Возникает вопрос: зачем этому богачу фальшивые деньги? Акинфий Демидов построил около 25 новых металлургических заводов. Для такого строительства требовались огромные средства. А нещадная эксплуатация крепостных хоть и приносила огромный доход, но, очевидно, его не хватало.

Прусского короля Фридриха II Великого (1712–1797 гг.) — «Старого Фрица» — потомки называли блестящим правителем, «философом на троне». Какова нее была его философия? Великий Вольтер сказал о Фридрихе: «Он плюет в миску, чтобы отвратить других».

Фридрих Великий свои философские взгляды изложил в книге «Опровержение доводов князя Макиавелли». Эту книгу издал Вольтер под измененным названием «Анти-Макиавелли», не сообщая при этом фамилии автора. Однако Европа прекрасно знала, кто так резко выступил против теоретика эффективного правления.

«Старый Фриц» был так увлечен проблематикой управления, что считал своей обязанностью оправдаться, почему он заглядывает за грязные кулисы власти.

«Мир является как бы партией игры, где есть как порядочные игроки, так и мошенники. Так вот, князь, который должен принять участие в этой партии, не желая пасть жертвой мошенничества, должен знать способ обмана не для того, чтобы самому на практике применять это знание, а затем, чтобы не дать себя обмануть».

Далее «Старый Фриц» говорит: «Все разумные люди, а, прежде всего, те, которых Провидение предназначило для правления другими, должны составить себе план поведения, так добротно обоснованный на умозаключении и такой точный, как геометрическое доказательство. Скрупулезное следование такой системе будет средством, которое позволяет действовать всегда результативно и не отдаляясь от своей цели. Таким образом можно будет все обстоятельства и все события склонить к своим планам; все сложится для выполнения предпринятых намерений.

Фридрих строго исполнял свои же советы, когда в начале лета 1740 года он занял прусский трон, его считали образованным, открытым, терпимым и сказочно богатым. Во многом его почитатели ошибались.

Сказочное богатство состояло из 8,7 млн. талеров и серебряных сокровищ берлинского замка, который сестра Фридриха Вильгельмина Фридрике Софи фон Байрейт оценила в 6 млн. талеров.

Через пять лет вся наличность прусского короля была спущена в первой (1740–1742 гг.) и второй (1744–1745 гг.). Силезских войнах. Первоначальный капитал для новой кампании, в которой Фридрих был в союзе с Англией и некоторыми германскими государствами за обладание Силезией и Саксонией против коалиции Австрии, Франции, России, Швеции и большинства германских княжеств, финансовые эксперты Фридриха оценили в 5,5 млн. талеров. Некоторая часть серебряных сокровищ была пущена в переплав, что дало 1,5 млн. талеров. Безжалостный налоговый пресс принес еще 2,3 млн. талеров. Необходимо было собрать 1,5 млн. талеров. Этого могло хватить только в случае быстрого окончания войны.

Большие надежды Фридрих II возлагал на созданную к этому времени большую шпионскую организацию. Он писал: „Зная всегда и заблаговременно намерения противника, можно заручиться превосходством сил даже при численно слабейшей армии“. При Росбазе Фридрих на голову разгромил французскую армию маршала принца де Субиза. Объясняя причины своей победы, Фридрих откровенно заметил: „За маршалом де Субизом двигаются сто поваров, а впереди меня — сто шпионов“. Однако шпионам необходимо было платить — и немалые деньги. Например, в 1755 году Фридрих безуспешно пытался за 500 тыс. экю подкупить любовницу французского короля маркизу Помпадур. Маркиза посчитала сумму достаточно небольшой.

Попав в безвыходное положение, рационально мыслящий король обратился за помощью к одной из жриц алхимии с символическим именем Нотнагель (фамилия „говорящая“ — „аварийная игла“, „аварийный гвоздь“). Жрица алхимии заверила короля, что может „сделать“ золота на 1 млн. талеров. Естественно, что эксперимент не удался. Поскольку дело было совершенно секретным, судьба производительницы золота осталась неизвестной. Как видим и „философ на троне“ попался на удочку обманчивого искусства алхимиков. В конце концов, король вынужден был признать: „Алхимия — это род болезни; кажется, на какое-то время она излечена разумом, но вдруг вновь возвращается и поистине становится эпидемией…“

