– Госпожа... – попытался задать вопрос Вольф, однако девушка подняла руку, останавливая его речь и ещё раз наспех шмыгнув носом и закусив губу, чтобы мелкая боль заставила её перестать плакать, после чего сказала выдержанным тоном, не теряя своего ангельского достоинства.

– Почему ты не рассказал мне о своих чувствах?

Этот вопрос был для оторопевшего Вальдемара самой большой неожиданностью. Он, человек флегматичный и выдержанный, сейчас стоял с мёртво-бледным лицом и не мог и слова вымолвить на такой неожиданный вопрос.

Как она догадалась о его чувствах? Ведь даже он толком ещё не мог с уверенностью сказать, что это настоящая любовь, хотя зря в этом сомневался.

– Г-госпожа... я... – даже толком и не придумав, что он скажет в своё оправдание, начал Вольф искать бегающим из стороны в сторону взглядом ответ, однако юная и молодая Роза Шварц с дрожью подняла ладонь, прошипев сквозь сцепленные зубы и удерживая тем самым свою вспышку недовольства.

– Просто ответь: кто она? – прозвучал ещё один вопрос, словно тайфун, сметающий шок от первого и ввергая мужчину в мёртвое оцепенение.

Во-первых, она не имела в виду его чувства к ней, – по всей видимости, она о них просто не догадывалась – а во-вторых, мужчина теперь не понимал другого: откуда возникла эта теория о чувствах к какой-то женщине?

– Кто? – с немного глуповатым видом и нахмуренными бровями, смахивал на дурочка Вольф, который будто не понимал, что от него хотят.

– Та девушка, на которой ты хочешь жениться! – не криком, но всё же изрядно нервничая от ожидания, нервно стукнула кулаками о воздух Роза, стараясь не смотреть мужчине прямо в глаза, тем более раскрывая ему столь смущающие обстоятельства её посвящения в этот вопрос. – Служанка Гретхен слышала, как отец с тобой ругался. Я сначала думала, что из-за меня, но потом она сказала, что речь идёт о твоём намерении жениться на ком-то, – все её слова всё больше и больше утопали в обиженном бурчании себе под нос. Почему-то лишь от одной мысли, что Вальдемар может жениться и уехать не столько от их семейства, сколько от неё, становилось дурно и хотелось вцепиться в мужчину руками и ногами, чтобы не отпускать его.

– Не стоит верить слухам, распространяемым служанками, – более или менее придя в себя, снова стал спокойным и невозмутимым Вольф, предпочитая не говорить о том, что слухи верны. После разговора с главой семейства Шварц, который так точно и безоговорочно поставил его на место, Вальдемар понял, что он действительно не имеет даже права мечтать об этом земном ангеле, которому он не сможет дать ничего, кроме порицания её изысканного общества.

– Значит, у тебя никого нет? – как-то рьяно и с надеждой спросила девушка, получив в ответ незамедлительное, отрицательное мотание головой. Она сама испугалась того, что на её губах вдруг неожиданно появилась улыбка и с губ слетел счастливый, тихий и короткий смешок, который она тут же со страхом в глазах попыталась оправдать тем, что у неё всего лишь запершило в горле. – Что ж, это, разумеется, плохо, – снова развернувшись спиной к мужчине, чтобы не сгореть со стыда от своего весьма некрасивого поступка, нервно и отрывисто начала выражать сочувствие девушка. – Ты, несомненно, заслуживаешь счастья... любви... – говорила Роза, но мыслями была совершенно в другой стезе.

Она ненадолго замолчала, слыша в ответ лишь завывания гуляющего у побережья холодного моря ветра, и, кусая губы, нервно сглатывала от того, что она всё же решилась сказать.

– Знаешь, – совершенно другим тоном, более кротким и волнующимся начала девушка, начала говорить Роза, покалывая своими ноготочками подушечки пальцев, чтобы взять и проснуться, откинув в сторону этот тревожащий её душу сон. Однако ничего не менялось, и этот сон был самой настоящей реальностью, где слова и действия сами шли своим чередом, не спрашивая её разрешения. – Когда я узнала, что ты якобы женишься, меня охватило какое-то странное чувство, – взгляд девушки тут же перестал метаться из стороны в сторону и вдруг застыл, словно она осознала что-то весьма важное, на что её натолкнули собственные же слова. – И я хочу... – неуверенно продолжила Шварц, противореча своим тоном собственным словам, – чтобы ты помог мне понять... м... ну... что я чувствую.

