Завтрак бесцеремонно прервали прямо на середине: бесцветный голос ИИ-диктора оповестил, что их звено вызывают. Инструктор поставил отряду задачу на сегодня, боевую, как и всем, хоть раз отличившимся в Академии: сопроводить шахтерский корабль и подготовить место для безопасной добычи руды на астероидах, а в случае нападения отбить шахтера любой ценой — как добытчик сырья, коих было куда меньше, чем пилотов, он был стратегически ценнее, чем все судна звена вместе взятые. Ян, решив, что задача плёвая, неторопливо направился в ангар. Загрузившись в корабли и проверив состояние каждого из них, звено вышло из помещений и направилось к висящему в космосе большому шахтерскому кораблю; Ян с Алисой очень обрадовались, когда на связь вышел не неизвестный добытчик, а уже спасший их однажды Ирналь.

Собственно, миссия “конвой” и впрямь была делом заурядным, а для опытных пилотов — даже немного скучной. “Роуквал” неторопливо погрузили на тягач, который должен был доставить корабль к месту назначения; когда его окутал большой пузырь, звено одновременно ушло в прыжок. Сейчас обнаружилось и преимущество “четвёрки” к которому Ян до этого относился скептически: теперь Ишкуру не нужно было делать два-три прыжка, замедляя звено, ведь у его нового корабля имелись улучшенные гипердвигатели.

Стенки тоннеля сверкали, как снег под светом фонарей, сколами и надломами искривленного технологиями пространства. Ян уже почти не чувствовал адских перегрузок — организм привык к ним и переносил перегрузку в полтора десятка жэ с некоторым равнодушием, – и мог вовсю наслаждаться видом из стекла своей кабины. Постепенно стенки гипертоннеля стали истончаться – это значило, что выход уже близко. Разведчики-“Канюки” вынырнули из гиперпрыжка первыми, оказавшись одинокими в космической пустоте – остальные еще не долетели. Эйко, прибывшая через минуту, включила сканеры сверхдальнего действия, но те, как звено и надеялось, никакой угрозы не нашли. Наконец-то наметился спокойный денек.

Заградкорабль, пролетев несколько сотен метров, завис около целевого астероида и выпустил все имевшиеся диз-зонды в количестве четырнадцати штук. За счет встроенных в них двигателей и систем дистанционного управления он выстроил странную фигуру – куб, у которого над каждой гранью есть еще точка; получался куб в кубе. Это было не самое стандартное построение, выполненное скорее с фантазией, но зато почти полностью гарантировало безопасность — любой корабль, совершающий прыжок в огражденную им часть, застревал бы на границе или, в худшем случае, около середины пузыря. Диз-поле, создаваемое зондами при последовательном сцеплении, отключало, а иногда даже и ломало гиперускорители кораблей, но достигало наибольшей эффективности лишь при соблюдении двух правил: во-первых, поле должно было лежать на траектории прыжка, что очевидно; во-вторых, точка выхода из прыжка обязана была располагаться не дальше, чем в полутора сотнях километров от центральной точки поля. Главным достоинством построения “куб в кубе” было, однако, не совсем это: защищающиеся корабли, расставившие диз-зонды, сами могли уйти в гиперпрыжок. Другие построения этого не предусматривали, что было их ощутимым недостатком: можно было лишь благодарить Эйко за столь хитрое изобретение.

Ирналь аккуратно подвел свой корабль к астероиду, в “незапузыренную” зону диз-полей. Его караул наворачивал круги по внутреннему периметру огороженной зоны. Абсолютно ничто не предвещало беды: пилоты уже начали позевывать и припоминать больше о пустых желудках, чем об опасной работе, но тут Ишкур впервые активировал подпроцессоры своего корабля и подключил к ним своих созвенных. На первый взгляд ничего не поменялось, но корабли стали как-то удобнее в управлении. Созвенные расслабились ещё больше: лишь Эйко не переставала просеивать пространство сверхдальними сенсорами. Как оказалось, не зря: неожиданно для всех на голосфере появилось несколько довольно сильно размазанных точек.

- Ребят, к нам тут кто-то летит, причем совсем не с нашей стороны, – недовольно оповестила товарищей капитан заградкорабля. – Он развивает совершенно бешеную скорость, около пары астроединиц в секунду!

