Воспоминания генерал-майора Свиты Императора Д. Н. Дубенского, а также протокол его допроса в ЧСК Временного правительства от 9 августа 1917 года подготовлены нами впервые в авторской редакции (полностью без сокращений) с сохранением стилистики и особенностей оригинала.
В качестве приложения нами приводятся в конце издания по данной теме ряд уникальных архивных документов, а также фрагментов дневниковых записей и воспоминаний некоторых непосредственных свидетелей и участников тех далеких событий. Это позволит, на наш взгляд, каждому из неравнодушных читателей самому наглядно сопоставить и уточнить многие факты истории этого весьма сложного, переломного и судьбоносного периода нашей Отчизны. Однако при этом творческом процессе изучения исторических событий (включая мемуары и воспоминания) не стоит забывать народную мудрость: «Сколько человек, столько мнений!» Все тексты воспоминаний, дневников и архивных документов данного издания составителем снабжены соответствующими комментариями и примечаниями, что поможет каждому читателю более четко представить и почувствовать атмосферу той эпохи.
Д. Н. Дубенский
Как произошел переворот в России[1]
С октября 1914 года я имел высокую честь состоять при Государе Императоре Николае Александровиче{1} для ведения ежедневной записи событий начавшейся в июле этого года войны, касаясь собственно личной деятельности и личных непосредственных трудов Государя в эту великую эпоху. Общие события войны и явления жизни России я затрагивал лишь постольку, поскольку это было необходимо для ясности изложения описываемых фактов.
Мои «Записки-Дневники» – не историческое обследование, для этого не настало еще время, – это просто описание тех дней, когда Его Величество сначала только бывал при войсках, а затем, с августа 1915 года, непосредственно командуя своими армиями, пережил с ними и радости и горе.
«Записки-Дневники» в том виде, как они ежедневно велись, составляют очень обширный исторический материал. Небольшая часть этого материала была использована мною для составления, с Высочайшего соизволения, четырех выпусков издания Министерства Императорского Двора, «Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович в Действующей Армии», за период времени с начала войны по февраль 1916 года. Пятый выпуск, посвященный годовому периоду (с февраля 1916 года по февраль 1917 года), был совершенно подготовлен к печати, но переворот и революция помешали появлению его в свет.
Настоящие записки под заглавием: «Как произошел переворот в России» (ноябрь 1916 г. – апрель 1917 г.) составлены мною по уцелевшим моим записным книжкам, заметкам и по памяти. Весь подлинный официальный материал находится в сохранности, но в настоящее время я не имею возможности им воспользоваться.
С ноября 1916 до конца февраля 1917 года
В конце ноября, по служебным делам, мне пришлось приехать из Ставки{2} в Петроград. Государь оставался в Могилеве, и отъезд Его Величества в Царское Село{3} предполагался в половине декабря.
Столица поразила меня после тихой, спокойной, деловой и серьезной жизни в Ставке. – Там и Государь, и Штаб, и все учреждения с утра до вечера работали и были заняты серьезными, неотложными делами, вызываемыми громадной войной. Почти все были чужды других интересов. Те слухи, которые доходили из столицы до Могилева, мало сравнительно интересовали занятых людей и только та или другая бойкая газетная статья, речь Пуришкевича{4} в Государственной Думе,{5} какая-либо особо злобная и крупная сплетня о Царском Селе или о Распутине{6} заставляли толковать о Петроградских вестях более напряженно.
Здесь в Петрограде – наоборот, весь город жил не столько серьезной политикой, сколько пустыми слухами и пошлыми сплетнями. Появилась положительно мода ругать в обществе Правительство и напряженно порицать Царское Село, передавая ряд заведомо лживых и несообразных известий о Государе и Его Семье. Газеты самые спокойные и более, так сказать, правые, подобно «Новому Времени»{7}, все-таки ежедневно стремились указывать на ту или иную, по их мнению, ошибку Правительства. Государственная Дума, руководимая Прогрессивным блоком{8}, с августа 1916 года определенно вела открытую борьбу с Правительством, требуя, как наименьшего, ответственного Министерства.
Бывало вернешься домой, повидаешь гвардейских офицеров, близких знакомых, разных общественных деятелей и лиц служебного мира, поговоришь с ними и невольно поразишься всем тем, что услышишь.
Точно какой-то шквал враждебной Правительству агитации охватил наш Петроград и, как это ни странно, в особенности старались принять в ней участие наш высший круг и нередко и сами правящие сферы. Все вдруг стали знатоками высшей политики, все познали в себе способности давать указания, как вести Великую Империю в период величайшей войны. Почти никто не упоминал о трудах Государя, о стремлении Его помочь народу вести борьбу с врагом успешно. Наоборот, все говорили о безответственном влиянии темных сил при Дворе, о Распутине, Вырубовой{9}, Протопопове{10}, о сношениях Царского Села даже с Германской Императорской Фамилией. Лично я стоял далеко от всего этого шума столичной жизни, так как, находясь в Ставке при Его Величестве, мало бывал в Петрограде во время войны.
После Нового Года, на короткое время, я уехал в Москву. Там из Первопрестольной шли те же совершенно разговоры, как и в Петрограде.
Торгово-промышленный класс, имевший огромное влияние и значение в Первопрестольной, руководил общественным мнением. Фабриканты, заводчики, получая небывалые прибыли на свои предприятия во время войны, стремились играть и политическую роль в государстве. Их выражение: – «промышленность теперь все», не сходило с языков. Московская пресса – «Русское Слово» (Сытина) {11} и «Утро России» (Рябушинских){12} бойко вели агитацию против Правительства и Царского Села.
Кажется 23-го января в Царском Селе в Александровском дворце{13}, должен был состояться прием иностранных Миссий{14} наших союзников – Англии, Франции, Америки, Италии, собравшихся в Петрограде для обсуждения вопросов, насколько помню, о снабжении Союзных Армий предметами довольствия, по какой-то общей программе и системе.
Был ясный, солнечный морозный день. Александровский дворец пронизывался лучами солнца. Чудные залы блистали своей красотой. Иностранцы собрались в полукруглом нижнем зале.
Каждая группа в своих военных формах стала по государствам, во главе со своим представителем. Я обратил внимание на Великобританского Посла Бьюкенена{15}. Он среднего роста, седоват, с красным, некрасивым лицом, с лысиной, которую зачесывает; через его черный английский мундир протянулась сине-лиловая лента.
Государь вышел в кителе, орденах, в сопровождении Министра Двора графа Фредерикса{16}, Обер-Гофмаршала графа Бенкендорфа{17}, Министра Иностранных Дел Покровского{18} и лиц Своей Свиты. Его Величество обошел всех иностранцев, со многими говорил. Бьюкенен старался держаться как-то напыщенно и гордо и это бросалось в глаза. После приема Государь разрешил фотографу снять общую группу. Его Величество поместился в центре, окруженный Послами и офицерами Союзных Армий. Граф Бенкендорф был недоволен, что Государь снялся в группе. «Очень жаль, что это случилось», сказал он. «Тут далеко не все сочувствуют Государю; достаточно указать на Бьюкенена, чтобы не желать этой группы». Граф Бенкендорф пользовался глубочайшим уважением не только всего Двора, но и всех кто его знал, был выдержанный, спокойный человек и, если он решился высказать такую мысль, хотя и в тесном кругу лиц Свиты, то значит имелись к сему основания. Впрочем, широко известно было, что Посол Англии стоит близко к тем сферам Государственной Думы и Государственного Совета{19}, которые ведут интригу против Государя и желают срочных перемен в Правительстве России.