Так ли было на самом деле? Чтобы понять ход грозных событий конца февраля – начала марта 1917 г. и поведение в это время императора, необходимо четко представлять расстановку политических сил в стране накануне их и знать особенности характера Николая II. В связи с этим попытаемся кратко отметить наиболее значительные особенности ситуации и воспроизвести хронологию круговерти революционных дней.
В мятежное время Февральской и Октябрьской революций (да и после расстрела Николая II) в периодической печати и многочисленных мемуарах современников отмечалась роковая предопределенность судьбы бывшего царя.
На фатализм, свойственный Николаю II, указывал французский посол в России Морис Палеолог (1859–1944). В воспоминаниях «Царская Россия накануне революции» он приводит следующее свидетельство:
«Однажды Столыпин предлагал Государю важную внутриполитическую меру. Задумчиво выслушав его, Николай Второй делает скептическое беззаботное движение, которое как бы говорит: это или что-нибудь другое – не все ли равно… Наконец он заявляет:
– Знаете ли Вы, когда день моего рождения?
– Разве я мог бы его не знать?
– Шестого мая. А какого святого праздник в этот день?
– Простите, Государь, не помню.
– Иова Многострадального.
– Слава Богу, царствование Вашего Величества завершится со славой, так как Иов, претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословением Божьим и благополучием.
– Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие. У меня в этом глубокая уверенность. Я обречен на страшные испытания…».
В самом деле, царствование Николая II, начавшись Ходынкой, было отмечено печатью многих трагических событий истории российской: Русско-японская война, революционные события 1905–1907 гг., кровавая бойня Первой мировой войны, всепожирающее пламя революций 1917 года и разгоравшийся пожар гражданской междоусобицы. Какой-то рок, казалось, отметил его судьбу скорбной печатью. Это предчувствие постепенно проникло в сознание императора, и он знал, что «Господь ведет его по пути Иова», надо только претерпеть, а дальше… Божья воля.
Следует заметить, что в Императорской семье Романовых знали о предсказании святого Серафима Саровского, записанном (как говорило предание) каким-то генералом и хранящемся в департаменте полиции, гласившем о сыне императора Александра III приблизительно следующее: «Начало двадцатого века: кровопролитная война. Глад, мор, трясение земли. Сын восстанет на отца и брат на брата. Царствование долгое (чуть не шестьдесят лет), первая половина его тяжкая, вторая светлая и покойная».
Последний русский самодержец Николай Александрович Романов родился 6 мая 1868 г. Старший сын императора Александра III и его жены Марии Федоровны, датской принцессы Дагмар (1847–1928). Он вступил на престол 21 октября 1894 г. Женился 14 ноября 1894 г. на немецкой принцессе Алисе Гессен-Дармштадтской (1872–1918), принявшей в православии имя Александра Федоровна.
Государь Николай II был среднего роста – 5 футов и 7 дюймов (168 см), выделялся пропорциональностью телосложения и стройной спортивной фигурой. Волосы имел золотисто-рыжеватого цвета, несколько темнее была тщательно подстриженная, холеная борода. Украшением его красивого, чуть удлиненного лица, на котором часто светилась очаровательная улыбка, были голубые глаза. Следователь по особо важным делам Н. А. Соколов (1882–1924) в своей известной книге «Убийство царской семьи» (Париж, 1924; Берлин, 1925; М., 1990) характеризовал его следующим образом: «Николай получил воспитание, какое обычно давала среда, в которой он родился и жил. Она привила ему привычку быть всегда ровным, сдержанным, не проявлять никаких чувств. Он любил книгу и много читал по общественным наукам и по истории. Был прост и скромен в своих личных привычках, любил природу и охоту, был весьма религиозен. Самой типичной чертой его натуры, поглощавшей все другое, была доброта его сердца, его душевная мягкость, утонченная деликатность. По своей природе он был совсем не способен причинить лично кому-нибудь зло».
