Фальшивомонетчики проявляли необычайную оперативность в использовании технических средств. Примером этому служит история, которая произошла в начале двадцатых годов прошлого века.

…19 ноября 1924 года в парижском отеле „Савой“ задержали австрийца Луи Экштейна, который за ужин в ресторане расплатился фальшивой английской банкнотой достоинством в 50 фунтов стерлингов.

Вот уже семь месяцев полиция нескольких стран безуспешно искала изготовителей английской валюты, буквально затопившей финансовые каналы Франции, Германии, Австрии. И вот, первый, пусть и небольшой, но нужный полиции „улов“. Произведя арест незадачливого распространителя поддельной валюты, полиция устроила в его номере засаду. В 11 часов вечера кто-то тихо постучал в дверь. Полицейский агент приоткрыл дверь и увидел господина с необыкновенно черными загнутыми кверху усами а-ля Вильгельм. Господин попятился, бормоча, что, наверное, ошибся. Агент приложил немало сил, пока втолкнул незнакомца в номер. Его обыскали и обнаружили австро-венгерский паспорт на имя Артура Фишера, записную книжку и конверт с неотправленным письмом. Когда агент извлек из конверта письмо, то его удивлению не было предела. На двух листках располагались столбцы из пяти цифр в ряд. Фишера отвезли в управление уголовной полиции. На все вопросы он отвечал однообразно: „Не знаю“. Более тщательный обыск ничего не дал. Зато на предпоследней странице записной книжки обнаружили ключ к шифру.

Конечно, у полиции возникло подозрение, что захватили шпиона. Пригласили двух специалистов-криптографов из „Сюрте женераль“ (Секретной службы). Те быстро прочитали текст письма. Некоего господина Этьена Ибрази, проживающего в Берлине, извещали, что „партия товара разошлась. Ждем новых поступлений“. Всем стало понятно, что письмо не имеет отношения к шпионажу. Важная нить, которая попала в руки полицейских, должна была привести к подпольному монетному двору.

По телеграфу известили полицию Берлина. Утром 20 ноября большой отряд оцепил одноэтажный особняк в районе берлинского пригорода Потсдама, где обосновался Ибрази. Хозяин, поднятый тепленьким с постели, на все вопросы отвечал: „Ничего не знаю“. Полиция обыскала дом и не нашла ничего, говорящего о работе над фальшивками. Взломав дверь угловой комнаты, там обнаружили радиостанцию, а на чердаке 20 почтовых голубей.

На совещании полицейские чины решили включить радиостанцию на прием. Для круглосуточного дежурства были посажены опытные радисты.

Поздней ночью они приняли шифрованную радиограмму: „Почему до сих пор не сообщается количество? И кто будет брать?“. Не задаваясь вопросом, на какой волне давать ответ, отстучали на той же: „Сообщим завтра“.

Ранним утром 21 ноября, подготовив три автомашины с открытым верхом, полицейские выпустили из голубятни одного голубя. Предусмотрительность оправдала себя. Две автомашины потеряли из виду голубя. Лишь третья, последняя, смогла заметить, куда он „приземлился“. Это был уединенный деревянный дом в нескольких километрах от Берлина.

Соблюдая осторожность, с пистолетом в руках, полицейские вошли в дом. Здесь их встретил хозяин дома. Внешне он был совершенно спокоен. Он представился: венгерские подданный инженер Потек Немет. Не теряя времени, полицейские надели на него наручники и начали обыск, который длился 22 часа и все напрасно. Обнаружили лишь необычные объекты. Ангар с двумя (!) одномоторными самолетами, гараж, в котором находились три гоночные автомашины. В доме была радиостанция, на чердаке — голубятня с семью почтовыми голубями. Широкая асфальтовая дорога, углубляющаяся от дома в далекий лес, очевидно, служила для самолетов своеобразной взлетно-посадочной полосой.

Инженер И. Немет заявил, что он полномочный представитель одного из металлообрабатывающих заводов, находящихся в Винер-Нойштадт, недалеко от Вены. Никакого представления о фальшивых деньгах он не имеет.

