Оказавшись в спальне, я остановился, пытаясь понять, что происходит. Здесь появились новые запахи – свежей выпечки и варенья. Может, он только что проводил кого-то? Интересно, кого? Я чувствовал, как топорщатся волосы на затылке, занимая боевую стойку. Дверь за спиной закрылась.

- Сегодня секса не будет, - сказал он как обычно негромко.

Моё сердце дрогнуло. Хорошо это или плохо? Понятия не имею. Чёрт с ним с сексом, когда это чудо стоит рядом, но почему он решил изменить обычный распорядок? Неизвестность пугала.

- Как, совсем? – попытался я отшутиться. – И поцелуи тоже нельзя?

Он весь заледенел и ощетинился, как котёнок, которого погладили против шерсти.

- Если хочешь, - тихо и неловко.

Хочу ли я? Я схватил Талиана за плечи и, прижав к двери, принялся покрывать его лицо поцелуями. Да что же он со мной делает!

- Очень, - прошептал я, когда мои губы замерли напротив его.

Секундное колебание, и его губы потянулись мне навстречу. Такие же мягкие, как я и представлял, только очень сухие.

- А говорят, вы не целуетесь… - пробормотал он, едва я слегка его отпустил.

Меня будто ледяной водой окатило.

- Нет. Хастлеры не целуются.

Мы оба замерли, чувствуя неловкость момента.

- Так почему не будет секса? – спросил я, меняя тему.

- Да… - он явно приходил в себя, - не будет. Сегодня у меня день рождения. И я не придумал ничего лучше, чем позвать на него проститутку, - он помолчал, - вернее, никого лучше, наверное.

Я бы соврал, если бы сказал, что он меня не ошарашил.

- День рождения... - повторил я. - Тебе следовало сказать. Написать.

- Ну, это ведь ничего не меняет. Я оплачу это как полную ночь, - торопливо добавил он и замешкался. - Или на это другие расценки?

Я сжал руки на его плечах, пытаясь справиться с бешенством.

- Я бы принёс подарок, Талиан.

Кажется, я в первый раз назвал его по имени. Тут же вспомнилось, как я смеялся над Лиаро. Запоминать имена проституток… А если запоминаешь имя клиента, это не то же самое?

Он медленно расслаблялся в моих руках.

- Не нужно подарка. Просто побудешь со мной. Этого хватит.

Я кивнул.

- Говори, что делать, - я усмехнулся. - Я не праздную дни рождения, так что в этом я полный профан.

- Я тоже, - сказал он и, потянув меня за руку, усадил на какой-то диван, которого я раньше здесь не замечал, - довольно глупо праздновать в одиночестве. А ты? У тебя тоже никого нет?

Он, видимо, сел рядом, потому что диван прогнулся.

- У меня есть трое друзей, - я помешкал, подбирая слова. - Не могу сказать, что они очень хорошие люди. Просто они мои друзья, и они всегда рядом. Но праздники, - добавил я, - это, наверное, не моё. Для меня свободный день - лишь повод завалиться на кровать и уснуть.

- Никогда бы не подумал, – я почувствовал тепло на руке и понял, что он прислонился ко мне. Он чуть дрожал, но вот так - ткань через ткань - прикосновения, видимо, давались ему легче. А для меня это тепло было лучше, чем грелка больному лихорадкой.

Какое-то время мы посидели в тишине, и он был мягким и доверчивым, согревая мне этим душу, но затем вдруг снова заледенел. Как оказалось - от воспоминаний.

- А все мои погибли. В войну. Мне тогда было девятнадцать. Нашу общину сожгли. Целиком...

Он словно бы споткнулся и резко замолчал, поняв, что проговорился. Медленно отстранился.

- Забудь об этом, - произнёс совсем холодно, как раньше.

Чёрт.

- Я догадывался, - сказал я, но слов было мало, и я снова потянул его на себя, укладывая спиной себе на грудь, - ты был с мятежниками. Поэтому ты ненавидишь ведьмаков.

- Да.

Тишина. За эти несколько секунд он стал от меня так же далёк, как и в самом начале. Я попытался осознать то, о чём думал и раньше. Только до этого разговора я точно не знал, кто передо мной - ведьмак или тёмный. Хотя в глубине души понимал, что как раз ведьмаком он быть не может. Не похож. Наверное, месяц назад эта новость стала бы для меня ударом. А теперь, когда заноза в чёрном балахоне сновала вокруг меня целыми днями… Не знаю, они стали как-то… Человечнее. Да, Даркел выводил меня из себя, но врагом он не был, детей в жертву демонам не приносил. А Талиан и вовсе не казался опасным. Как может быть опасен тот, с кем ты не боишься остаться с завязанными глазами?

- Шрамы… – сказал я, и он понял мой вопрос. Я чувствовал, как он прижимает руки к груди.

- Почти, - прошептал он.

Я наклонился и поцеловал его в макушку, пытаясь хотя бы чуточку успокоить. Он молчал очень долго. Я уже думал, он не заговорит, когда ледяной капелью в мёртвой тишине прозвучал его голос, отстранённый, будто он говорил не о себе.

- Большинство было убито в первые дни. Выжило трое. Нас выходили чуть-чуть и отвели на суд, – он снова замолчал и продолжил через некоторое время. - Чтобы так судили вас, ведьмак. У нас не было ни защитников, ни присяжных. А приговор был прост – нас отдали отряду, который разрушил наш дом, – снова пауза. Долгая. Он будто выдавливал из себя слова по капле. - Семь дней. Я бы ставил зарубки, если бы мог. Эти ведьмаки с нами делали всё. Всё…