Я кивнул.

- Вы искали в гримуарах Артэ Табиуса?

- Искал, - он сжал губы, - я видел четыре его гримуара из шести. Ещё два, по слухам, погибли. Тот, где Табиус писал об Изначальных…

- И тот, где он писал об истоках магии. Они не уничтожены, они пропали незадолго до войны. Считается, что они хранились здесь, в библиотеке Атоллы.

Он вздохнул и, запрокинув голову, прочертил в воздухе полукруг собственным затылком. Видимо, спал он не лучше меня.

- И в чём разница, господин Трэйн? После войны многие не могут найти людей, не то что фолианты.

- Людей - это не ко мне, - сказал я рассеянно, - а вот насчёт фолиантов дело проще. Если кто-то его брал, пусть даже до войны, в архиве должны были сохраниться записи.

Он резко поднял голову. Глаза его блеснули.

- И вы сможете его отыскать?

Я колебался. Чёрт меня дёрнул повыделываться. Эти записи можно перекапывать годами. И Даркел вряд ли поможет мне в этом. Он смотрел на меня в упор. Я видел волнение в его глазах, но он не торопил. Видимо, догадывался, что требовать от меня что-то бесполезно – я ведь могу их и никогда «не найти». Но и упрашивать не хотел.

- Могу, - сказал я наконец, - если вы мне объясните, что это за знак, и почему он так вам запал.

Он снова поджал губы.

- Я не могу.

- Что значит, не можете? Или мы не должны работать вместе?

Он отвернулся и снова прошёлся по комнате, меряя пространство размашистыми шагами. Эта его роба смотрелась так странно… Она часто делает священников и колдунов женоподобными, но с Даркелом это не работало. Я отчётливо видел стройную, но именно мужскую грацию его движений. Плечи его чуть сутулились, но лишь потому, что руки были крепко сцеплены перед собой, и эта сутулость ничуть его не портила.

- Ну, хорошо, - сказал он, - этот знак, - он ткнул в бумажку тонким пальцем с острым ногтем, - как считает Артарий, может заблокировать магические способности. Если мы найдём, откуда он взялся, и поймём, как он работает…

- То, возможно, сможете привить магические способности тем, у кого их нет. Даркел, а вы, собственно, что ищете, магию или магию света?

Он остановился и посмотрел на меня.

- А в чём разница, Трэйн? Свет и тьма, как вы их разделяете? Тьма - это те, кого можно убивать, свет – те, кого нельзя? Так? Ещё разница есть?

- Только не начинайте, - я поднял руку перед собой, - у меня от вас и так голова болит.

- Но вы сами завели этот разговор, вам и заканчивать.

Я вздохнул.

- Скажем так, те, кого можно убивать – это те, на кого указал император. Тьма и свет тут ни при чём.

Кажется, в его взгляде промелькнуло любопытство.

- Удивлён, что вы это понимаете.

- Ведьмаки стареют не только лицом, Даркел.

- Ну, хорошо, - он присел на один из столов, - так в чём тогда разница?

Я смотрел на него какое-то время. Ответа у меня не было.

- Свет, - сказал я наконец, - это то, что приказал искать Артарий. А Тьма – то, чего он искать не приказывал.

Даркел расхохотался. Затем, успокоившись, опять посмотрел на меня.

- Да вы философ, Трэйн. Правда.

- Ну, хорошо, - я тоже скрестил руки на груди, - а каково ваше объяснение?

Он пожал плечами.

- Пока ваше – лучшее из тех, что я слышал. Мне плевать на Свет и на Тьму. Я просто хочу найти этот знак и понять, как он работает.

- Это приказал вам Артарий? – я постарался, чтобы мой вопрос звучал небрежно.

Даркел легко улыбнулся.

- Скажем так, в этом есть и мой личный интерес.

Я молча смотрел на него. Улыбка его медленно гасла. Видимо, он вспомнил, что от меня зависит, найдёт ли он свои фолианты. Но сам не зная того, он назвал причину, которую я мог понять. Свет, Тьма, великие цели и великие магистры… Всегда есть чей-то личный интерес. И когда знаешь чей – мир становится проще.

- Хорошо, - сказал я, - я поищу записи. Только очень вас прошу, Даркел, мне не мешать.

Конечно, последняя просьба оказалась слишком сложной. С того момента, как я притащил два ящика с описями и грохнул их на стол, маг выписывал вокруг моего стола плавную дугу, разворачивался и повторял маршрут.

Не то чтобы это мне мешало. Меня просто укачивало.

- Даркел, - сказал я, подняв голову от бумаг через пару часов, - вам больше ничего не надо исследовать?

Он замер и как-то странно посмотрел на меня. Открыл рот, чтобы что-то сказать. И опять закрыл.

- Даркел, - я усмехнулся, - вы что, боитесь, что я брошу работу, если вы отойдёте?

Он снова прислонился к столу напротив.

- Согласитесь, - сказал он, - пока вы не демонстрировали особого трудолюбия.

Я усмехнулся.

- А зачем?