– Алло, – и вот, наконец-то, раздалось такое долгожданное «алло», но на сей раз девушка даже не старалась молчать, ибо все слова разом пропали, едва её ожидание увенчалось не мужским и любимым голосом, а женским и, чёрт возьми, таким знакомым. – Алло, – снова отозвался этот тонкий и скромный голосок, заставляющий сердце не отвечающей блондинки забиться со скоростью иглы в швейной машинке.
– Тамао, кто там? – наконец-то, послышался вдалеке голос любимого, но он был весьма сдержанным и уже относительно пришедшим к жизни.
– Не знаю, наверное... – а что именно она хотела сказать дальше, было не столь важно, так как Анна просто нажала на сброс вызова и, проскользив мобильным вдоль щеки, уронила руку на постель, расположенную в своей комнате особняка Шварца.
Её губы, возможно, и изогнулись бы в ироничной улыбке, но только если бы они не были поджаты, сдерживая обиду, а сердце, кажется, и вовсе замерло от бессилия биться ради любимого. Он нашёл ей замену спустя три месяца после их расставания, и Анна даже предполагать не хотела, что Тамао приехала к Йо по какой-то другой причине, нежели побороться за его освободившееся сердце. Тамамура всегда испытывала к Асакуре самые нежные и далеко не дружеские чувства, поэтому Анна была не удивлена тем, что та так ловко подсуетилась.
Однако медиуму было больно. Так больно, что ей приходилось кусать свой указательный палец, согнутый в кулаке, дабы заглушить эту боль. Она понимала, что Йо не станет ждать её после того, как она резко исчезла, не оставив ни следа, однако мысль о том, что он уже вычеркнул её из своего сердца не давала покоя и надежды на то, что когда-нибудь всё будет как прежде.
Не имея права в этой обители зла хоть на частицу своих настоящих эмоций, Анна больше не могла находиться в чётырёх стенах, ожидая вечера и встречи с Дителом, до которой было ещё часов семь.
Обедать с Генрихом, который стал ей уже не столь противен, но всё равно являлся нежелательной персоной, девушке тоже не хотелось, ведь опять надо будет неестественно улыбаться. Оставалось лишь одно – покинуть особняк и побродить по окружающему дом лесу, чтобы очистить свой разум и не дать всегда сдержанным слёзами покинуть своего пристанища.
Спустившись вниз по винтовой лестнице и отворив большую и мощную входную дверь, которая, словно специально, скрипела и выдавала её присутствие, Анна оказалась на чистом и свежем воздухе двора, где судьба решила над ней вдоволь посмеяться.
Лучше бы в любой другой день или даже пускай бы её поймали за шпионажем, но только не сегодня... только не сейчас. Однако по всем законами несправедливости именно в этот момент, когда девушка едва держала свои эмоции под контролем, на её пути встретился тот, кого она сейчас была просто не в настроении видеть.
– Добрый день, Анна, – начав свой день и их первую встречу после восхода солнца с радушия и искренней улыбки, поприветствовал девушку Генрих, занятый необычным и даже немного заинтересовавшим медиума делом. Прямо за воротами, которые были настежь открыты, Шварц проверял подпругу на своей чёрной лошади, которая то и дело фыркала и махала гривой.
Что-то в аристократе с ночи, проведённой за готовкой рамена, явно изменилось. Анна не могла с первого взгляда понять, что именно, да и настроение было не из располагающих, но она явно ощущала спокойную и умиротворённую обстановку вокруг.
– Добрый, – коротко отозвалась девушка, сама не осознавая, почему она пошла вперёд, навстречу Шварцу, а не свернула, например, в сад. – Вы собираетесь на охоту? – спросила медиум, оглядывая подготовленную к путешествию лошадь, но не видя поблизости оружия.
