мутантом, чем она… Наверное, ее сын пришел ее вылечить и вернуть ей СИЛУ для того, чтобы он мог появиться на свет в том виде, в каком предстал перед ней…
Еще Марина решила — чтобы не шокировать близких ей людей своим резким выздоровлением — имитировать состояние выздоровления…
Марина поднялась с кровати, тихо вышла из спальни. Через полуоткрытую дверь столовой аппетитно пахло фирменным кофе Дины. Она села за пианино, очень осторожно открыла инструмент, тронула клавиши…
Владимир Михайлович и Дина Сергеевна, сидя напртив друг друга, пили кофе с разогретыми в духовке вчерашними пирожками с яблоками и в первые мгновения не сразу поняли, откуда раздались звуки музыки.
Еще минута и Денисов осознал, что за пианино сидит Марина и играет «Лунную сонату». Кружка с кофе чуть не выпала из его руки. Резко поднявшись, на ходу поставив кружку на стол, он почти выбежал в гостиную.
В первое мгновение ему показалось, что за инструментом сидит Верочка. Ведь на Марине было белое домашнее платье, сшитое ею в стиле времен его юности и косу Дина заплела ей точно так же — сложным «колоском», как в юности любила заплетать Верочка.
Владимир Михайлович подошел к дочери сзади, обнял ее, крепко прижал к себе.
— Ангел ты мой ненаглядный… встала наконец… Какое счастье… Как твои ножки? Сильно болят?
Марина прижалась спиной к отцу, подняла на него взгляд, полный любви:
— Боль ушла. Осталась скованность в движениях… Я хочу больше ходить, чтобы вернуть прежнюю эластичность мышцам и связкам…
— Ну, уж нет. Надо постепенно увеличивать нагрузку…
К Володичке и его дочери подошла Дина, обняла их обоих:
— Я так рада за вас, мои родные., даже плакать хочется… Мариночка, идем пить кофе…
Марина мягко отстранилась от отца и Дины, закрыла инструмент, поднялась на ноги;
— С удовольствием… Только сначала схожу в одно место…
— Тебя проводить, доченька?
— Да, папа… если тебе не трудно…
— Мне и на руках носить тебя было не трудно… идем, родная…
Вскоре Денисов и Дина продолжили трапезу, но уже втроем.
Марина наслаждалась тем, что ест как обычно, а не полулежа в изрядно надоевшей за неделю болезни спальне. Перед ее внутренним взором продолжал стоять сон…
Владимир Михайлович заметил ее состояние:
— Мариночка, о чем задумалась? Ноги опять разболелись?
— Ноги болят чуть — чуть. Перед тем, как проснуться, мне приснился удивительный сон… и я никак не могу от него отстроиться…
— А ты расскажи его. Говорят, легче на душе становится, если сон тяжелый…
— Не тяжелый, но необычный… Мне приснился мой сын…
— Ничего удивительного, беременным женщинам часто снятся их будущие дети, — Дина успокаивающим жестом прикоснулась к руке Марины.
— Я не беременна… И сын мне приснился взрослым мужчиной…
В душу Денисова вползла тревога:
— Мариночка, почему ты решила, что этот мужчина твой сын?
— Он сам мне сказал об этом…
Денисов не скрывал напряжения и тревоги:
— На кого он был похож?
— На Максима…
Владимир Михайлович облегченно вздохнул.
Марине не хотелось уходить от отца и Дины. За время болезни она устала от того, что большую часть времени проводила в спальне одна.
— Папа, расскажи мне что — нибудь о себе…
— Из того, что было до расставания с Анной, рассказывать нечего — старался больше времени проводить в Ромашково и на работе… Давай расскажу, как я познакомился с Афоней. Правда Дина эту историю уже слышала…
И Денисов рассказал Марине о своем знакомстве с якутом…
— Папа, перед тем, как выйти на работу, я хочу създить в Ромашково. Хочу познакомиться с Афанасием…
— Конечно мы съездим туда. Я сам хотел предложить тебе эту поездку… Мы и в Ромашково — Элитное можем съездить, — Владимир Михайлович добродушно усмехнулся, — посмотришь, от какого подарка отказалась…
— Откуда ты об этом знаешь, папа?
— Санников рассказал…
Марина немного помолчала:
— Я сказала Максиму, что у него есть право дарить мне все, что он хочет, а у меня есть право иногда отказываться от его подарков, и это не должно мешать нашим отношениям… В Ромашково — Элитное я тоже хочу съездить. Я нарисовала Максиму проекты домов по его просьбе — хочу посмотреть, где их лучше построить, тем более, что он уже спрашивал у меня совета по подобному поводу…
Из прихожей послышался шум.
Дина поднялась из — за стола:
— Наверное Алина пришла. Она мне звонила, сказала, что зайдет ненадолго. Пойду встречу.
Дина вышла, вскоре вернулась с Алиной, держащей в руке пакет с пищевым контейнером.
— Всем доброго вечера…
— Здравствуй, Алина, — Денисов на секунду поднялся на ноги — ведь вошла женщина.
Марина обернулась, молча кивнула помощнице.
Алина улыбнулась:
— А я и не сомневалась, что вы станете на ноги. Сегодня сам господь надоумил меня помолиться Архангелу Гавриилу. Я помолилась ему, хотя он Вестник, а не Лекарь и мне пришло знание, что Марина Владимировна выздоровеет.
