Из окошка выглядывает девочка с сигаретой в руке. Слышно, как кто-то играет на пианино. Больше ста лет назад здесь прогуливался сын польских эмигрантов Гийом Аполлинер. А до него – Пьер-Огюст Ренуар. Эти лестницы видели множество амбициозных юношей, подслушивали их мечты.

В песне «Богема» (La bohème) Азнавур восхищается немногими художниками, бывавшими здесь.

«В кафе рядом с домом мы были из тех, кто ждал славы». Свои работы они использовали как кредитные карточки:

«Когда в каком-то бистро / За горячий обед / Мы платили холстом. / Мы читали стихи (…) позабыв о зиме».

Какой художник не узнает себя в этой песне?

Начиная с 1965 года наш неутомимый шансонье непременно вставляет эту песню в каждый концерт. Фаны знают об этом, и зал, замерев, с нетерпением ждет, когда он достанет из кармана белоснежный платок и сделает вид, что оттирает краску с ладоней – потому что сейчас, именно сейчас прозвучит «Богема». На словах «ты, что позировала нагой» Азнавур поддернет повыше правый рукав и, держа в руке воображаемую кисть, начнет рисовать в воздухе портрет дамы. Точные жесты отражают бессонные ночи, к концу которые очертания грудей и бедер приобретают идеальную форму. Утром «усталый, но счастливый» художник спускается в кафе, чтобы выпить café crème[31].

На всех видеозаписях за последние 50 лет запечатлены одинаковые сцены. Азнавур, обладатель твердой руки и сильного голоса, словно пытается остановить время. «Богема» кончилась, художники живут теперь совсем другой жизнью. Певец возвращается после концерта в свою квартиру на Монмартре, но его старая улица сделалась неузнаваемой.

«Ничего не осталось от прошлого». Только печаль. Когда восьмидесятипятилетний Азнавур в 2009 году произносил слова «мы были молоды», лицо его на миг затуманилось. Он швыряет на пол платок уже не с той яростью, как 48 лет назад, но с гораздо большим отвращением, и удаляется со сцены. Музыка ускоряется, достигает своего апогея, зал взрывается аплодисментами… И вдруг, непонятно откуда, в поле зрения нацеленной на платок камеры появляется женская рука, которая его забирает. На просторах Интернета кочует множество рассказов «счастливчиков», ухитрившихся в последнюю секунду подхватить платок Азнавура. «Мы были молоды, мы были безумны. Ах, богема, богема».

Говорят: если мужчина, поднимаясь по лестнице, сердится, он добирается до верха с явными признаками эрекции. Взбираясь по ступеням, я жутко сердился, но почувствовал лишь тоску по временам, которых не застал.

Монмартр – огромная шкатулка курьезов, бродить по нему можно бесконечно. Парижанка оглянулась и посмотрела на меня. Та самая девушка, которую я видел поднимающейся по лестнице, пока Азнавур не накрыл меня своим огромным носовым платком.

Мне послышалось, что где-то играет аккордеон. Девушка смотрела на меня и смеялась. В голове немедленно сложился изумительный план: бросить все к чертям собачьим, сесть с этой красоткой на пароход и увезти ее в Тимбукту. Почему бы и нет, собственно? Боббеян Схупен meets[32] Жака Дютрона – и вот результат: появился вариант песни «Вишневые дни» на музыку Дютрона (J’aime les filles). Парижанка была самая настоящая, именно о такой можно только мечтать. Один из моих парижских друзей говорил: ему, чтобы не поддаться соблазну, приходится минимум трижды в день освежать в памяти образ жены.

Да, нелегко быть парижанином.

Слишком много мыслей столпилось у меня в голове. Я пошел дальше, тихонько напевая «Плач на холме» (La complainte de la butte). Кора Вокер записала эту мастерскую работу для фильма «Французский канкан» (1955). В нем режиссер Жан Ренуар (сын импрессиониста Пьер-Огюста) изобразил чудесную картину Монмартра времен belle époque, а Габен сыграл роль директора Мулен Руж.