Включив собственные сверхдальние и объединив усилия, караульные смогли в этом убедиться: противники передвигались в гипере с невообразимой скоростью: в полтора раза быстрее “Канюка”, оснащенной самым быстрым из существующих гиперускорителей — в пределах Земли и Луны, конечно. Звено сгруппировалось в центре, готовясь стрелять по врагам, которые должны были появиться, так как через полминуты после начала боя обычно все корабли уже с полувысосанными накопителями пытаются кое-как уйти в прыжок, только им мешает с десяток сетей и дизов. У обороняющихся было сразу несколько преимуществ: у них были готовы все боевые системы, а не только орудия, и они могли сразу уйти в прыжок, а враги – нет.

Примерно через пятнадцать секунд напряженного ожидания из пространства вынырнули пять, казалось бы, обычных кораблей Марса; в глаза, однако же, сразу бросалась багровая краска на бортах, покрывающая их «кровавыми» брызгами.

- Это что за чешуя?! – возмутился Ишкур, одновременно разряжая орудия во врагов. Те оказались очень маневренными – огонь орудий их еле зацепил, но их быстро словили сетками. Это, как оказалось, не очень-то повлияло на их скорость и маневренность; почти сразу же они вырвались, освободившись из оков, совершенно непредсказуемо маневрируя. Ситуация принимала дурной оборот.

- Применяем самую простую тактику: все на одного! – воскликнула Эйко. Такая атака была не очень благородной, но времени подумать над лучшим вариантом не было, и команда безоговорочно её приняла. Это, как и ожидалось, сработало: попадая под концентрированный огонь, вражеские корабли лопались, хоть и гораздо труднее, чем обычные. Можно было сравнить мыльный пузырь и шарик: если первый разрушался сильным порывом ветра, то второй следовало протыкать иголкой.

Через несколько минут напряженной борьбы у марсиан остался последний корабль, флагман-крейсер. Ян приказал команде сосредоточить на нем весь возможный огонь, но Ишкур разрушил его планы, обеспокоенно предупредив:

- У меня броня меньше четверти, хоть ее Аразу и откачивает. Что делать?! – в ответ получил довольно грубый ответ разочарованного Яна:

- Что-что, зайди к нему на близкую орбиту, и все!

Раздражение командира передалось и Ишкуру. Не выдержав, он повысил тон, позволяя себе выразиться не самым лестным образом:

- Тебе-то, на рейдере, хорошо говорить, а мне, с отстреленным левым маневровым и почти пустым накопителем, что прикажешь делать, а?!

- Когда он повернется к тебе кормой, отстрели ему, в свою очередь, все двигатели! Именно все!

Ишкур, плюнув, послушался его: все-таки вчера вечером он сам признал его командиром перед всем звеном. Развернувшись, пилот дождался крейсера и повторил указания Яна в точности.

- Так, отлично, сейчас снесем ему лазеры! – голос Яна дрожал от лихорадочного возбуждения, когда он нажимал на кнопку выстрела. – Все, он готов! Можешь ему навигационный компьютер ломануть?

- Могу, у меня вон сколько процессорной мощности. Но зачем, скажи на милость?

- Отправляй отчет в ЛА, потом переправь корабль гипером туда же, пусть наши ученые исследуют. Можешь?

- Неплохая идея, – одобрил Ишкур; в голосе его послышалось уважение. – Могу, делаю уже. Стоп, он пытается самоуничтожиться! Отключаю его!

Небольшая спасательная капсула, несшая только маленький движок и самый мелкий гиперускоритель, выплыла из посеченного корабля; неожиданно, вместо ухода на базу, она направилась на командный корабль. Вывод мог быть только один: пилот-камикадзе вздумал протаранить самый защищенный корабль звена. Казалось глупым делать такое, но последствия взрыва такого корабля могли быть катастрофическими для всего звена, не говоря уж о том, что Ишкура они бы точно потеряли.

- Какое-то у меня странное предчувствие, – насмешливо проговорил Ишкур; в голосе его, однако, слышалась назревающая паника. Он все медлил, и Ян, не выдержав напряжения, завопил во все горло: