– Она станет прекрасной Тао. Да, Ран? – скрестив руки за спиной, кивал головой Чинг, на что госпожа Тао лишь вытянула шею и, посмотрев вслед подошедшей к дочери невестке, мудро изрекла:
– Есть люди, которых не нужно учить собственному опыту, чтобы они стали сильными, – Ран прекрасно знала, как Юи ею восхищается, не раз выражая желание стать на неё похожей. – Она способная и всему научится сама, – наконец с губ сорвалась легкая улыбка, так похожая на улыбку её сына, что собственно и неудивительно, а слова добавили ей шарма. – Это ведь и называется талант, за который в клане Тао уважают больше всего.
Вокруг царила атмосфера лёгкости, нежности, а также аромата тёплого и согревающего душу спокойствия. Всё казалось даже слишком приторным для людей, которые привыкли к постоянным безумствам, и, наверное, именно поэтому единственный человек, который заметил, в какую розовую яму катится этот вечер, решил положить этому конец.
– Мда... Видимо, я один считаю, что пора бежать за аптечкой.
– Трей!!!
Ну вот, теперь уж точно всё было как прежде.
И пока друзья шамана из древнего рода смеялись позади, он вместе со своей невестой стал потихонечку сбавлять скорость своих целенаправленных шагов, так как, во-первых, они уже подходили к сестре, а, во-вторых, было как-то малость страшно приближаться к ней так близко.
– Кхм... – спустя пять секунд постарался начать хоть с какого-то звука Рен, видя, что Джун специально делает вид, будто не замечает их. – Джун, – ещё одна попытка начать переговоры, однако даос никак не реагировала, что заставило Тао и Вэй обменяться встревоженными и бессильными взглядами.
– Джун, извини нас, пожалуйста, – будто пятилетняя девочка, извинилась Юи, не видящая смысла мяться и думать, что всё решится само собой. – Я действительно не хотела, чтобы всё так случилось.
Но ответа или хотя бы призрачного намёка на то, что она их слышит, не последовало.
Рен и Юи снова перекинулись взглядами, жаждущими найти решение друг в друге, но всё это было лишь пустой тратой времени.
– Хватит, Джун, – недовольно произнёс Тао, который не мог позволить себе ещё и унижаться. – Мы пытаемся перед тобой извиниться, а ты...
– Вы хотите пожениться? – внезапно перебила его заговорившая тихим голосом сестра, всё также печально смотрящая на усыпанный лепестками пол.
Провинившимся этот вопрос, судя по озадаченному выражению их лиц, показался непонятным. Хотя, поразмыслив секунду другую, они оба догадались, что, смотря со стороны, два побега без объяснения причин могли показаться просто-напросто нежеланием жениться.
– К-конечно, Джун, – рискнув сказать прямо и не искать подвохов, заторможено кивнула Юи, но в тот же момент сжалась под действием страха, когда даос поднялась со стула, словно растущая тень.
– Я что-то не слышала твоего ответа, дорогой братец, – из-под опущенного лица слышался загробный голос рассерженной сестры-зомби, от вида которой по телу пробегали мурашки, а желание закричать и убежать возникло даже у Рена, не говоря о невесте, спрятавшейся за его спиной.
– Т-ты ведь и так знаешь, что это взаимно, – делая шаг назад, да и вообще стараясь отстраниться от нависающей над ним сестрой как можно дальше, пытался Тао сохранить твёрдость своего духа.
– Я не слышу! – впервые Джун была такой серьёзной, суровой и очень опасной, из-за чего Рен просто не мог не заикаться, даже предположить боявшись, на что способна его сестра в таком состоянии.
– Да-да, я тоже хочу этого! – полагая, что смеющиеся за его спиной друзья могут веселиться только над его прискорбно униженным самолюбием, был вынужден Тао ответить прямо на вопрос сестры, из-за чего та сразу же изменилась в лице.
С её век спали мрачные оттенки, сжатые зубы получили долгожданную свободу, а руки, безвольно повисшие вдоль туловища, скрестились на груди. В её глазах появилось таовское величие и всё та же обида.