В светском аристократическом обществе того времени бытовало устойчивое мнение относительно слабоволия Николая II. Однако это было общее заблуждение, создававшееся первым впечатлением от уступчивости императора. Он не любил спорить и редко в полемике отстаивал свое мнение, но часто делал так, как считал должным. Об этом есть многочисленные свидетельства графа С. Ю. Витте, других министров и политических лидеров. В частности, своеобразие характера царя отмечал французский президент Эмиль Лубе: «Обычно видят в императоре Николае II человека доброго, великодушного, но немного слабого, беззащитного против влияний и давлений. Это глубокая ошибка. Он предан своим идеям, он защищает их с терпением и упорством, он имеет задолго продуманные планы, осуществление которых медленно достигает. Под видом робости, немного женственной, царь имеет сильную душу и мужественное сердце. Непоколебимое и верное. Он знает, куда идет и чего хочет».
Брак царской четы оказался счастливым, хотя имел длительную предысторию. Вероятно, ни одна из русских императриц не была столь несправедливо опорочена современниками, как супруга Николая II. Государыне Александре Федоровне ставили в упрек чрезмерную гордыню и высокомерие, плохой русский язык и скромные туалеты, «непонимание и предательство» интересов России. Ее имя уличные сплетни «желтой прессы», а порой и столичных салонов аристократов тесно связывали с ненавистным и порочным для многих именем Григория Распутина.
Но проходит время, и история, освобожденная от оков политики и интриг, четко все расставляет по своим местам. И совсем иным представляется сегодня образ Александры Федоровны – императрицы, жены, матери…
Она родилась 6 июня (25 мая – по старому стилю) 1872 года в тихом и провинциальном Дармштадте, столице небольшого герцогства Гессен-Дармштадтского, что лежит между Рейном и Майном. При крещении ее нарекли по протестантскому обряду длинно и торжественно: Алиса-Виктория-Елена-Луиза-Беатриса. Она была младшей в большой, дружной семье герцога Людвига (Людовика) IV и урожденной принцессы Алисы Английской (два сына и пять дочерей). Маленькая принцесса являлась общей любимицей, особенно бабушки, английской королевы Виктории I. Близкие называли ее Аликс, а родители величали: наша Санни, т. е. Солнышко. В семье хранили память о посещении Дармштадта супругой Александра II императрицей Марией Александровной (1824–1880), которая, увидев маленькую Алису, сказала баронессе А. К. Пилар: “Поцелуйте у нее руку – это будущая ваша императрица”.
Беда пришла неожиданно. В 1878 году в городе вспыхнула эпидемия дифтерии. Болезнь не обошла стороной герцогский дворец. Шестилетняя Алиса потеряла мать. Смерть потрясла девочку – она замкнулась в себе, стала робкой и застенчивой.
Большую часть детства и отрочества Аликс провела у бабушки, королевы Виктории I, в Англии, которая с нежностью опекала и воспитывала внучку. Известно, что королева Виктория не любила немцев и особое нерасположение питала к императору Вильгельму II, что невольно передалось и Аликс. Принцесса много занималась, она оказалась способной ученицей и достигла хороших успехов особенно в истории, географии, ее познания в немецкой и английской литературе намного превышали уровень студента колледжа. Аликс прослушала даже курс лекций по философии и была удостоена степени доктора философии Гейдельбергского университета. Она прекрасно пела и музицировала на фортепьяно, но только в тесном кругу близких.
Условия воспитания определенно отразились на характере будущей императрицы. Французский посол в России М. Палеолог 7 января 1915 г. отмечал в своем дневнике:
«Александра Федоровна, родившаяся немкой, никогда не была ею ни умом, ни сердцем. Конечно, она немка по рождению, по крайней мере, со стороны отца, так как ее отцом был Людвиг IV, великий герцог гессенский и рейнский, но она – англичанка по матери, принцессе Алисе, дочери королевы Виктории. В 1878 г., будучи шести лет, она потеряла свою мать и с тех пор обычно жила при английском дворе. Ее воспитание, ее обучение, ее умственное и моральное образование также были вполне английскими. И теперь еще она – англичанка по своей внешности, по своей осанке, по некоторой непреклонности и пуританизму, по непримиримой и воинствующей строгости ее совести, наконец, по многим своим интимным привычкам. Этим, впрочем, ограничивается все, что проистекает из ее западного происхождения.
