Однако, не задумываясь о том, кто мог населять это место, для чего оно предназначалось и когда это было, молодые шаманы, тоже оставившие след в истории, пусть и не всем известной, но всё же яркой, безостановочно продолжали врываться в пустые комнаты с надеждой увидеть не призрака или былого духа, который с удовольствием поведает о секретах этого места, а всего лишь своего друга, опасность положения которого они чувствовали всем сердцем.
Но сердца друзей, удивительных и сильнейших шаманов, которых когда-либо видел свет, сотрясались ещё и о других людях: о любимых и близких. Живым примером была молодая шатенка, когда-то сполна ощутившая суровую и жестокую жизнь, а теперь боявшуюся потерять может быть и не единственный, однако особенный лучик света в своей жизни.
– Вэй, не трать фуреку понапрасну, – каким бы сильным ни являлся Рен, он чувствовал, что силы потихоньку покидают его, делая ожидание мучительным.
Сейчас, пока все друзья разделились, хотя сердцами все были категорически против этого, но логически понимали, что так они смогут найти Йо гораздо быстрее, Тао старался не быть для них пятым колесом. Он опирался здоровой рукой о холодные стены, держа за сцепленными зубами свою слабость, и продолжал искать друга, не задумываясь о самом себе.
Однако, если Рен мог наплевать на себя, то Юи, сопровождавшая его и беспрерывно старавшаяся своим фурёку остановить кровотечение, не могла так легко думать только об Асакуре. Да, Йо стал для неё другом, потому что иначе не могло и быть, но тем не менее сейчас её самый любимый сердцу человек находится в не менее опасном положении, которое казалось безвыходным, если они не поторопятся покончить со всем этим здесь и сейчас.
– Если ты считаешь, что я зря трачу фурёку, то значит, я решила выйти замуж за дурака, – шмыгнув носом то ли от холода, то ли от злости на саму себя и свою беспомощность, не убрала Юи рук от раненого плеча любимого, который облокотился о стену и остановился, чтобы перевести дух и собраться с силами.
От слов этой девушки, которую он полюбил именно за то, что она никогда, как бы тяжело ей ни было, не умела сдаваться, Рен слегка усмехнулся в силу своей слабости и, пока рядом с ними не было никого из друзей, не побоялся показать того, что и он может испытывать счастье.
– Неужели для того, чтобы услышать от тебя согласие, мне нужно помереть? – не смог Тао удержаться от иронической фразы, которая отчасти была правдой.
С тех пор, как Рен сделал Юи предложение, пусть и криво-коряво, но всё же сделал, она раз двадцать меняла своё решение, не говоря уже о том, что было до того, как они оба признались не только друг другу, но и самим себе в чувствах.
Услышав эту шутку, совершенно не воспринятую ей таковой, Юи очень резко прекратила своё лечение, в котором она была совершенно не уверена, и, встав перед шаманом с самым возмущённым на планете лицом, стремительно поцеловала его, лишь на мгновенье сумев удивить парня. Он, конечно же, не смог ярко и энергично этого показать, но это ему и не было нужно. Вместо сарказма – его вечного спутника – он просто прикрыл глаза, то ли действительно устав, то ли наслаждаясь таким коротким мигом её искренне выраженных чувств.
– Не смей говорить о смерти, – оторвавшись от его губ, которые были очень горячими от повышенной температуры тела, абсолютно серьёзно и где-то даже угрожающе произнесла шатенка, смотря шаману прямо в глаза – в его наглые, полные усмешки и ехидства глаза. – Если с тобой хоть что-то случится...
– Со временем найдёшь другого, – никогда не любив этих розовых и полных фарса сентиментальностей, прервал её Тао, намереваясь тем самым сказать девушке не о том, что он не доверяет её чувствам, а о том, что она вопреки всему и всем должна быть счастлива.
– Нет! – очень грозно и громко обрубила его мысли Вэй, ещё не представая перед Реном в таком апогее своей решительности и непоколебимости. – В моей жизни всегда был, есть и будешь только ты! Заруби себе это на носу, Рен Тао!
Возможно, этого и не могло быть, но шаман был готов поклясться, что со словами девушками, которая была так неистова, так упорна и величественна, как и подобает быть истинным Тао, он на миг забыл о физической боли, не чувствовал слабости, как в принципе и всего остального вокруг себя.
