— Владимир Николаевич, Симкин умер. Его убили.

И как раз в эту секунду, то ли нарочно, то ли случайно, Ирина перевела луч света на лицо старика.

Клавдия еще долго будет помнить это лицо. Она так и не поймет, чего же в то мгновение было в нем больше — радости, что не ему, старику, пришлось приводить свой приговор подонку в исполнение, разочарования, что не он отомстил за замученных людей, пустоты от исполненного жестокого желания или веры в торжество справедливости, трагедии или счастья. Но именно в почти эпических категориях.

У Клавдии перехватило горло. Она увидела, что у Ирины тоже задрожали губы, вот-вот расплачется.

— Когда? — спросил старик. — Когда его покарали?

Да, он так и сказал — покарали. И Клавдию эти слова не резанули пафосностью. Старик имел на это право.

— Месяц назад.

— Как?

— Его избили палками, а потом повесили.

Клавдия специально выговорила это, думая доставить Коркину мстительное удовлетворение.

Но оказалась не права.

У старика изменилось лицо. Оно теперь стало жалким и растерянным.

— Ужас, — сказал он на выдохе. — Какой ужас…

И Клавдия поняла, нет, она была не права, даже если бы старик нашел Симкина раньше, даже если бы привел с собой других людей, они бы не стали издеваться над Симкиным. Они, возможно, даже не смогли бы его убить. А если бы и убили, то быстро и брезгливо, как убивают таракана.

— Кто это мог сделать? — спросил старик.

Если бы он знал, что этот вопрос теперь мучил Клавдию не меньше, а куда больше, чем его.

Но ответить Клавдия не успела, потому что за спиной Ирины вдруг тихо раскрылась дверь.

Ирина тоже это почувствовала и резко обернулась. Луч переметнулся на дверь.

На пороге стояли слегка испуганные двое парней.

— З-здравствуйте, — немного запнувшись, сказал один из них. — Вы кто? — И дальше говорил только он.

Что-то сегодня нам часто задают этот вопрос, подумала Клавдия.

— А вы кто?

— Да мы местные. Едем, смотрим, в доме кто-то есть, вот, решили проверить.

— Мы из прокуратуры, — сказала Клавдия. — Все в порядке.

— Вы же знаете, что хозяина убили? — спросил парень.

— Знаем, конечно, — ответила Клавдия. — Поэтому мы и здесь.

— И что, нашли убийц?

— Ищем, — дежурно ответила Ирина.

— А можно все-таки ваши документы посмотреть? — наконец подал голос второй.

Клавдия вынула из сумки удостоверение и показала парням.

Те внимательно прочитали.

— Извините, у нас тут тихо, потому что мы на милицию не надеемся, сами за порядком следим, — виновато сказал первый. — Еще раз извините. Мы пойдем?

— Идите.

— Можно?

Клавдия кивнула.

Парни попрощались и вышли.

— Ну и нам пора, Владимир Николаевич, давайте мы вас до дома довезем.

Они вышли на крыльцо.

Парни уже сидели в машине. Один из них помахал им рукой.

— Найдите убийцу! — крикнул он.

Клавдия опечатала дверь.

— Ну вот и все, — сказал старик.

И в его голосе была пустота.

Ирина оказалась на Горбушке впервые. И Клавдия в ней узнавала себя. Калашникова словно забыла, зачем они сюда пришли, застревала возле каждого ларька, начинала беседовать с продавцами, потом торговаться и наконец покупала какой-нибудь диск.

— Всего семьдесят рублей! — шептала она Клавдии.

— Ага, вот и глазки загорелись, — отвечала та словами Горбатова.

Впрочем, долго носить на лице снисходительную мину Клавдии не пришлось. Очень скоро она была разоблачена.

— Здрасьте, Клавдия Васильевна, — крикнул ей какой-то продавец.

И, хотя Клавдия сделала вид, что ничего не произошло, Ирина все заметила и спросила:

— Откуда он вас знает?

— Да так, проходил по мелкому делу.

Но когда поздоровался второй, а потом и третий, и четвертый, легенда рассыпалась. Ирина, кстати проявив такт, перестала спрашивать Клавдию, дескать, неужели вся Горбушка проходила по мелкому делу, а стала просто советоваться с Клавдией как с завсегдатаем и знатоком.