– Тогда скажите мне ещё одну вещь, – вымаливать прощение оказалось для Рена и Юи слишком уж сложным занятием, из-за которого с них сходило по семь потов. И самое тяжёлое заключалось в том, что её взгляд докапывался и пробирался к самым отдалённым уголкам души, словно крючок цеплялся за нужное и вытягивал это тайное на обозрение и всем на потеху, как и сейчас. – За что вы полюбили друг друга?
– Ну уж нет! – сразу же проснулась и встала на дыбы гордыня Рена. – Джун, ты можешь обижаться на меня хоть сотню лет, но на такое я отвечать не буду.
– А если мы скажем, ты простишь нас? – как будто не заметив того, как бурно взъерошился её жених, продолжила Юи разговор с золовкой.
– Вэй! – возмутился Рен её своенравию и внезапно проснувшейся самостоятельности. – Чтоб ты знала, это дело сугубо личное и между нами.
– Знаешь, Рен, – надула губы шатенка. – Ты и между нами не особо-то горишь желанием говорить мне это, – Рен явно ощущал, как его загоняют теперь с двух сторон в угол, и это ему совершенно не нравилось.
– Не неси чушь, я говорил тебе, – огрызнулся Тао, нахмурившись, но так и не произнеся в конце «что люблю тебя».
– Да, только это бывает раз в сто лет, и опять же ты всегда уходишь от ответа, когда я спрашиваю: «За что именно?» – недовольство пробуждалось и в Юи, уперевшей руки в боки.
– А тебе что, отчёт нужно написать?! – а вот и тупичок, холодный и нерушимый, чувствовался за спиной Тао, из-за чего он становился ещё суровее.
– Мне нужно, чтобы ты хоть раз сказал мне это ясно и отчётливо, чтобы у меня больше не осталось сомнения, и чтобы все знали, что ты меня действительно любишь.
– А для чего это знать остальным? Мне важнее, чтобы это понимала ты, – рубил Тао этот разговор на корню, как дровосек, сам не подозревая, что тем самым он дал поставить себе мат.
– Ну так и скажи это мне сейчас.
И вот наконец-то между ними повисло молчание. Хоть криков между будущими супругами не было, и они дискутировали в плоскости простого спора, где каждый хотел выиграть, атмосфера их столкновения явно накалялась. Дошло даже до такого, что они не замечали, как Джун уже не первый раз подавилась смешком, а подбежавшие к ним друзья пытаются призвать их к спокойствию. На кону был решающий момент, где должна была прозвучать только правда. Она, разумеется, изничтожит гордость каждого, а ведь это чувство было сильно развито не только у Рена, но и у Юи, но это нужно было сделать ради их будущего.
– Я всегда тебе говорила, что люблю тебя за твой яркий свет, – абсолютно серьёзно начала говорить Юи, смотря Рену прямо в глаза с серьёзностью и напором. – За то, что ты согрел меня своим теплом, когда мне казалось, что в моей жизни уже не будет ничего хорошего. Ты первый протянул мне руку помощи, пытаясь сделать это как можно незаметнее, – Тао уже много раз слышал эти слова, но сейчас при молчаливых свидетелях они почему-то смущали его до такой степени, что он был готов провалиться под землю, прокопать путь к другому континенту и скрыться с глаз долой где-нибудь в лесах Амазонки. – И ты всегда был рядом со мной, чтобы ни случилось, – закончила шатенка. – А ты? За что ты полюбил меня?
И опять тишина, хотя нет, прежде чем молчание накрыло свадебный шатёр, как купол, от Тао послышалось недовольное цыканье. Его абсолютно не радовала перспектива исповедоваться перед всем народом, как и в тот день, когда они попали на планету Ано́гри, и он отвечал на подобные вопросы Кларума – местного мудреца в облике единорога. Тогда ему были заданы три вопроса: сердца, души и разума. И его щёки всё ещё прекрасно помнят тот жар, который они испытывали во время испытания сердца. Но сейчас всё было по-другому...
Она хотела знать, за что он её полюбил. За что предпочёл её всем другим благородным и состоятельным девицам. Но ответить на этот вопрос было сложно по причине абсолютного незнания. Он ведь редко над этим задумывался, и, как правило, приходил к выводу, что любовь, ещё до конца непознанная им, появляется из ниоткуда и заставляет сходить с ума. Мир становится другим рядом с ней, по сути, даже не подозревая, что стало причиной таких головокружительных перемен.