– На охоту? – посмеялся Генрих то ли над предположением девушки, то ли над тем, как он шутливо откинул «чёлку» лошади в сторону, чтобы она не щекотала его. У него с этой «дамой» были явно дружеские отношения. – Нет, Анна, я не люблю убивать животных, – хоть и не являясь вегетарианцем, снова же открыто признал свою слабость парень, даже не боясь насмешки со стороны Анны, которая, по сути, и не собиралась сейчас этого делать. Такое сдержанное поведение японки показалось парню немного странным, и именно поэтому его следующий взгляд на неё стал совершенно другим – осмысленным и внимательным. Сегодня они оба вели себя не так, как вчера или даже ночью, однако если аристократ прекрасно осознавал причины своих метаморфоз, то понять, что заставляло девушку отводить от него пустой взгляд, он никак не мог. – Я решил прогуляться по лесу, – имея в виду прогулку на лошади, сказал Шварц. – Не хотите составить мне компанию?
Наконец-то, Анна увидела явную разницу между Генрихом сегодня и Генрихом вчера. Он был не просто вежлив и галантен, как обычно, он ко всему прочему был искренен с самых первых взглядов. Ещё вчера он сдерживал свои эмоции, а сегодня вёл себя с ней абсолютно естественно, как все влюблённые мужчины. Также он не осыпал её вопросами, напоминающими форму допроса, а лишь предложил ей провести время вместе.
Ещё минуту назад Анна хотела раствориться в одиночестве, вдыхая полной грудью свежий воздух, после чего надеялась успокоиться и смириться с действительностью, в которой ей нашлась замена. Однако вопреки всему, смотря на абстрактную точку, казалось бы, задумчивым, но в итоге пустым взглядом, она почему-то несколько раз покивала головой, давая своё согласие и обременяя Генриха заботой о приготовлении её коня.
Возможно, именно это ей сейчас и нужно – ветер в ушах и адреналин, текущий бурной рекой по венам. Она согласилась, не задумываясь, однако, в конечном счёте, её ожидания не оправдали себя.
Прогулка верхом была медленной и скучной, хотя Анна никогда раньше не каталась на лошадях и не знала, способна ли она удержаться в седле во время скачек. Скорее всего, как раз именно об этом и подумал заботливый Генрих, который вот уже минут десять посматривает на молчаливую девушку, напряжённую до предела. Было видно, что она побаивается сидеть в седле непредсказуемого животного, однако Шварц чувствовал, что были и другие причины её подавленности сегодня.
– Анна, скажи: я чем-то обидел тебя? – не обращая внимания на красоту природы, которая переливалась в лучах солнца, пробивавшегося сквозь густые кроны деревьев, решил всё-таки спросить Генрих, шествуя на своей лошади рядом с японкой и полагая, что именно он стал причиной её расстройства.
– Всё в порядке, – даже не взглянув на парня, сухо ответила медиум, после чего вдохнула полной грудью и на выдохе произнесла: – Просто настроение какое-то... отвратительное, – впервые за всё время проживания с аристократом здесь, в его особняке, полном всяких тайн, Анна не хотела ему врать и делать вид, что всё прекрасно. На это просто не было сил.
– Может быть, что-то произошло? – решил Генрих примерить на себя роль психолога и натолкнуть девушку на то, чтобы она поняла причину своего расстройства. – У тебя в институте всё хорошо? – пока это было единственным предположением того, где девушка могла подцепить эту печаль. Он даже не мог предположить, что плохая оценка не так сильно бьёт по сердцу, как предательство любимого человека.
Можно ли было назвать появление Тамамуры в особняке Фунбари Онсен предательством – спорный вопрос. С одной стороны, три месяца... три месяца прошло всего-навсего, а Йо уже, по мнению Анны, впустил в своё сердце другую. Но, с другой стороны, может быть, она это и заслужила за свою своевольность, даже несмотря на ловкое прикрытие благородными намерениями. Как же всё было сложно и запутанно, но тем не менее очень больно и паршиво.
– Генрих, – осознав, что всё-таки зря она согласилась на конную прогулку с аристократом, устало произнесла медиум его имя, прикрыв глаза и зарождая в сердце парня ещё больше сомнений по поводу того, что он здесь не причём, – давай просто насладимся тишиной.
Шварц был весьма догадливым человеком, ему не нужно было объяснять дважды, чтобы он понял такую простую суть: у японки действительно нет сейчас ни сил, ни желания обсуждать свою проблему – кем бы ни являлся её собеседник. Поняв этот простой и доходчивый намёк, Генрих лишь добавил то, что не могло в нём удержать.