Когда прусские войска под командованием Фридриха II вступили на территорию Польши и Литвы, им достались богатые трофеи, самыми ценными из которых оказались неказистые инструменты для чеканки литовских монет. Узнав о неожиданной находке, Фридрих, прежде всего, поспешил всех, кто так или иначе узнал об этих инструментах, арестовать и взять под строгую охрану. Потом он поручил трем авантюристам-фальшивомонетчикам приступить к чеканке литовских монет. Им выдали серебро, но с условием, что они будут его использовать „экономно“. Троица мошенников начала изготовление монет, которые лишь выглядели серебряными. Поскольку эти монеты должны были иметь вид бывших в употреблении, излишний блеск их поверхности устранялся при помощи так называемого винного камня. Монеты чеканили с той же датой, что и подлинные. Неудивительно, что купцы, которые снабжали прусскую армию, эти деньги брали без колебаний. Эта „святая троица“ отчеканила фальшивых денег на многие миллионы.

Завоевание Саксонии было первой целью прусской армии. Необходимые для войск мелкие монеты для покрытия первых военных потребностей уже были изготовлены по образу лейпцигских монет в Кенигсберге и Бреслау, пока в строгом соответствии с саксонскими нормами. Как видим, Фридрих II начинает потихоньку увлекаться фальшивомонетничеством.

29 августа 1766 года 61 тысяча прусских войск вторгается в Саксонию. Начинается третья Силезская война, или, как ее потом назвали, Семилетняя война (1756–1763 гг.). Саксонская армия, насчитывавшая всего 19 тыс. человек, уже к. середине сентября была разбита.

Прусское генеральное военное командование на занятой саксонской территории должно было позаботиться о том, как пополнить свои войска саксонскими солдатами, а прусскую казну — саксонскими деньгами.

Контрибуция была установлена в размере 5 млн. талеров. Однако это было еще не все. 5 ноября появился королевский приказ о включении лейпцигского двора во владения прусской короны. Подобный указ был вызван тем, что саксонский арендатор монетного двора Фреге боялся ухудшать качество монет. Тогда Фридрих нашел нового арендатора в лице берлинской фирмы „Эфраим и сыновья“. За чеканку миллиона имперских талеров в разменной монете фирма готова была уплатить королю 200 тыс. имперских талеров. „Монетная стопа“ этих монет, их весовые и качественные характеристики были гораздо ниже исходного уровня. При Фреге монетный масштаб составлял 14 талеров разменной монеты из марки серебра. Чтобы вносить арендную плату, Эфраим довел выпуск монет до 18 и даже 20 талеров. Обман жителей оккупированной территории усугублялся тем, что на обесцененных монетах ставились довоенные годы выпуска 1753 и 1764.

Когда прусские войска остановились в Богемии, Эфраим предложил подделывать австрийские монеты достоинством в 7, 10 и 20 кройцеров из расчета 200 тыс. монет на 1 млн. талеров. Глава оккупационных властей в Саксонии Фридрих Вильгельм Борке сопроводил эти предложения своим комментарием. Он давал высокую оценку такой афере, поскольку тогда солдаты Богемии обойдутся дешевле. И направил предложения Фридриху II. Король не был удовлетворен предложенным и потребовал 350 тыс. талеров за разрешение на чеканку. „Эфраим и сыновья“ согласились, но при условии, что им будет позволено изготовить монет на сумму в 1,5 млн. талеров. Контракт был заключен. Фальшивые монеты должны были чеканиться в Дрездене и Праге. К такому счастью, население Богемии не очень пострадало. После поражения под Кельном (1757 г.) прусские войска оставили основную часть Богемии… Под давлением нарастающих требований короля продукция саксонских монетных дворов начала катастрофически обесцениваться. Вместо первоначальных 14 талеров из марки серебра начали чеканить 45 талеров в мелких монетах. В истории фальшивомонетничества наступил праздник. И все же в каждом договоре со своими монетными арендаторами Фридрих II специальным пунктом оговаривал, что саксонские монеты не должны попадать в Пруссию. Обесцененные монеты в восемь грошей, а также саксонские 6-, 3-грошовые монеты были основными деньгами войны. Около 25 млн. талеров Фридрих II получил от чеканки фальшивых денег. Это 1/6 того, во что ему обошлась вся Семилетняя война. Эти фальшивые монеты прозвали „эфраимитами“. Прозвище было унаследовано прусскими монетами в 1/3 талера, которые стали чеканиться в Дрездене с 1757 года, и 12-грошовыми монетами. Такое прозвище отражало разочарование прусского населения, страдавшего от „похудения“ денег. „Эфраимиты“ вскоре стали настолько непопулярными, что на улицах Берлина пели куплеты: „Прекрасны снаружи, ужасны внутри, — Фридрих снаружи, Офраим внутри“.