Клавдия поняла, что так быстро они тут не обернутся, поэтому специально сводила Ирину к надежной палатке и посоветовала ей, что стоит приобрести. Сама купила наконец диск с адресами и телефонами.

— Ой, а я все деньги потратила, — сказала Ирина до боли знакомые слова.

— Ну тогда пойдем искать Шуру.

В сам ДК Клавдия заходить не любила. Тут гремела металлическая музыка, носился запах марихуаны, толкались кожаные фанаты рока, от которых несло пивом. Да и покупать тут Клавдии было нечего. Рок она не любила.

Ирина, как они с Клавдией и договаривались заранее, надела свою самую авангардную одежду, которую даже Клавдия, не любившая современного новояза, могла назвать только — прикид.

— План такой, — сказала Ирина. — Мы его находим, я к нему кадрюсь, колю, потрошу и приношу вам на тарелочке с голубой каемочкой.

Она уже вживалась в роль.

Клавдия не очень-то верила в быстрый успех Такие люди крайне осторожны. Но другого плана все равно не было. Поэтому она остановилась у лестницы, рассматривая видеокассеты, а Ирина с независимым видом вошла в ДК.

Клавдия искоса посмотрела Ирине вслед и снова уставилась на лоток с кассетами.

Зачем Семашко было тянуть время?

Зачем, зачем? Дать кому-то скрыться? Но это делается быстро, в тот же день.

Нет, тут что-то другое. Видно, когда Семашко арестовали, начался торг. Семашко, скорее всего, через адвоката пригрозил, что покажет кассету. Ему стали что-то сулить. Он отказывался, ставки росли. Все это не так быстро делается.

Да, скорее всего это был торг.

И договорились. Таким нехитрым способом — через фиктивное самоубийство — хотели вытащить Семашко. Или пообещали ему, что вытащат. А в последний момент передумали. Надули. Убили, чтоб уж без вариантов.

Ну а Семашко, видно, тоже застраховался на всякий случай. И дал кому-то на воле задание — если со мной что-то случится, показать кассету.

Да, теперь хоть какой-то смысл в этом есть.

Надо будет потом поговорить с адвокатом.

Как ни странно, но с адвокатами разговаривать проще. Одна только угроза лишить права на адвокатскую практику быстренько развязывает их языки. Они знают, что клиентов будет еще немало, а вот профессию они потеряют навсегда.

Скорее всего, Семашко передал кассету этому Шуранову. Ну, с ним пусть теперь Ирина разбирается.

А мне надо еще вот над чем подумать…

— Простите, что вы сказали?

Клавдия подняла голову.

С ней разговаривал продавец.

— Вы что-то сказали? — спросил он.

— Нет.

— Чем интересуетесь?

— Да так, смотрю просто.

Клавдия двинулась к следующему лотку. Там стояла кучка парней и чем-то живо интересовалась.

— Это какая копия? Тряпичная?

— Нет, лазерная, — убежденно говорил продавец. — Видите же, фирма.

— Можно? — протянул руку к кассете один из парней.

Клавдия остановилась.

Остановилась и попятилась.

Попятилась и спряталась за угол палатки.

Она, собственно, и сама не смогла бы объяснить причину своего странного поведения.

Ну и что? Что особенного? На Горбушке бывают все. Почему им нельзя?

Она чувствовала себя по-дурацки. Надо было выйти и поздороваться. Но она протиснулась меж палаток, отошла подальше и стала наблюдать.

Добровольные защитники правопорядка в художественном поселке прошли мимо, о чем-то оживленно беседуя. О чем, Клавдия не слышала, а очень хотела бы.

Поэтому она подошла поближе, но в шуме толпы, галдящей у лотков, слов разобрать было нельзя.

Это паранойя, ругала себя Клавдия. У меня окончательно крыша поехала. Это я всех, кого встречу во второй раз, буду подозревать. Да глупость, ерунда.

Но она шла и шла за парнями, пока те не сели в машину и не укатили.

Она возвращалась, ругая себя на чем свет стоит. Ирина могла показаться в любой момент, а она пошла погулять, показалось ей что-то, видите ли…