«Раз на Монмартре весной / Повстречал поэт незнакомку / И сердце ей отдал одной». Поэт всем известен, а свою незнакомку он повстречал на улице Сен-Винсент, совсем рядом, по другую сторону от Сакре-Кёр.

«Плач на холме» – весьма удачный перепев стихотворения Пита Паалтьенса «К Рике». Ослепительно красивая девушка сидела «в скором поезде, мчавшемся на всех парах, и [поэт] тоже ехал в нем». Поездка, описанная Паалтьенсом, меня удивляет. Какими бы сильными ни оказались их чувства, слишком коротка была встреча, чтобы поэт «в течение всей своей долгой жизни тосковал все сильнее». Интересно, увиделся ли Паалтьенс когда-нибудь еще со своей Рики?

Поэт из «Плача на холме» никогда больше не встречал даму, в которую влюбился. Он написал свою песню в надежде, что парижанка однажды услышит, как кто-то поет ее на улице. Он сыграл наверняка: теперь эту песню поет вся Франция. Музыка Жоржа ван Парайса уберегла любовную лирику Ренуара от забвения.

Франсис Кабрель и Патрик Брюэль, современные звезды французской песни, исполнили «Плач на холме» дуэтом, но международное признание досталось Руфусу Уэйнрайту, с его франко-английским вариантом для фильма «Мулен Руж». Фортепьяно в сопровождении губной гармошки. Плюс изумительный голос самого Уэйнрайта. Достаточно, чтобы очаровать всех – мужчин и женщин. Особенно удался ему рефрен: Les escaliers de la butte sont durs aux miséreux / Les ailes des moulins protègent les amoureux.

Я пою громко, не всегда попадая в ноты, в почти молитвенном восторге:

«Как эти лестницы круты, как долог путь на холм! / Но крылья мельниц – защита для тех, кто влюблен».

Я продолжаю петь. Моя парижанка обернулась, глядит на меня. «…Но крылья мельниц – защита для тех, кто влюблен…» Она все еще смотрит на меня. А в моих ушах звучат голоса Коры и Руфуса Уэйнрайта: «И ласка простая меня опьяняет, / я в ней растворен…»

Тут она отворачивается и исчезает. В точности, как незнакомка из «Плача на холме».

В 1847 году в кафе «Амбассадор» на Елисейских полях собрались авторы песен Эрнст Бурже, Поль Анризо и Виктор Паризо. Там проходил вечер шансона, и они то и дело с удовольствием обсуждали исполнение своих собственных композиций. Но, когда принесли счет, они возмутились. Кафе, в котором исполняются их произведения, могло бы хоть как-то отблагодарить авторов этих произведений! Почему, собственно, они должны платить? Дело дошло до суда, и, ко всеобщему изумлению, авторы песен выиграли дело. Так впервые было признано существование авторских прав – права автора на оплату его труда. На самом деле закон приняли не сразу, потребовалось время и определенные усилия, однако исполнители и авторы песен должны быть благодарны господам Бурже, Анризо и Паризо. В 1851 году была основана первая в истории ассоциация SACEM (Сообщество поэтов, композиторов и издателей музыки); в Британии подобная ассоциация образовалась в 1914 году.

Изобретение Эдисоном и Беллом предшественника граммофона – фонографа (который французский конкурент американцев Шарль Крос немедленно взял на вооружение) указало дорогу к индустриализации музыкального мира. В декабре 1877 года человеческий голос был впервые записан на покрытый оловянной фольгой цилиндр. Говорят, Томас А. Эдисон лично исполнил детскую песенку «У Мэри была овечка», впрочем, запись получилась жуткой.

Песен первое время почти не записывали – из-за неприемлемого качества. Ситуация улучшилась к 1902 году, когда появились покрытые воском пластинки. Сперва они крутились со скоростью 140 оборотов в минуту, затем скорость снизили до 78 оборотов. Уровень шумов и качество первых записей были жуткими: мы, избалованные современной техникой, вряд ли смогли бы все это перенести. Но уже к 30-м годам качество записей достигло приемлемого уровня.