Ничего не обнаружив, полиция покинула дом, но наблюдение за ним продолжала. Через несколько дней снова произвели обыск, но тоже безрезультатно. Тогда полиция приняла необычное решение… разобрать весь деревянный 10-комнатный особняк. Эта невероятная по масштабу операция длилась 10 дней. Наконец, в полу обнаружили ход в бетонированный подвал. Дверь в него открывалась и закрывалась с помощью электрических устройств.

Подсвечивая себе карманными фонарями (электричество было выключено), полиция спустилась в подземелье, располагавшееся в десяти метрах от поверхности земли. Они попали в коридор, по которому шли около 300 метров. Вдруг впереди оказалась металлическая дверь. На стук дверь открылась. На пороге предстал директор фабрики фальшивых денег венгерский инженер Ласло Шеллингер. Поневоле он ознакомил своих непрошеных гостей с оборудованием.

Подпольный фальшивомонетный двор был оборудован по последнему слову техники. Интересно, что сам Шеллингер жил здесь, не выходя, целых два года…

В конце декабря 1925 года в Гааге элегантный полковник венгерского генерального штаба Янкович подошел к окошку одного из банков. Он протянул кассиру тысячефранковую купюру, попросил обменять ее на гульдены. Кассир взял банкноту и, бросив на нее мимолетный взгляд, сказал: „Уважаемый господин, сейчас у меня наличных нет. Обождите немного, пока я принесу очередную партию разменных денег. Буквально две-три минуты“.

Действительно, буквально через три минуты два полицейских взяли бравого полковника под руки и отвели в участок. Янкович, особа важная, сотрудник военной канцелярии главы венгерского государства адмирала Хорти, возмущался, потрясая своим дипломатическим паспортом. Но все равно его обыскали, изъяли из бумажника еще две тысячефранковые банкноты того же „производства“. И… приказали раздеться.

Полковник остолбенел, потом с диким воплем бросился на полицейских. Те, проявляя непонятную настойчивость, снова предложили Янковичу снять одежду, иначе они сделают это сами. Удивительная настойчивость полицейских, очевидно, была не случайной. Оказывается, полковник носил высокие фильдеперсовые чулки, держащиеся с помощью подвязки. Под ней была еще одна поддельная тысячефранковая купюра… Другие полицейские в это время арестовали в злачных местах двух коллег полковника — неких Манковича и Марсовского. Последний был не только фальшивомонетчиком, но и известнейшим исполнителем чарльстона. В этот же день весть о поимке фальшивомонетчиков стала известна в Париже. Сразу оттуда в Будапешт поспешили три полицейских агента, которые в течение нескольких дней вышли на главаря шайки фальшивомонетчиков. Им был известный венгерский аристократ сорокатрехлетний принц Людвиг Альбрехт фон Виндишгрец.

Род Виндишгрецов древний. Его представители всегда занимали верхние ступеньки на феодальной иерархической лестнице. Во времена Австро-Венгерской монархии они были крупнейшими земельными собственниками и влиятельнейшими военными. Особенно известным был герцог Альфред фон Виндишгрец, фельдмаршал в освободительной войне против Наполеона. Он же в 1848–1849 годах был во главе венгерских войск, кроваво подавивших революционные выступления в Вене, Праге, Будапеште.

Людвиг был несчастьем своей семьи. Еще, будучи молодым лейтенантом артиллеристом, он отправился в Порт-Артур, где „стажировался“ в вопросах ведения осады, путешествовал по Дальнему Востоку, попал в плен к японцам. За тем пробился в Америку, где вплотную познакомился с жизнью преступников и проституток, побывал и за тюремными решетками. Освободившись из тюрьмы, принц направился в Африку, где занялся охотой на львов.

В конце концов, гонимый безденежьем, он возвратился в родные пенаты. Скитания принца не прошли бесследно: он приобрел опыт бизнесмена. Вскоре после возвращения в Будапешт Людвиг начал осваивать принадлежавшие ему виноградники, которые давали превосходное золотистое токайское вино. Людвиг основал акционерное общество, которое начало приносить ему значительную прибыль. Во время Первой мировой войны Людвиг получил пост министра продовольствия. Это позволило ему развернуться вовсю, проворачивая от лица государства масштабные спекуляции. Только продажа голодным соотечественникам картофельных очистков вместо пшеничной муки принесла ему крон. С тех пор в народе его прозвали „картофельный принц“.