Был лишь её гневный взгляд, ударивший хуже пощёчины, но отрезвлявший сполна. А всё остальное казалось таким незначительным...
Он почувствовал себя маленьким мальчиком, которого отругали за недостойное поведение и которому теперь было весьма стыдно. И Тао на несколько секунд и сам задумался над тем, с чего вдруг он перешёл на эту тему, ведь умирать он явно не собирался. Так к чему этот пессимизм? Позор, да и только.
– Что ж, я это запомню, – постарался Рен хоть как-то вернуть себе лицо, а для этого ему всего-то нужно было стать вновь холодным и невозмутимым.
– Вот-вот, – быстро остыв и снова сделавшись кроткой и заботливой девушкой, пробубнила себе под нос Юи, не видя, как Тао усмехнулся, ведь это было довольно забавно наблюдать, как она осознала, что повысила на него голос, показав характер, а потом поняла, что переборщила, и смутилась. – И кстати, – продолжила девушка, посмотрев на парня, который будто не замечал, что оставшиеся силы перестали его покидать, – я всё-таки остановила кровотечение, так что ничего не зря.
Рену нечего было сказать на это, лишь коротко покосившись на своё раненное плечо, всё ещё дёргавшее от боли, но не до такой степени, чтобы терять от неё сознание. Он лишь не уставал поражаться упорству девушки, даже сейчас победившей не только саму себя и свои пределы, но и смерть, которая просто-напросто уморилась ждать и, махнув рукой, покинула сцену.
В реальность эту пару вернул громкий взрыв и яркий свет, просочившийся снаружи через пустые каменные рамы, заменяющие окна, и ударивший в глаза, как напоминание того, что пора лететь, бежать или даже ползти дальше, чтобы помочь друзьям.
– Юсуи, – коротко ответив на молчаливый, но встревоженный взгляд шатенки, которая безмолвно спросила его о том, что это только что было, Рен сконцентрированным взглядом посмотрел через окно на бездну, окружавшую утопающий в ней город, и совсем скоро сумел понять, откуда он почувствовал этот выброс фурёку, так сильно ему знакомый. – Наверх, быстро, – скомандовал Тао, подняв глаза к потолку и малость соврав насчёт скорости.
Бег был для него сейчас запредельной роскошью, но вот быстрый шаг, да и притом опираясь здоровой рукой на стены и ни в коем случае не на Юи, был более реальным планом, тут же претворённым в жизнь.
В отличие от Вэй, которая не отставала и постоянно страховала слегка покачивающегося из стороны в сторону Рена, Тао чувствовал фурёку Трея и следовал за своим внутренним компасом, доверяя ему на все сто. Эта связь называется дружба: искренней, неподдельной и идеальной. Она позволяет чувствовать на расстоянии не только друг друга, но эмоции, настолько яркие, что их невозможно не заметить.
Рен знал, что на такого рода силу Юсуи способен только тогда, когда его одолевает злость, ярость и все остальные негативно окрашенные эмоции, однако ещё он точно знал то, что если Трей дошёл до такого уровня, то дела у него совсем плохи, что и заставляло сейчас Тао, сцепив зубы, ускоряться и плевать на боль.
Через минут пять, миновав винтовую лестницу, ведущую к открытой площадке города, и Рен, и Юи наконец-таки нашли не только своих друзей, но и разыскиваемого Йо, только вот встреча эта была не настолько радостной, как того хотелось бы.
У шамана появилось такое ощущение, будто в мире пропали все звуки до единого. Не было слышно ни завывания ветра, ни слёз Сели, которая, как только заметила появившихся друзей, крепко обняла потрясённую увиденным шатенку, чтобы и она могла держаться и быть сильной перед лицом смерти, которая обошла её любимого стороной, но крепко обосновалась здесь. Рен не слышал даже звуков собственных шагов или того, как тяжело дышит Юсуи, стоявший на четвереньках со своим оружием в руках и с невероятным количеством фурёку. Он не обратил внимания даже на Умемию, который сидел на коленях, осунувшись и побледнев, как мел. Перед застывшим взглядом Тао был лишь Асакура, склонившийся над мёртвым телом Анны, давно ушедшей в мир духов.