– Каким образом? – не мог понять Вальдемар, что творится с госпожой, лица которой он не видел, но прекрасно слышал её встревоженный не на шутку голос.

– Нагнись, – коротко, отрывисто и главное – малость требовательно, не тратя ни секунды, то ли ответила, то ли попросила девушка.

Просьба-приказ была слишком странной и слишком подозрительной для того, чтобы без раздумий выполнить её. Разумеется, мыслями мужчины овладел целый ряд вопросов и догадок. Однако, как это зачастую бывает, разум говорит одно, причём весьма отличающееся от ожидаемого, а тело повинуется приказу.

Возможно, она просто хочет сказать ему что-то по секрету. Возможно, хочет посмотреть ему прямо в глаза, чтобы испытать его на прочность своим взглядом, ради которого он мог сделать всё и даже больше. Но тем не менее, как бы наивно мужчина ни предполагал и ни предсказывал дальнейшие события, он не мог ожидать того, что было вполне ожидаемо для многих, здраво мыслящих и улавливающих суть вещей.

Вальдемар не мог понять, что именно заставило его вздрогнуть и почувствовать, как всё тело сковало невидимыми цепями. То ли это был неимоверно сильный ветер, то ли решительный взгляд голубых, как небесные кристаллы, глаз, то ли это был всего лишь на всего поцелуй: короткий, стремительный, но такой решительный и мягкий.

Его глаза так и остались распахнутыми от потрясения поступком юной госпожи, которая зажмурилась во время поцелуя не из-за того, что ей было неприятно, а скорее наоборот – из-за страха перед тем, что грянет дальше. Будет ли он зол или с присущей ему выдержкой холодно, но тактично отвергнет её чувства, которые она сама-то осознала не так давно? Ответ был неизвестен, но почему-то не оставлял девушке надежды на взаимность.

Она поняла, что полюбила его не как друга или же старшего брата, а именно как мужчину: надежного, верного и заботливого. Он стал для неё тем человеком, которому она могла доверить всё, чего не понимали и не принимали другие. Не принимая её иной взгляд на мир за простое ребячество, он видел в ней необычную личность и принимал её такой, какой она есть. Однако, было ли это чувство взаимным или же просто проявлением уважения к семье, которой он был предан, до сих пор оставалось для юной девушки неясным.

Сейчас она откроет глаза и всё увидит.

Сейчас посмотрит на него и всё поймёт.

Сейчас... Всё случится именно сейчас.

Как только девушка отпрянула назад с призрачной надеждой увидеть взаимность, её сердце сковало сильными ветрами души, расколовшейся ровно напополам. Непонятным было, кто больше испугался: она или он. Оба стояли ошеломлённые и напуганные, будто бы соучастники случайного и непреднамеренного убийства, смотря друг другу в глаза и убеждаясь в том, что теперь каждый будет сам за себя, и что больше их пути никогда не пересекутся.

Не пересекутся... Не ответит... Не любит... Всё это она смогла считать с лица мужчины, губы которого начали подрагивать то ли от злости, то ли от того, что он хотел что-то сказать. Например, что она глупая девчонка, влюбившаяся в мужчину значительно старше её.

Но разве это было на самом деле было написано на его лице? Разве его волновала разница в двенадцать лет? Нет. На самом деле Вальдемар, хоть и с трудом, но думал, что сейчас только что произошло.

Понятное дело, что это был поцелуй. Но для чего? Чувства или прихоть? Признание или же насмешка? Противоречивые мысли оккупировали разум мужчины настолько, что на его лице так и не сменилось выражение недоумения, возмущения и обескураженности.

Не став дожидаться очевидных разборов полётов, тем более, что лично для девушки всё стало очевидным, Роза резко сжала губы, обозвала себя в мыслях самым некрасивым определением из известных ей слов и тут же стремительно направилась к входу в пещеру, оставив мужчину так и стоять со своими противоречиями.